— Уэйд… — выдыхает Питер. Ноги не слушаются его, но руки покорны желанию обласкать грудь Уэйда мазками пальцев. Одна его ладонь прижимается к чужой щеке, они смотрят друг на друга, и Уэйд вбивается в его тело глубже, глубже, ещё глубже.

— Продолжай! — рычит он, и Питер продолжает, и Питер сжимается вокруг пульсирующего ствола, и Питер чувствует каждый дюйм — каждый дюйм горячей плоти внутри него.

— Я… о-о… я чувствую то же самое, чтоб ты знал, — говорит Уэйд с поразительной искренностью. — Забота, эмоции и… всё остальное.

Его слова сопровождаются рваными толчками и движением пальцев, обхвативших член Питера, и тот беззвучно кричит, кончая, и падает на грудь Уэйда, не чувствуя тела.

Руки Уэйда скользят по его спине, царапая кожу, пока Питер покрывает поцелуями его шею; и, конечно, именно этот момент выбирает Уэйд, чтобы поговорить. Кажется, его пугает странная нежность между ними.

— Ты же не думаешь… — в тишине спальни голос Уэйда кажется слишком громким.

— Это… это же не ошибка? — спрашивает он тихо, едва дыша, как тонущий человек.

Питер не отвечает — только поднимает голову и целует его, и его пальцы ложатся Уэйду на виски.

— Я слишком часто терял любимых, Пит, — снова пытается Уэйд и получает ещё один поцелуй — медленный и глубокий, длящийся так долго, что, когда он заканчивается, оба едва ли могут вспомнить, почему они остановились, если это так хорошо.

Уэйд ошеломлён; его глаза прикрыты, и он кажется сонным и довольным. Питер наклоняется вперёд и прижимается своим лбом к его.

— Я тоже, — говорит он, и Уэйд понимает всё без слов.

Они засыпают, сжимая друг друга в объятиях, переплетясь конечностями, и впервые за долгое время всё, что они потеряли, не гложет их — ведь они нашли друг друга.

***

На следующий день Уэйд взрывает тостер, и Питер выгоняет его из спальни. Ночью, встав, чтобы выпить воды, он обнаруживает Уэйда скрючившимся на диване с включённым телевизором.

— Ты идёшь спать или нет? — ворчит Питер, с весельем наблюдая за тем, как Уэйд поднимается на ноги и торопливо возвращается в спальню.

Питер вздыхает. Питер изучает Уэйда заново. Уэйд стискивает его в объятиях, как кракен, готовящийся затопить корабль; Уэйд громок и груб и с трудом успокаивается даже ночью; Уэйд обожает преследование, и это, на самом-то деле, полное дерьмо. Уэйд — всё то, чего Питеру следовало бы избегать в партнёре.

Но потом Уэйд пойдёт и докажет, что он правда пытается стать хорошим парнем, или скажет что-то настолько милое, удивительно милое, что у Питера сердце дрогнет — неважно, как сильно он злится. Недостатки Уэйда могут быть ужасны, но чем больше Питер присматривается, тем отчётливее он понимает, что Уэйда Уилсона могут ранить — но никогда не сломают.

Это не сказочные отношения из любовных романов, но такое и не имеет смысла, когда один надевает костюм Человека-Паука и бродит по улицам города, предотвращая преступления, а второй готов убивать, если ему за это заплатят. Выбросьте из головы чушь про цветочки, радугу и вечное солнце — в их прошлом слишком много грусти и боли, чтобы верить в подобное. Но они всегда могут опереться друг на друга, и, несмотря на все свои недостатки, Уэйд заботится о Питере — и этого достаточно.

Так что, может, их отношения и не идеальны, но Питер знает наверняка: у них он обязательно будет, этот пресловутый хэппи энд. С ошибками и всем прочим.