– А я оплачиваю эти поиски и весьма исправно.

– Ладно, повременю с коньяками, – отмахнулся Барт.

Марлен увидела, что согласился он только внешне и достроила его фразу: «Повременю с коньяками, на время и водка подойдет».

Виктор откинулся в кресле.

– Ну что ж. Посмотрим.

Барт и Макс сели напротив.

– Сейчас я ищу… – Виктор спохватился. – Очень важную вещь

– А когда это было по-другому? – спросил Барт.

– Ну да! А я узнал что меня пытались наколоть, сливали информацию.

Барт усмехнулся.

– Поэтому мы здесь. Нужно было сразу ко мне обратиться.

– Надо-шнадо… Я просто предупреждаю.

– Принято, – кивнул Макс. – В чем суть вопроса?

Виктор долго, оценивающе смотрел на Макса.

– Чай? Кофе? Может, закусить? – предложил Виктор.

– Рюмку коньяку и закусить, – Барт широко улыбнулся, как ни в чем не бывало и потер руки.

– Кофе, – попросил Макс.

– Воды, – произнесла Марлен, когда взгляд ее нового босса упал на нее.

Виктор нажал кнопку на приборе, напоминающим маленькую летающую тарелку с обтекаемыми динамиками, стоящем на столе, и проговорил заказ. Для себя также попросил воду Perrier.

– Я сейчас, вернусь, – сказал, вставая, Виктор, сразу же после того, как закончил говорить с настольным НЛО.

Марлен вышла с ним.

– Что ты о нем думаешь? – спросил он за дверью.

– Спокойный, уравновешенный, не трепло, если Вы о Максе. Друзья… Вполне может быть. Хотя, скорее «приятели», – выдала Марлен.

– Приятели-вредители, все кругом враги!

Виктор покивал в такт своим мыслям и пошел, кинув:

– То-то меня и смущает, что спокойный, уравновешенный, мне легче иметь дело с такими придурками, как Барт. Ты иди к ним, я сейчас подойду.

Марлен зашла в кабинет.

Макс был ей симпатичен, он остро напомнил ей Алекса.

Макс был будто выточен из глыбы красного гранита скульптором талантливым но немного небрежным. Местами скульптура была идеальна, куски отшлифованы, а где-то обточена абсолютно топорно. Улавливался некий диссонанс в пропорциях, но уловить, что не так было невозможно. Макс был высок, статен и лицом очень приятен. Спелые полные губы, правильный нос, соломенная челка, и яркие глаза, светло-светло коричневые, почти желтые. В ярком свете они такими и казались. Марлен почувствовала, что он очень притягателен для женщин. По крайней мере, если бы ее сердце было свободно, то притяжение бы состоялось.

Когда Виктор вернулся, Макс потягивал кофе, а Барт игрался с пустой рюмкой.

Марлен развлекала Макса и Барта пустячными разговорами.

Виктор расположился в кресле.

– Итак. Есть работа. Не зависимо от того согласитесь вы или нет – информация должна остаться закрытой.

– Так и будет, Виктор, – кивнул Макс.

– Мне в руки попал знак эпохи Павла Первого с некоторыми пояснениями.

– Знак? – заинтересовался Барт.

– Мальтийский орден.

– Судя по всему, это связано со слухами, что орден перевез свои сокровища в Россию… – предположил Барт.

– Да. Я рад, что ты рубишь фишку, – усмехнулся Виктор. – Эти сокровища должны быть найдены.

– Можно посмотреть знак? – попросил Барт. – И еще рюмку коньяка…

Виктор нажал кнопку:

– Светочка, принеси еще коньячка и попроси ко мне Хаят с фото.

Барт и Макс обернулись, следуя взгляду Виктора. Уставились на тяжелые двери темного дуба. Двери плавно разошлись и абсолютная красота вплыла в овальный зал. Помещение перестало существовать, все перестало существовать. Макс с Батром забыли как дышать. Вроде обычная женщина немного восточного образа, но в зале будто стало светлее и запахло розами. Ее фигура и лицо были настолько идеальны, что казалось сам всевышний был ее скульптором. Она была высока, чуть ли не выше Макса, на шпильках, открытое красное платье, так скрывало линии тела, как облака не могут скрыть прелесть восхода. Очень стройная, но тончайшая талия, при ее росте, придавала ей изящество, грацию и сходство с высоким и узким бокалом для шампанского из стекла, на прозрачной длинной ножке.

