— Согласен.
— И что ты хочешь обо мне узнать? — полюбопытствовала я и уже потише: — … Как о девушке?
— Хотя бы то, почему ты последовательница Сийланы, а не Гиррая, — немного легкомысленно ответил эльф задумчивым тоном и пожал плечами. — Ведь это автоматически делает тебя отступницей.
Меня же этот вопрос застал врасплох. Странно, как я вообще умудрилась проговориться эльфу о том, что тщательно скрывала ото всех. И ведь раньше, по вечерам, просто валяясь в своей постели за неимением желания поспать, я частенько прокручивала в своей голове пылкую речь, состоящую из сплошных аргументов по поводу моего отношения к религии, на случай, если королева таки просечёт, что я не поклоняюсь слепо тому божеству, которому должна. А теперь в голове, как назло, было пусто, а все умные мысли и доводы ускакали в закат, подальше от своей полоумной хозяйки.
— Н-ну, это может глупо прозвучать… — нечленораздельно промямлила я, — но ваша богиня мне понравилась своей близостью и уважением к природе… и целительству.
Ой, что ж я несу! Демоны! Сейчас совсем все свои тайны наружу выпущу под этим вызывающим доверие взглядом. Рано ещё Арену обо всём знать… если вообще желательно.
— А вот это уже следующий мой вопрос, — более серьёзно проговорил лучник, ещё пристальнее прошивая меня своими глазами, сейчас напоминающими застывший лёд. — Ты ведь разбираешься в целительстве. Причём именно в нашей его разновидности. Я уже давно начал об этом догадываться, но не было ни повода, ни доказательств, чтобы об этом говорить, а теперь… есть и то и другое, — заключил он и с каким-то пугающим лукавством в голосе добавил: — Так кто же ты на самом деле, принцесса Флергии?
От такого психологического напора стало не просто неприятно — стало жутковато. Появилось чувство, будто я на допросе, причём доказательства совсем не на моей стороне. Это чувство преградило путь здравому смыслу, оставляя лишь страх разоблачения и боязнь остаться одной… одной за себя. В этом мире, в котором почти нет надежды встретить того, кто поддержит твою позицию. А я так старалась этого избегать, так боялась оборвать тонкую нить доверия, связывающую меня с этим эльфийским стрелком…
— Да я на самом деле принцесса! — выпалила в преддверии нелепой истерики. — Сбежавшая… Обычная сбежавшая дурочка и не кто иная. И никакая я не шпионка, пытающаяся втереться в доверие… Какая же из меня шпионка, если я умею только проблемы притягивать… и втягивать в них других.
Как отреагировал на мои слова лучник, я не видела, ибо тут же спрятала лицо, прижав колени к груди. Как бы позорно ни было это признавать, но я чувствовала, что ещё немного — и расплачусь прямо при эльфе, невзирая на этикет и почти всегда спящую гордость. Меня уже потряхивало, а голову заполняли тревожные мысли о том, что со мной будет, если останусь одна посреди леса. Внимательность притупилась, и я даже не сразу почувствовала, как меня приобняли и притянули к себе.
— Да кто же говорит о том, что ты вражеская шпионка или разведчица? — беззлобно, почти ласково прозвучало у моего уха. — Мне всего лишь интересно, как у человеческой девушки, к тому же королевских кровей, могли оказаться магические способности, ещё и к целительству. Ведь среди потомков и последователей Гиррая маги встречаются крайне редко. Да и те находятся под усиленной охраной и на специальном обучении.
