Х о р с т е р. Врать?
П е т р а. Да, а вы думали, нам не приходится внушать им то, во что мы сами не верим?
Б и л л и н г. Ну, это уж само собой.
П е т р а. Будь у меня деньги, я бы открыла свою школу, и там все было бы по-другому.
Б и л л и н г. Ну вот, опять деньги.
Х о р с т е р. Если надумаете, фрёкен Стокман, я дам вам помещение. Огромный дом моего покойного отца в основном пустует, там на первом этаже очень большая столовая…
П е т р а (смеясь). Спасибо! Спасибо вам, да только ничего из этого не выйдет.
Х о в с т а д. Фрёкен Петра скорее уж переметнется к пишущей братии. Кстати, у вас нашлось время взглянуть на английские рассказы, которые вы обещали перевести для нас?
П е т р а. Пока еще нет, но вы получите их в срок, не сомневайтесь.
Д о к т о р С т о к м а н выходит из своего кабинета, с распечатанным письмом в руке.
Д о к т о р С т о к м а н (машет письмом). Что вам сказать – об этой новости весь город гудеть будет!
Б и л л и н г. Новости?
К а т р и н а. Что за новость?
Д о к т о р С т о к м а н. Важное открытие, Катрина!
Х о в с т а д. Да?
К а т р и н а. Ты сделал открытие?
Д о к т о р С т о к м а н. Да, я сам лично. (Шагает по комнате.) Вот пусть попробуют теперь сказать, как у них принято, что все это выдумки и бред сумасшедшего. Небось поостерегутся! Ха-ха, поостерегутся, думаю!
П е т р а. Папа, говори уже, в чем дело.
Д о к т о р С т о к м а н. Скажу, скажу. Дайте время, и все узнаете. Эх, жаль Петер ушел! Вот наглядный пример, как мы, люди, умудряемся судить-рядить о вещах точно слепые кроты!
Х о в с т а д. Вы о чем, господин доктор?
Д о к т о р С т о к м а н (останавливается у стола). По общему убеждению, наш город – место чистое, верно?
Х о в с т а д. Да, само собой.
Д о к т о р С т о к м а н. Даже необыкновенно чистое, настолько, что его стоит горячо рекомендовать всем подряд, и больным, и здоровым.
К а т р и н а. Все так, но Томас, дорогой…
Д о к т о р С т о к м а н. Что мы и делали – рекомендовали, расхваливали. Я писал в «Вестник», в журналы.
Х о в с т а д. Да, и что?
Д о к т о р С т о к м а н. Наши хваленые купальни, которые принято называть пульсом города, его нервной системой и черт-те как еще…
Б и л л и н г. «Бьющееся сердце города» – так я позволил себе написать в торжественный…
Д о к т о р С т о к м а н. Вот, вот. А знаете ли вы, чем на самом деле являются эти огромные роскошные прославленные купальни, которые обошлись в несусветные деньги? Знаете?
Х о в с т а д. Нет, не знаем. Чем?
К а т р и н а. Да, чем же они являются?
Д о к т о р С т о к м а н. Купальни – это чумной ров!
П е т р а. Купальни? Папа?!
К а т р и н а (одновременно с ней). Наши купальни?!
Х о в с т а д (следом). Но господин доктор…
Б и л л и н г. Вообще невероятно!
Д о к т о р С т о к м а н. А я вам говорю, наши купальни – повапленный гроб, внутри полный яда!!! Они в высшей степени опасны для здоровья. Вся эта дрянь в Мельничной долине, она не только воняет на всю округу, она заражает воду в трубах питьевого павильона; и та же проклятая ядовитая дрянь стекает на пляж.
Х о р с т е р. Туда, где купальни?
Д о к т о р С т о к м а н. Вот именно.
Х о в с т а д. Откуда у вас такая уверенность, господин доктор?
Д о к т о р С т о к м а н. Я досконально изучил вопрос. У меня давно возникли подозрения, что дело нечисто. В прошлом году на пациентов купален стали нападать странные болезни – тифы, гастриты…
К а т р и н а. Да, и по городу то же самое.
Д о к т о р С т о к м а н. Тогда мы решили, что инфекцию привезли с собой приезжие. Но позже, зимой, я подумал, что дело может быть в другом. И стал тщательно изучать воду.
К а т р и н а. Так вот с чем ты возился!
