А отец приедет.

— Слишком сильно хмуришься, — Гален наклонился вперёд и провёл пальцем по опущенным уголкам её губ.

Она посмотрела в его внимательные глаза, похожие на расплавленную лаву. Беспокойство о присутствии отца на церемонии сгорело от встречного жара. Гален мог быть очень контролирующим, но сейчас она знала, что он хотел её. Боже, она тоже хотела его, хотела слышать его мрачный шепот, пока он берет ее.

Его губы медленно изогнулись в улыбке, затем он откинулся назад.

— Не похоже, что ты с нетерпением ждёшь церемонию, или это из-за семьи?

Проклятый проницательный Дом. Она пожала плечами.

— Ничего особенного.

— Салли.

На этот раз выговор исходил от Вэнса.

— М-мне это не н-нравится, — взорвалась она. — Я чувствую себя голой.

Улыбка Вэнса была похожа на солнечный свет, прорывающийся сквозь облака.

— Именно так ты и должна себя чувствовать. Привыкай, малышка.

Несмотря на улыбку, беспощадная решимость в его голосе заставила её вздрогнуть.

— Теперь объясни.

Он отвернулся, чтобы положить бекон на сковороду.

Напористые придурки. Голой, да? Видимо, ей пора начинать эмоциональный стриптиз.

Вздохнув, она опустила кота на пол. Когда Салли попыталась встать, Гален поднялся, поставил её на ноги и отпустил.

— Спасибо, — пробормотала она, пока он снова устраивался на стуле.

— Без проблем, зверушка.

Она вымыла руки в раковине, не торопясь и не глядя по сторонам. Как в клубе, когда она поворачивалась спиной, чтобы раздеться. И это было менее смущающим. Менее интимным. Она повысила голос, чтобы заглушить звук проточной воды:

— В церемонии нет ничего необычного. Но родители одногруппников устраивают приём для нас, наших друзей и семей. Я не знаю, пойдёт ли туда мой отец.

У всех остальных в списке были толпы родственников и друзей.

— И ты чувствуешь… — начал Гален, спрашивая.

Она уставилась на намыленные руки, чтобы сдержать себя от язвительного ответа. Она же сама хотела, чтобы они надавили на неё, тогда почему она так возмущена этим? Ты нелогична, девочка. Слова по-прежнему шли медленно, будто поднимаясь из глубокого колодца.

— Я чувствую себя тощей уродливой псиной, которую никогда не приютят.

— Бедный щеночек, — Вэнс обхватил её руками и притянул спиной к своей твёрдой груди. — Мы придём на твою церемонию и на вечеринку тоже.

— Серьёзно?

— Ага, — согласился Гален.

Все невысказанные эмоции сдавили её горло. Наконец, она смогла говорить. Слова получились хриплыми:

— Спасибо.

* * *

Вэнс смотрел, как Салли входит в свою квартиру-студию и внезапно останавливается. Бедная девочка.

— Христос в гроте, — прошептала она.

Он обнял её и осмотрел беспорядок. Прошлой ночью она, несомненно, была слишком расстроена, чтобы оценить весь ущерб, причинённый квартире. Повсюду блестело разбитое стекло, в том числе на кровати и на полу. Стены, как и ковер, были забрызганы кровью. Мебель сломана.

— Здесь бардак, милая.

— Да.

Она прислонилась к нему, чем доставила удовольствие.

Что такого в женских потребностях заставляет мужчину держать спину ровнее?

— Кое-что мы можем убрать сами, но стены и ковер нуждаются в профессиональной чистке.

— Но…

Он спокойно посмотрел на неё.

— Гален и я справимся. И, если это причинит нам лишние хлопоты, мы навестим Борапа и предъявим ему полный счёт.

Гален сказал, что у парня не было до этого приводов, так что надолго его не задержат. Скорее, назначат условный срок, лечение от алкоголизма и курсы по управлению гневом.

Ага, короткий визит к этому козлу после освобождения может пройти весело.

— Вэнс. Я могу с этим справиться.

— Я знаю, что можешь.

Он пробежался пальцами по её шелковистым тёмным волосам. Блять, он любил длинные волосы. И немедленно становился твёрдым, лишь прикасаясь к ним. Он неохотно отпустил ее, наблюдая за тем, как она хромает по квартире.