О да, я знала об этом. Всё же королевская библиотека позволяла узнать о многом, в том числе и об истории сотворения мира и тому подобном. Если верить книгам, Гиррай, спасая свой народ от тех исчадий ада, защитил полуостров от воздействия как их, так и любых других чар, начертив вместе со своими приспешниками на границе защитные знаки Сафо (за преданиями, известного инквизитора, преследующего чародеев, которые подверглись делу Чёрной магии). Позже, для пущей безопасности, подобные знаки были начертаны чуть ли не на каждой улице образующихся Королевств. В такой атмосфере антимагической защиты дети, обладающие способностями к чародейству, стали рождаться очень редко, а вскоре вообще исчезли. Поэтому люди-маги, встречающиеся лишь один-два раза за каждое столетие, после проявления своих способностей автоматически попадали под постоянный контроль. Детей (ведь обычно способности к магии проявлялись в раннем возрасте) забирали от родителей вне зависимости от того, согласны они или нет, и отправляли на обучение к магам-заклинателям. Последние являлись потомками Гирраевых приспешников, которые, ранее будучи полноценными чародеями, утратили бóльшую часть своей колдовской силы из-за воздействия антимагических знаков, в последствии чего без усиленной концентрации и текста нужного заклинания не могли даже сравнительно простые вещи наколдовать.
Так вот, возможность иметь ребёнка-мага среди людей существует лишь в том случае, если… зачатие будет происходить за пределами территорий Королевств или просто там, где антимагическая защита слабее всего. Шансов на такое мало, да и кто захочет выезжать за пределы родной земли для этого дела, чтобы в последствии у него отняли ребёнка? Наверное, никто. И всё же, такое случалось.
Не знаю, где король и королева… умудрились зачать меня, но результат вышел славненький, ведь у меня, кроме странного цвета глаз, в наличии действительно имеется склонность к целительству, более распространённая среди лесных эльфов. И, как показала боевая «практика», у меня склонность не только к светлой магии. Причём, мои колдовские способности скорее стихийные, то есть полноценные, а не заклинательские, ибо мне не требуется пыхтеть от попыток сконцентрироваться, чтобы сотворить лекарственный отвар или эликсир, а достаточно лишь прошептать сокращённый текст заклинания и в красках представить, какое действие должен оказать создаваемый мной лечебный раствор.
Но всё же о своих чародейских способностях я знала сравнительно мало, и наверняка ещё многое придётся узнать. Особенно теперь, когда все способы выжить важны.
— Если бы я сама об этом знала… — после долгого молчания прошептала я всё ещё подрагивающим голосом. — Мать очень о многом старается умолчать касательно того, откуда у меня дар чародейства. Да и мои целительские способности не так уж велики. Но, безусловно, именно они были одной из основных причин моего примыкания к последователям Сийланы. И плевать на то, что я принцесса королевства, где веруют в другого бога…
— И ты не боялась, что тебя могут разоблачить? — после недолгих раздумий вопросил стрелок, чуть крепче прижав меня к себе, и замер в ожидании ответа.
— С чего бы? Меня всё равно за пределы замка не выпускали. А даже если бы королева узнала… это всё равно не изменило бы моего решения. В конце концов, каждый в праве сам выбирать, в кого верить.
— Правда? — с лёгкой иронией в голосе произнёс эльф. — Как мне известно, боги выбирают себе последователей сами.
Я молчала, не зная, что ответить. Может, Арен и прав, но что это может значить, пока что мне неясно. После недавней несостоявшейся истерики я соображала не очень хорошо, и особо размышлять не хотелось. Впрочем, крепкие и надёжные объятия лучника произвели должный успокаивающий эффект. И откуда Арен такой добрый взялся? Всё-таки хорошо, что я встретила именно его — другой бы и вправду церемониться не стал.
Вскоре неспокойными остались только дыхание, ритм сердца и бабочки в животе. Демоны бы их побрали, предательниц. Теперь, когда здравый рассудок ко мне почти вернулся, я полностью осознала, в каком положении нахожусь, что меня и обрадовало, и смутило одновременно. Пользуясь возможностью, постаралась расслабиться и насладиться моментом, но у стрелка, похоже, опять взыграла совесть, напомнив о приличии, и он осторожно выпустил меня из объятий. Хорошо, что хоть не отодвинулся…
— Ты хотела что-то узнать обо мне, — напомнил лучник без особого энтузиазма. — Спрашивай, если не перехотела.
О нет, я не перехотела. Давно ждала, когда об этом зайдёт разговор, но грустные интонации эльфа поумерили мой пыл. Примерно догадываясь, почему он помрачнел, решила спросить о самом невинном, о чём только можно было спросить:
