Кати и Валерия вызвались исполнить песню. Валерия пела, а Екатерина аккомпанировала ей.

– Достаточно! – Скайгард поднял руку на середине куплета, грубо обрывая выступление.

Я заметила, что на глазах нашей младшей сестренки выступили слезы, ведь она так старалась. Ах ты мерзавец! Можешь обращаться со мной как со служанкой, но сестренку обижать не смей!

– Скай, потанцуешь со мной? – Я сверкнула улыбкой и, не дожидаясь приглашения, поднялась со своего места. Сбросила руку брата, который пытался меня удержать, и направилась прямо к гостю.

Я знала, что танцевать он со мной не станет, что после такого грубого нарушения правил смотрины закончатся. Вот и Риан уже встал, чтобы отвести нас наверх. Скайгард оказался напыщенным, высокомерным индюком. Пусть кому-нибудь другому это счастьице достанется.

– Конечно, Маргарита, я буду рад пригласить тебя на танец! – ответил он, кривя губы в усмешке.

Но от меня вовсе не укрылась едкая ирония в его голосе. Он так же рад, как и я! Тогда зачем ему это? Лучше бы разрешил брату увести нас и закончить этот унизительный спектакль. А потом меня осенило: да ведь он так забавляется! Для него это просто игра! Хорошо устроился: пять девушек вокруг него, и каждая старается понравиться, из кожи вон лезет, чтобы угодить этому надменному истукану.

Скайгард тем временем подал мне руку и стиснул протянутую ладонь. Я едва не зашипела сквозь зубы. Его пальцы были такими жесткими, что казались сделаными из железных прутов. Екатерина, вытерев слезы, вновь села аккомпанировать и заиграла нежный вальс, который я и сама любила исполнять и представляла при этом, как однажды тот, кого я назову своим женихом, осторожно и заботливо поведет меня в танце.

Скайгард так крепко держал меня, что я не видела ни единого шанса испортить вальс. Он уверенно вел меня и предугадывал любое движение. Я оступалась – он подхватывал, я отклонялась в сторону – он прижимал, я норовила отдавить ему ногу – он с непроницаемым лицом успевал отодвинуться. Это было больше похоже не на танец, а на борьбу. Вот только он, увы, побеждал…

Когда Кати доиграла, я тяжело дышала и вся раскраснелась, словно целый день учила сложные па, а Скайгард выглядел так, точно не таскал меня половину танца на руках. Я же чувствовала, что не могу ступить и шага – переволновалась все-таки и ноги тряслись. Скай это понял, и снова по его губам скользнула та самая хищная усмешка. Он с поклоном предложил мне опереться на его локоть.

– Все время забываю о том, какие вы хрупкие существа, – сказал он. – Позволь проводить.

Я заскрипела зубами от бессильной злобы.

– Сама справлюсь, – процедила я.

Скайгард, однако, сделал вид, что не слышит меня, и, крепко обняв за талию и притянув к себе, повел к столу. Это тоже было грубейшим нарушением всех норм морали, но, видно, гость решил, что с такой, как я, можно не церемониться. Усадил меня на место, а после развернулся и, не прощаясь, вышел из зала.

Смотрины закончились. Из жара меня моментально бросило в холод. Хорошая девочка во мне – девочка, на которую родители возлагали столько надежд, воспитанная маленькая Ри – вопила от ужаса. Что я натворила! Я боялась поднять голову и посмотреть на сестер. А брат! Он, наверное, готов сгореть со стыда!

На лестнице раздались быстрые тяжелые шаги: отец. Уже только по тому, как он идет, я легко могла догадаться, что папа в бешенстве. Мама и тетушки даже не попытаются прийти мне на помощь, знают, что бесполезно. У меня нет никаких оправданий своему поведению.

– Маргарита! – раздался надо мной громовой голос.

…Так что теперь я сижу в крошечной комнатке, которую мы используем вместо кладовой. Здесь сложены старые ненужные вещи, которые по каким-то причинам рука не поднимается выбросить. Вот на стене потемневший от времени портрет какого-то дальнего родственника. Или вот фарфоровая вазочка, которую мама так любила, что и теперь, когда она треснула, не смогла с ней расстаться.