Вошедшая следом Светочка с бутылкой коньяка и рюмками, казалась просто еще одной деталью интерьера.

Хаят оставила фото и присела в кресло.

Барт облизнулся. Налил себе коньяка, тут же пригубил, не отрывая взгляда от женщины.

Марлен захлестнули чувства. В первый момент она тоже восхитилась ей, но почувствовав себя обыденно, одернула себя. Марлен не привыкла быть тусклой. Она быстро протрезвела от этого наваждения и улыбнулась. Улыбайся, как победительница в любых условиях, – это был ее принцип.

– Вкусный… коньяк, – сказал Барт.

Макс был сдержан, но легкий отсвет зари лег и на его щеки.

Виктор был доволен эффектом произведенным Хаят. Вид у него был хозяина Мира, будто он управляет всеми прекрасными закатами и восходами вселенной.

Барт наконец взялся за фотки, увидел их и сразу рухнул в колодец истории. В воздухе запахло озоном, чувствовалось, как сгустились и искрились его мысли.

– М-м… Несколько необычный знак… А есть наработки?

– В некотором здании мы нашли подвал, – сообщил Виктор.

– Как странно, что у здания есть подвал, – Макс хлебнул кофе.

– Это еще один этаж, разбитый на комнаты.

– Судя по всему речь идет об инженерном замке, – Барт глянул на Виктора и понял, что угадал. – Подземные ходы?

– Неважно, о каком здании идет речь. Остальная информация потом. После согласия-шмагласия.

– Что в комнатах?

– Рыцарские доспехи. Это уже огромный шаг, – Виктор откинулся на спинку кресла. – Находка мирового значения. Но есть мнение, что подвал этот скрывает нечто большее.

– 

Это все? Все что у вас есть?

– 

А тебе этого мало? – ухмыльнулся Виктор. – Ключ к тайне, умный человек, может отыскать в своих знаниях. Ты же умный?

– 

Ignorance

is

the

curse

of

God

;

knowledge

is

the

wing

wherewith

we

fly

to

heaven

, – произнесла Хаят на английском, и далее перешла на русский с сильным акцентом, – вы же понимаете о чем я.

– 

Вы о книге или о библиотеке? – спросил Барт и внимательно посмотрел на нее.

– 

Книги пишут люди, – ответила Хаят и улыбнулась, явив всем белоснежные зубы, эффектно контрастирующие со смуглой кожей.

– Хорошо. Надеюсь у нас есть время подумать? – спросил Барт вставая. – Скажем, сутки.

Виктор кинул на стол пачку фотографий с рыцарями на постаментах.

– Подумай, подумай, – кивнул Виктор.

Барт перекладывал фото, взгляд его играл, как начищенные доспехи на солнце.

– У меня просьба, Виктор, – отложил фотографии Барт, – можно я покажу Максу музей? Он очень хотел посмотреть.

Виктор расплылся в улыбке, он стал похож на кота, которому чешут за ушком.

– Покажи, Марлен тоже будет интересно. Я не пойду с вами, у меня еще встреча. Вас потом проводят. Он нажал кнопку селектора: «Света, проводи гостей в музей»

– А почему ты не согласился сразу? – поинтересовался Макс, когда они ехали на такси домой.

– Не надо проявлять излишнюю заинтересованность, – пожал плечами Барт. – Согласимся завтра.

– Обратил внимание на эту Марлен?

– Что понравилась? – Барт пихнул Макса. – Не рано ли ты снова захотел жениться? Меня больше заинтересовала Хаят. Вот это женщина! От нее какой-то свет исходит.

– И свет и тьма. Она прекрасна, но у меня к ней двойственное чувство. Свет с червоточиной какой-то.

«Если возникла в душе эта настороженность, значит, что-то не так, значит, сближаться нельзя», – додумал он уже не проговаривая вслух.

– 

Кстати, что она говорила? – спросил он.

– 

Эта цитата из Шекспира висит в здании библиотеки Конгресса. Про то, что знанье – свет, а незнанье – тьма.

Макс думал о Марлен. Ему вдруг захотелось поглотить её. Почувствовать до последней клеточки. Чтобы она стала им. Это было новое чувство, новоприобретение. Он чувствовал себя огнем, хотел пищи. Чтобы стать сильнее, ярче. Но разум говорил: не нужно. Вместе с тем обостренная человечность кричала: ты сожжешь ее – останется пепел. И потрескивали мысли, что может так и нужно. Может, ей нужно сгореть.