Драко дышит тяжело, загнанно, и отчаянно цепляется пальцами за его плечи. Такой храбрый и такой глупый Драко, чёрт знает почему решивший прийти.

Переступивший через себя.

У Поттера внутри горькая, изломанная какая-то нежность, он целует Малфоя в переносицу, хрипло и тяжело выдыхает:

— Мерлин, какой же ты…

Стоит так, что больно. Потому что Драко, ещё не успокоившийся до конца, вдруг вздрагивает, и его член твердеет в осторожных пальцах Поттера, и он сам коротко двигает бёдрами, тут же замирая, будто боясь чего-то…

А Гарри ласкает его шею, вылизывает ключицы, дразнит языком соски. И задыхается. Драко невозможный, напряжённый всё ещё, не отдающийся удовольствию до конца, но позволяющий, смиряющий себя. Не раз и не два Поттер ощущает, как Малфой сжимает его плечо, будто готовый вот сейчас попросить всё прекратить.

Не просит.

Даже тогда, когда Поттер соскальзывает вниз и, устраиваясь меж его разведённых ног, накрывает губами головку.

— Поттер! Что ты… — Драко вздрагивает, вскрикивает почти истерично, хватается непослушными пальцами за чёрные пряди, готовый оттянуть Гарри от себя… И сдаётся, замирает обессиленной куклой, когда Поттер широким влажным мазком выглаживает увитый ребристыми венками ствол.

Первый стон Драко выходит дрожащим, ломаным, с плохо сдерживаемыми слезами — Гарри берёт в рот на пробу, ожидаемо давится, не заглатывая глубоко, но этого достаточно, чтобы его — его, его, только его — Малфой заизвивался, всхлипнул как-то отчаянно, вцепился пальцами в затылок, дёрнул в попытке получить больше…

У него потрясающее тело. Слишком худое, но всё равно потрясающее — Гарри не может отцепить пальцев от узких бёдер, не может перестать ласкать шрам, там кожа чувствительная, тоненькая, и Драко вздрагивает болезненно каждый раз. А потом хрипло и измученно стонет — от ощущения жаркого рта, умелого языка и чутких пальцев, порхающих по его телу.

Он кончает неожиданно для себя быстро, всем телом вздрагивает, замирает, испугавшись чего-то, но Поттер не говорит ни слова. Стирает с губ испачкавшую его рот и подбородок сперму, чуть морщась от привкуса, и коротко целует Малфоя во внутреннюю сторону бедра. Мурашки по телу.

— Я… чёрт… — Драко еле дышит. Поттер улыбается, подтягивается к нему, повыше, вжимается носом в плечо, насмешливо передразнивает:

— Хватит мямлить.

— А ты? — Драко, внезапно осмелев, запускает ладонь в его штаны — и с изумлением ощущает липкое семя, испачкавшее пальцы.

— Кончил, когда ты застонал, — кривовато ухмыляется Поттер, а после внезапно становится серьёзным и говорит:

— Драко, я не стану спрашивать, что произошло и кто тебя довёл до такого. Просто… останься со мной, ладно? Кажется, я люблю тебя.

Малфой хрипло фыркает, прячет усталый взгляд, отзывается тихо:

— Только ты мог выбрать для признания такой момент, идиот.

И ни-че-го не отвечает на просьбу.

Но Гарри не нужно его согласие, чтобы понять всё самому. Он выдыхает, внезапно обнаруживая, что чувствует невероятное облегчение, и целует Малфоя в шею, тихо обещая:

— Всё будет хорошо.

— Придурок, — бросает Малфой и нежно гладит Поттера по жёстким волосам.