Я села на пыльный диван, обняла колени. На душе было муторно и гадко, но в то же время я радовалась, что все позади. Если и следующие смотрины будут похожи на эти, то я, пожалуй, лучше останусь старой девой!

Хорошенько поразмыслив, я поняла, что даже довольна тем, что меня заперли здесь одну. Пусть все успокоятся, Скайгард и его противный папаша уберутся восвояси, и снова начнется тихая, спокойная жизнь.

Тогда я еще не знала, что с тихой и спокойной жизнью покончено навсегда.

Я просидела в кладовке до темноты, даже успела подремать, укрывшись старой занавеской. Я немного успокоилась, но звук ключа, поворачивающегося в двери, заставил занервничать. Это, наверное, папа. Он меня уже отругал, а теперь идет, чтобы читать своей неразумной дочери нудные нотации. Проходили, знаем. Сначала папа кричит диким голосом, потом, если я особенно провинилась, запирает в кладовке. Правда, не помню, когда я в последний раз была так сильно наказана. Кажется, лет в двенадцать, когда забралась на крышу и, расправив над головой простыню, бегала по гребню: надеялась, что взлечу. Не взлетела, папа отловил меня прежде, чем случилось несчастье. Собирался было отшлепать, но остановил руку до того, как она коснулась меня.

– Ри, ты уже совсем взрослая, а ведешь себя как неразумный младенец, – сказал он тогда.

Думаю, сейчас он именно с этого начнет разговор.

Но когда дверь приотворилась, оказалось, что это мама пришла со мной поговорить. Вздохнув, села на край дивана.

– Отец слишком зол на тебя, боится, что не сможет сдержаться… Ри, доченька, ты ведь уже взрослая…

– А веду себя как ребенок? – огрызнулась я. – Ну и ладно!

Мама погладила меня по руке, а потом, как в детстве, легла рядом, обняла.

– Знаю, что тебе непросто. Тебе страшно. Я понимаю. Когда-то я сама ужасно испугалась приезда жениха, наговорила глупостей, а потом, рыдая, убежала к себе в комнату. Первый раз – всегда страшно. Но, как видишь, теперь я вполне счастлива. У меня есть вы, а папа очень разумный и добрый человек. Когда-нибудь и ты поймешь, что свадьба и замужняя жизнь – это естественный ход событий в жизни каждой девушки.

Мама вдруг замолчала и поправила мой локон, скорее по привычке, ведь прическа так растрепалась, что спасти ее было уже невозможно.

– Хотя я иногда думаю, что тебе нужно было родиться мальчиком, моя Ри…

Я почувствовала, как в горле встал комок невыплаканных слез. Лучше бы она кричала на меня, тогда я бы смогла хоть попробовать бунтовать. Сверкала бы глазами и пыталась отвернуться к стене. Так себе сопротивление, но, увы, меня воспитали так, что родителям возражать нельзя. Однако мама была так добра, пыталась меня успокоить…

– Это несправедливо! – воскликнула я.

Все эти смотрины, необходимость притворяться, показывать себя в лучшем свете, сидеть, словно неживая кукла, и не иметь права голоса – лишь бы только жених захотел выбрать именно тебя.

– Я знаю, – тихо сказала мама. – Но такова жизнь. А теперь, доченька, ты встанешь и пойдешь в свою комнату. Там тебя ждет Нелли. Она поможет тебе переодеться, поправит прическу…

– Зачем? – удивленно оборвала я маму. – Куда мне одеваться? Ночь на дворе! Я устала и очень голодна.

– Скайгард…

– Он что, еще здесь? – спросила я, не веря собственным ушам. – Почему он еще здесь?

– Он здесь. И попросил у твоего отца дозволения поговорить с тобой в нашем зимнем саду. Отец разрешил.

Мама увидела, как я вздрогнула, и быстро добавила:

– Волноваться не о чем! Скайгард – лорд, он не позволит себе лишнего. Отец и Риан будут неподалеку. Возможно, он хочет сгладить недоразумение, которое возникло между вами во время обеда.

Это Скайгард-то хочет сгладить? Ни за что не поверю! Как же не хочется идти!

– Ма-ам…

– Даже не начинай! И на этот раз держи себя в руках, Ри!