– Ладно, – согласился он. – Я повредил колено, играя в футбол в колледже, и мне пришлось пропустить выпускной год. Это номер один. Второе – я учился на юриста. И третье – у меня тяжелая герпетофобия. Для заметки: это страх перед змеями, а не герпес.

Я посмеялась шутке, от чего он тоже улыбнулся. Изучила его лицо, пытаясь понять, о каком факте он соврал. Я ничего о нем не знаю, кроме того, что пялилась на него последние десять минут. Это захватывает.

– Хорошо, – начала я, кладя одну ногу на другую. Бартоломью вскочил от испуга с колена Ноя и побежал к клетке. Но на полпути он, кажется, понял, что конец света не так уж близок и побежал обратно к парню, снова забираясь к нему на ноги.

Я почувствовала, что улыбаюсь, когда снова встретила взгляд Ноя.

– Ты огромный, поэтому я считаю, что футбол – правда, – сказала я медленно, – а это значит, что одна из двух других историй – ложь.

Он молчал. Просто удерживал мой взгляд, не говоря ни слова. Черт, у этого парня идеальное лицо для игры в покер. И нет, я не считаю, что уметь обманывать – замечательная черта характера.

Облизала губы и обдумала оставшиеся два заявления.

– Эти инструменты не похожи на то, что использовал бы адвокат, – подчеркнула я. – Так что заманчиво отталкиваться от этого. Но тогда твой второй факт делает странным то, что может оказаться правдой.

В карих глазах мелькнуло легкое веселье, но улыбки нет. Еще нет. Я задержала взгляд на лице Ноя.

– Что касается змей, то думаю, что это довольно распространенная фобия, поэтому я, вероятно, должна признаться, что моя клетка имеет два отсека, и в другой половине живет маленькая змея по имени Клай...

Даже не успела произнести имя, как Ной вскочил на ноги, отправив Бартоломью обратно в клетку. Я рассмеялась, но когда поняла, что ужас на лице парня абсолютно, полностью подлинный, замолчала.

– Боже мой, прости меня, – извинилась, прижимая руку к груди. – Это было подло. Честное слово, змеи нет. Вот, смотри.

Я широко распахнула дверь клетки, демонстрируя внутреннюю обстановку, которая состояла только из вещей Бартоломью. Там была небольшая картонная хижина с дверцей размером с хомяка, тарелочка с едой и водой и блестящий серебряный шар Шелли, предназначенный для стимуляции. Никаких змей.

Тем не менее, Ной выглядел встревоженным. Он снова устроился на полу, но сначала проверив, не сидит ли под ним Бартоломью. Грызун терпеливо ждал в углу, пока Ной не перестанет возиться, а затем запрыгнул к нему на колени.

– Мне правда очень-очень жаль, – уверила Ноя ещё раз, чувствуя себя виноватой. – Я не ожидала такой реакции.

Он улыбнулся, хотя и слабо.

– Думаю, теперь ты знаешь, что номер три – не ложь.

– Либо так, либо ты очень хороший актер.

Он ничего не ответил. Но страх в его глазах не оставил сомнений в том, что то чувство было настоящим. В моей душе зародилось сочувствие.

– Не переживай. Меня пугает множество вещей.

– Не змеи, – я качнула головой и подумала, стоит ли рассказать ему, что меня пугает и почему. Но воздержалась.

– Давай вернемся к игре, – предложила. – По всей видимости, юридическая школа или футбол – ложь, – изучаю его, задаваясь вопросом, предпочитает этот парень безопасность или все же он полон сюрпризов. Его лицо спокойное и доброе, и, если честно, очень красивое.

В чем, черт возьми, проблема той блондинки?

– Юридическая школа – правда, – проговорила я, удивляясь себе самой.

Ной улыбнулся, явно удивляясь.

– Правильно, – проговорил он, опешив. – Как ты догадалась?

Я пожала плечами, втайне довольная собой – я угадала!

– Счастливая догадка, – ответила, хотя это еще не все. Не хочется произносить это вслух, но почему-то мне кажется, что я давно знаю этого парня. Это глупо, ведь мы знакомы меньше получаса. Но все же в нем есть что-то такое, что заставляет мое сердце подпрыгивать и шептать: «О, привет, это ты».

Я пожала плечами, стараясь выглядеть небрежно.

– Итак, расскажи мне о юридической школе, – потребовала. – Ты же говорил, что каменщик. Мне нужна история.

– Всегда есть какая-то история, – он улыбнулся, и я почувствовала, что Ной Донован это нечто гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. – Впрочем, ты совершенно права. Я никогда не играл в футбол.

– Но учился на юридическом?

Он кивнул, выглядя ошеломленным.

– Я же не говорил, что закончил, – пояснил он. – Проучился один год. Колледж Вилламетта. У меня была частичная стипендия и все такое.

– Что случилось?

– Ничего трагического, драматического или еще чего-нибудь в том же роде, – продолжил он. – Я зарабатывал деньги на обучение, укладывая плитку, и однажды у меня случилось прозрение.

– Какое именно?

– Что я не хочу быть костюмом, – сказал он. – Что мне нравится работать руками. Что я люблю создавать и воображать вещи, чувствовать удовлетворение от выбивания дерьма долотом из камня.

В его глазах появился блеск, которого не было несколько минут назад.

– Похоже, тебе это нравится.

– Точно, – он широко улыбнулся, показывая самые впечатляющие ямочки, которые я когда-либо видела. – Мне нравится придумывать новые дизайны. Я люблю превращать что-то холодное и обычное во что-то прекрасное. Мне нравится путешествовать, чтобы найти подходящий камень или делать заказные проекты за городом. И мне нравится просыпаться каждое утро и делать то, что люблю.

Его улыбка была такой заразительной, что я тоже улыбнулась.

– Ты когда-нибудь жалел, что не закончил юрфак?

Он отрицательно качнул головой.

– Это было идеей моего отца. Он всегда хотел, чтобы я был адвокатом. Но это было не мое. Я ни разу не оглянулся назад.

– Круто! – я вспомнила своё дело. Я зарабатываю себе на жизнь приготовлением модных коктейлей. Вспомнила о забавном повороте в моей карьере после того, как получила степень по психологии, а затем просто спросила себя «и что теперь?». Я чувствовала себя в баре уютно, хотя у большинства моих друзей офисная работа с впечатляющими названиями должностей. Достиг ли Ной такого же уровня мира со своей карьерой, или ему приходится защищать свой выбор перед семьей и друзьями?

Мне стало интересно, насколько грандиозны его мечты. Хочет ли он в конце концов работать на себя, или он уже это делает? Он похож на человека, который может владеть собственной компанией. Возможно, у нас есть что-то общее? На кончике моего языка вертелся вопрос, но парень заговорил первым.