Д о к т о р С т о к м а н. Можно сказать и «возился». Но у меня нет нужных приборов и реактивов. Поэтому я отослал пробы и питьевой, и морской воды химикам в университет для всестороннего анализа.
Х о в с т а д. И теперь получили результаты?
Д о к т о р С т о к м а н (показывая письмо). Вот они! Химики выявили наличие в воде гнилостных организмов – инфузорий – в огромных количествах. Это значит, что вода безусловно опасна для здоровья, ее вредно и пить, и ванны с ней принимать.
К а т р и н а. Слава богу, что ты вовремя это выяснил!
Д о к т о р С т о к м а н. Да, можно и так сказать.
Х о в с т а д. И что вы намерены делать, господин доктор?
Д о к т о р С т о к м а н. Исправить все, естественно.
Х о в с т а д. То есть это возможно?
Д о к т о р С т о к м а н. Наверняка возможно. А иначе нашими купальнями пользоваться нельзя, конец им. Но до этого не дойдет. Я хорошо представляю себе, чтó надо делать.
К а т р и н а. Томас, дорогой, и ты держал все в тайне?!
Д о к т о р С т о к м а н. Ну да, мне надо было трубить по всему городу, не имея полной ясности? Благодарю покорно, я не настолько сумасшедший.
П е т р а. Но хоть нам сказать, дома…
Д о к т о р С т о к м а н. Ни одной живой душе! Но завтра утром можешь забежать к Барсуку…
К а т р и н а. Томас, ну зачем…
Д о к т о р С т о к м а н. Ах, да, да, да – к дедушке. То-то старик удивится. Он уверен, что у меня голова не в порядке. И тут многие так думают, я уж заметил. Вот теперь увидят, доброхоты эти, вот теперь поймут, голубчики. (Ходит по комнате, потирая руки.) Катрина, что сейчас в городе начнется! Ты себе просто не представляешь! Весь водопровод надо заново переделать!
Х о в с т а д (вскакивает). Весь водопровод целиком?!
Д о к т о р С т о к м а н. Конечно, само собой. Водозабор построен слишком низко, его необходимо перенести выше.
П е т р а. Значит, все-таки ты был прав!
Д о к т о р С т о к м а н. Вот именно! Ты помнишь, Петра, как я ругался с ними, когда они только собирались строить? Тогда никто не захотел меня слушать. Теперь получите и распишитесь, разделаю их под орех – я еще неделю назад написал обращение к Правлению курорта и ждал только результатов анализов воды. (Показывает письмо.) Сию же секунду пошлю его. (Уходит к себе в кабинет и возвращается с маленькой стопкой листов.) Видите? Четыре страницы мелким почерком! К этому надо приложить заключение из университета. Катрина, газету! Найди что-нибудь для обложки. Отлично. Отдай… ну, этой… (Топает ногой.) Как ее, черт возьми, зовут? Короче, отдай нашей служанке, и пусть немедля отнесет господину фогту.
Катрина Стокман берет бандероль и уходит через столовую.
П е т р а. Папа, а как ты думаешь – что скажет на это дядя Петер?
Д о к т о р С т о к м а н. А что он может сказать? Честно говоря, он должен только порадоваться, что вскрылась правда о таком важном деле. Я так думаю.
Х о в с т а д. А вы позволите дать в «Народном вестнике» короткую информацию о вашем открытии?
Д о к т о р С т о к м а н. Буду вам за это премного благодарен.
Х о в с т а д. Желательно, чтобы общественность узнала все как можно раньше.
Д о к т о р С т о к м а н. Что верно, то верно.
К а т р и н а (возвращается). Рандина понесла твое письмо.
Б и л л и н г. Господин доктор, вы будете первым человеком в городе, убей бог.
Д о к т о р С т о к м а н (очень довольный ходит по комнате). Что уж там, по сути, я просто выполнил свой долг. Оказался удачливым золотоискателем, вот и все, хотя…
Б и л л и н г. Ховстад, вам не кажется, что город должен устроить шествие в честь доктора?
Х о в с т а д. Во всяком случае, я поставлю этот вопрос.
Б и л л и н г. А я потолкую с Аслаксеном.
Д о к т о р С т о к м а н. Нет, дорогие друзья, бросьте. Зачем эта мишура, слышать не хочу ни о каких почестях. И если Правление курорта надумает наградить меня прибавкой жалованья, то я откажусь. Катрина, вот мое слово – я откажусь!