— Я всё равно собираюсь помочь.

— Верно.

Она неловко прошла по кругу, осматривая комнату, её лоб мило наморщился.

Он ждал, понимая, что ей нужно больше времени, чтобы принять весь причиненный урон. Учитывая, как его самого возмутили эти бессмысленные разрушения, он мог только представить, что она должна была чувствовать сейчас. Несмотря на малый размер студии и масштаб ущерба, он мог видеть, что Салли создала для себя уютное место. В квартире были типичные светлые стены и бежевый ковёр, но диван был тёмно-красным, кресла чёрными. На ярких подушках узор представлял собой замысловатое смешение разных цветов, как и на разбросанных на ковре фотографиях в чёрных рамках.

Дерзко, но тепло, как и сама Салли.

— Ладно, — наконец, произнесла она. — Я видела большую коробку в конце коридора. Я могу использовать её, чтобы собрать разбитые вещи и стекло, если ты поставишь мебель на место. Если я уберу основной беспорядок и пропылесошу, то смогу тут жить, пока буду помнить, что нельзя выпрыгивать из кровати без обуви.

Пока он думал, что Салли придается скорби о своих потерях, она формировала план действий. Почему он продолжал недооценивать её?

Но она всерьез думает, что они позволят ей остаться здесь жить?

— Салли, ты должна понять, что, после того как мы уберемся, ты соберешь кое-какую одежду и вернешься к нам.

Девушка разинула рот на такое заявление

— Я что? Ни в коем случае.

Дорогой Боже, она думала, что он привёз её обратно, чтобы бросить, как чёртова щенка в приюте?

— Милая, если мы собираемся поработать с тобой, нам нужно, чтобы ты была поблизости, ты так не думаешь?

Прислонившись плечом к стене, он наблюдал за выражением ее лица.

Она нахмурилась, как небо Тампы перед грозой.

— Я не могу с вами жить.

Из неё вышел бы ужасный игрок в покер, но когда они, наконец, уложат её в постель, эти несдержанные эмоции на лице станут настоящим наслаждением.

— Почему нет? Мы заставляем тебя нервничать?

Её спина выпрямилась.

— Конечно, нет.

Врушка.

— Попробуй ещё раз.

— Я… — она прикусила губу. — Типа того. Кроме того, приютить меня будет обременительно для вас.

Она действительно была милой. И чертовски более уязвимой, чем он думал. Они с Галеном должны с большой осторожностью подступаться к ней. Довольно странно, но эта мысль совсем его не беспокоила. Он притянул её к себе и опустил подбородок на макушку.

— Гален и я похожи на таких Домов, которые могут делать что-либо, не приносящее им наслаждение?

— Вообще-то, да, — она потёрлась лбом о его грудь. — Я думаю, ты делаешь много вещей, которые тебе не нравятся.

М-м-м. Очень проницательно.

— Но не с женщинами.

В сущности, они были очень осторожны, выбирая тех, кто просто искал возможность весело провести ночь или сцену и ничего сверх этого. Он прижал её к себе, наслаждаясь мягкими изгибами.

— Ты будешь выполнять некоторую работу, милая, но мы потребуем кое-что от тебя в качестве компенсации.

— Секс.

Он усмехнулся тону ее голоса, с котором она констатировала этот факт, затем без предупреждения зажал в кулак длинные волосы и потянул её голову назад, чтобы смотреть ей в лицо. Мужчина обхватил её грудь, сосок немедленно затвердел. Ее лицо опалил румянец, зрачки расширились. Пока он медленно ласкал её грудь, ощущая жар под ладонью, Вэнс тихо произнес:

— Если бы мы думали, что секс не будет удовольствием для всех нас, то мы бы не играли с тобой с самого начала. Неужели мы ошибались?

Он удерживал её лицо, хотя она смотрела вниз и пыталась отстраниться. Нет, Салли не спрячется.

— Глаза на меня. — Он подождал, пока её взгляд встретится с его: — Ответь на вопрос.

— Нет… Я имею в виду, вы не ошиблись.

— Тебе нравится, как ощущаются мои руки на тебе?

Ее лицо запылало сильнее, переходя из розового цвета в заманчиво красный.