— Мне потребуется больше чипсов, — напевает Уэйд, с ликованием швыряя в свою тележку ещё несколько упаковок.
— Хорошо, тогда увидимся позже, — говорит Питер, уже страшась возможных перспектив. Хочется верить, что это не окажется ошибкой номер пять.
***
Ему хватает терпения выждать два часа.
Два изнурительных часа, в течение которых он взвешивал все «за» и «против» идеи попросту не прийти. Он, вероятно, позвонил бы и отменил бы встречу, если бы Дэдпул дал ему номер, но у него не хватает смелости позвонить по 1-800-ДЭД-ПУЛ.
Наконец он приходит к выводу о том, что покончить со всем этим будет лучшим вариантом развития событий, и натягивает пальто и обувь, со вздохом оставляя дверь своей квартиры позади.
Дом Уэйда напоминает свалку, но другого Питер и не ждал, так что, собрав всё своё мужество в кулак, он подходит к двери и вежливо стучит, изо всех сил пытаясь не нервничать.
Двадцать секунд, два зловещих грохочущих звука и поток громких изобретательных проклятий спустя Уэйд открывает дверь, широко улыбаясь.
— Питти! Ты и правда пришёл! Нет, я вижу, но всё равно не могу в это поверить! Заходи, заходи!
Питер заглядывает в квартиру через его плечо, чтобы понять, с кем он разговаривает, но Уэйд больно хватает его за плечи, втягивая его в квартиру, которая, по мнению Питера, станет его персональной камерой пыток на следующие несколько часов.
Что касается камеры пыток, она вроде как даже симпатичная.
Тут куча грязных тарелок, сваленных на край стола, видимо, чтобы освободить место для двух мисок с чипсами и огромного ассортимента шоколадных батончиков, выложенных на кофейном столике. Диван огромный и — что неудивительно — красный, но он выглядит вполне чистым и удобным, и в конечном счёте здесь, должно быть, не грязнее, чем в его собственной квартире.
— М-м, миленько, — говорит Питер, когда его грубо пихают на диван.
— Спасибочки! Где мои манеры! Могу я предложить тебе напиток? Еду? Шлюху? Ещё у меня есть парочка пледов.
— Оу, эм, просто воды, — быстро говорит Питер, пытаясь успокоиться. Он лишь наполовину уверен в том, что про шлюху Дэдпул просто пошутил, и энтузиазм Уэйда слегка ошеломляет, но, по крайней мере, он возвращается с водой, и он даже потрудился налить её в чистый стакан, а это уже что-то.
Дэдпул прыгает на диван и безумно долго ёрзает, пытаясь усесться поудобнее, и в итоге оказывается рядом с Питером, ближе, чем это было бы комфортно, но их руки лишь едва соприкасаются, и этого слишком мало, чтобы потребовать, чтобы Дэдпул свалил.
Смотреть телик с Уэйдом оказывается чертовски весело — он в основном молчит, но иногда выкрикивает что-то в экран, передразнивая персонажей или споря с ними. Когда Питер смеётся в первый раз, Уэйд удивлённо замирает и косится на него краем глаза; его ухмылка становится всё шире и шире с каждым разом, когда ему удаётся развеселить Питера.
В какой-то момент Уэйд потягивается, и Питеру на мгновение кажется, что сейчас его попытаются приобнять за плечи, и от этого сердце бухает в его груди дико и бешено. К счастью, этого не происходит, но то, как изгибается тело Уэйда, выглядит почти непристойно, и Питера окатывает чувством стыда, когда он воображает, что он мог бы сделать, чтобы заставить Уэйда выгнуться так ещё раз.
Примерно в этот момент он начинает мысленно повторять: «не думай о сексе рядом с Уэйдом, не думай о сексе рядом с Уэйдом».
К сожалению, подсознание Питера ухватывается за эту тему с ликованием, и он проводит весь второй эпизод, тщетно пытаясь перестать пялиться на горло Дэдпула, когда тот сглатывает, закатав маску, чтобы отправить в рот очередную порцию доритос.
И всё становится только хуже, когда Дэдпул принимается слизывать сыр со своих перчаток. Как минимум негигиенично — кто знает, где могли побывать его перчатки. Но даже эта мысль не лишает привлекательности язык Уэйда, вылизывающий пальцы, и Питер солгал бы, если бы сказал, что эти перчатки его не заводят. Одной мысли об этих руках, руках в перчатках, скользящих по его животу, достаточно, чтобы Питеру стало душно от накатившего возбуждения.
Он торопливо глотает воду и молится об одном: чтобы Уэйд оставался сосредоточенным на телевидении. Худшее из всех возможных время для того, чтобы перевозбудиться, как будто он и без того не был напряжён из-за перспективы обсуждения их поцелуя в переулке…
Но заканчивается четвёртый эпизод — и, по всей видимости, Дэдпул забывает о том, что Питер сидит рядом с ним. Впрочем, зная разум Уэйда, он не будет удивлён, если Уэйд посчитает, что галлюцинировал его. Вообще-то это довольно жутко, но Питер не станет разубеждать его.
Должно быть, это глупо, но Питер позволяет себе расслабиться и пялится в экран; вскоре шоу и смешные комментарии Уэйда полностью поглощают его.
А потом Уэйд начинает мурлыкать себе под нос «Kiss the Girl» из Ариэль.
Потом он затягивает «It’s in His Kiss», а сразу после — «Rock and Roll all Nite», и эта песня уже не о поцелуях, но её поют Kiss, и Питера охватывает понимание.
Это просто смешно. Он должен разобраться с этим до того, как Уэйд закончит петь и вместо этого начнёт издавать звуки поцелуйчиков.
— Да, кстати об этом… — начинает Питер, привлекая внимание Уэйда.
— О том, что произошло в переулке? — с нетерпением спрашивает Уэйд. И это совсем не то, что он должен был спросить!
— Да, об этом. Я хотел поблагодарить тебя. Ну, знаешь, ты никому не растрепал этого… — говорит Питер, невольно краснея. Уэйд оскаливается.
— Да, так оно и работает, я целуюсь и не болтаю. Если только ты не заплатишь мне — тогда я распишу каждую секунду в подробностях и даже нарисую тебе пару картинок, если захочешь.
Питер никак не может понять, почему Дэдпул так молчалив. Обычно он говорит так быстро, что трудно вставить в этот поток речи хоть слово.
— То есть если бы кто-то заплатил тебе.? — спрашивает Питер — шутливо лишь отчасти.
— Ради тебя, Питти, я бы держал рот на замке, — сладко щебечет Дэдпул.
— Правда?
Уэйд вздыхает.
— Ладно-ладно, я бы не стал, но… это же ты! Человек-Паук. Кто бы мне поверил?
Удивительно — Питер чувствует себя намного лучше после этих слов.
— Отлично. Значит, я могу доверять тебе, — говорит он, стараясь не замечать, как радуется этому Дэдпул.
Он не может пошевелиться, когда губы Уэйда накрывают его собственные. На секунду Питер позволяет себе забыть, где он и с кем, и возвращает поцелуй, потому что ему так хорошо…
Затем разум возвращается к нему, и он с силой отталкивает Уэйда. Он закусывает губу, чтобы удержаться от истеричного смешка; Уэйд падает, едва не сломав подлокотник.
— Что ты делаешь?! — хрипит Питер и вжимается в противоположный подлокотник, оставляя между ними безопасное пространство.
— Я думал, это подходящий момент! — кричит Уэйд, пытаясь (что ему не удаётся) эротично облизнуть губы. Питера прошибает дрожью, и, к его ужасу, это не дрожь отвращения.
— Нет! Нет, чёрт возьми, это не подходящий момент! Боже, Уэйд… — Питер подскакивает на ноги, и Уэйд набрасывается на него, хватая его за руку.
— Не уходи, мы даже не досмотрели сезон!
— Ты слишком громко хмыкал и не давал мне сосредоточиться, — говорит Питер. Попытка вырваться из хватки Уэйда больше похожа на попытку соскоблить жвачку с подошвы — трудно, неудобно и очень липко.
— Питти, просто сядь. Нам даже не нужно раздеваться, если хочешь, мы можем просто целоваться, — Уэйд капризно скулит, дёргая его за руку.
— Боже правый. Нет. Этого быть не может. Да я даже не хотел целовать тебя тогда! Не знаю, что на меня нашло, — шипит Питер, и ему приходится применить супер-силу, чтобы Уэйд не заставил его опуститься на диван.
— Но у тебя стоял, — говорит Уэйд, бросая на него взгляд искоса. Его пальцы, сжимающие запястье Питера, шевелятся — очень похоже на ласку, — и в том, что от этого прикосновения по коже его разбегаются мурашки, — не вина Питера.
— Я был пьян, — Питер краснеет, но, пользуясь случаем, выдёргивает руку из захвата.
