Только сестры утешали меня изо всех сил. Хотя девочки не могли до конца понять моего страха перед будущим мужем, разве только Валерия. А Екатерина, неисправимая оптимистка, вернее глупенькая девчонка, продолжала видеть во всем романтику.

– Не переживай, – шептала она, положив голову мне на плечо. – Ты полюбишь его. Он красивый, а если узнать его поближе, то, наверное, добрый. Приедете к нам следующим летом с малышом. И тогда ты сама посмеешься над своими страхами.

Добрая, наивная Кати…

Даже Риан проявил больше сострадания, чем родители, хотя мы с братом никогда не были особенно близки. Вечером перед свадьбой он пригласил меня прогуляться в зимнем саду и подарил брошь с летящим орлом – такой же изображен на нашем родовом гербе.

– Вот, – неловко сказал он, – пусть напоминает тебе о том, кто ты. О нашей семье. Будь счастлива, Ри, если получится. Знаешь, я, наверное, погорячился насчет легкой жизни девушек. Как представлю, что это мне пришлось бы покинуть дом, где я вырос…

Он замолчал, подумав, видно, что вести такие сентиментальные речи недостойно мужчины. Но я была благодарна ему за эти слова.

– Я обязательно навещу тебя в Небесных Утесах, – сказал он, прощаясь со мной на пороге комнаты.

Я только кивнула в ответ. Нет, не навестишь, братец. Скалы неприступны, дороги знают только горные лорды, а они никого не зовут в гости. Сидят в своих замках, как в крепостях. Жестокие, холодные, такие же, как камни, что их окружают. Скоро я навечно окажусь их пленницей…

В ночь перед свадьбой я выскользнула из комнаты и отправилась гулять по дому. Когда я была совсем маленькой, наш замок Орлиные Крылья казался мне огромным, я боялась одна подниматься в зимний сад, боялась длинных темных коридоров и лестниц для слуг. Но я росла – и дом будто уменьшался, становился все более родным и привычным. Я исследовала каждый его закуток – от чердака, куда подниматься не дозволялось, до подвала, где, конечно, тоже было не место юной леди. Я знала каждый камешек кладки, каждую половицу, каждую вытертую нить на гобеленах, каждую трещинку на деревянных подлокотниках. Я никогда и представить не могла, что придется покинуть родное гнездо так скоро, оставить позади всю прежнюю жизнь. Я еще не успела как следует намечтаться, представляя свое будущее, как все решили за меня.

Этот человек, этот ненавистный человек завтра возьмет меня за руку и назовет женой. Сможет поцеловать на глазах у всех, а вечером… Нет! Я закусила губу. Этого он точно не получит!

– Ты ведь не собираешься закатить истерику? – вдруг спросила мама, поглядев на меня в упор. – Ты… совсем на себя не похожа, Ри! Ну-ка, выше нос! Все собрались и ждут только тебя!

– Нет, мама, не собираюсь, – вздохнула я.

Да и какой смысл? У меня было чувство, что даже если я стану упираться всеми руками и ногами, меня все равно волоком протащат по полу и отдадут Скайгарду. Сопротивляться бесполезно.

Я знала, что все собрались в зале, украшенном бумажными гирляндами: живых цветов в это время года уже не найти, а мама запретила срезать цветы в оранжерее зимнего сада, и сестры несколько часов подряд вырезали и скручивали цветы из бумаги. Из подвала подняли позолоченную арку, где она пролежала с тех пор, как младшая сестра папы Инилла выходила замуж. Позолота местами осыпалась, но девочки замаскировали проплешины, обернув их в ткань и замазав краской. Под аркой расположился стол, который принесли из кабинета отца. Деревянная поверхность столешницы растрескалась, а с левого края можно разглядеть чернильное пятно: это я, играя, опрокинула чернильницу.

Все это выглядело как шутка. Не может ведь быть по-настоящему то, что меня отдадут замуж под трухлявой аркой, украшенной нелепыми бумажными цветами.

– Пошли! – Мама властно потянула меня за руку. – Скайгард заждался свою ненаглядную невесту!

И я пошла, наступая на подол слишком длинного платья. Никогда еще я не надевала платья с открытыми плечами и чувствовала себя в нем почти голой.

Под аркой стоял мой отец, старший представитель рода Арне. Перед ним на столе лежала книга. Нет, не та, в которую я так давно стремилась заглянуть, но так и не сумела. Эту книгу я листала, кажется, тысячи раз, вчитываясь в незнакомые имена. Книга рода – вот что это было. Она велась на протяжении многих поколений, в ней перечислялись все представители рода Арне. Рядом с каждым именем стояли пометки: когда родился, когда умер, когда женился и на ком. Сюда же вписывали невест, приведенных из других домов. Девочек, родившихся в роду, вписывали в книгу, но когда приходило время их замужества…

Ребенком я не понимала, почему так много женских имен вычеркнуто из книги. Они умерли? Обесчестили себя? Что это значит? Но когда попросила объяснений у мамы, то все наконец встало на свои места. Вычеркивают девушек, которые выходят замуж и навсегда покидают род Арне.

Последней вычеркнули из книги мою тетю Иниллу. Она вышла замуж за низинного, их семья живет неподалеку и довольно часто навещает Орлиные Крылья. Но теперь она леди Торен, теперь она почти чужая…

Сейчас и мне предстоит такой обряд. Все почтительно расступились передо мной, пропуская вперед. Мама отпустила мою руку – дальше я должна идти одна. Скайгарда нигде не видно, но так и должно быть: до поры он должен оставаться затерянным среди толпы.

Сейчас отец откроет книгу и навсегда вычеркнет мое имя из рода Арне. И я стану ничьей, потерянной и никому не нужной. После этого отец, следуя традиции, оглядится вокруг и спросит:

– Присутствует ли здесь тот, кто возьмет в свой род эту деву?

Отец увидел, что я иду к арке, и принялся медленно, торжественно переворачивать страницы, приближаясь к последней. Остановился на ней и окунул в чернильницу кончик пера. Я увидела, что на мгновение его пальцы дрогнули: куда проще отдать сестру низинному, чем родную дочь – горному лорду. И мое сердце в груди дрогнуло вслед.

– Не надо, отец, – прошептала я, все еще надеясь на чудо.

Но папа уже взял себя в руки, и длинная черная линия перечеркнула аккуратно выведенные буквы, составляющие мое имя: «Маргарита Арне». Все.

– Присутствует ли здесь тот, кто возьмет в свой род эту деву? – спросил отец.

– Есть! – немедленно отозвался голос.

Скайгард вышел из-за спины дяди Хальдора и встал рядом со мной. Он еще не имел права касаться моей руки, пока не ответит на вопросы отца.

– Какому роду принадлежит сей юноша? – раздался первый вопрос.

Я закрыла глаза, не слушая дальше. Все кончено. Все последующие слова не имеют значения, это лишь ритуал, красивая традиция, по сути я уже стала женой Скайгарда.

– Обещаешь ли до конца жизни оберегать и защищать? – задал отец последний вопрос.

– Да, – ответил Скайгард, и отчего-то мне вновь почудилось в его голосе рычание приближающейся бури.

– Отдаю тебе эту деву в жены. Она твоя.

Я почувствовала, как мою ладонь сжали горячие пальцы. Какие жаркие у него руки, словно под кожей течет огонь. Он взял и вторую мою руку.

– Может, хоть посмотришь на меня, женушка? – услышала я вкрадчивый шепот. – Хотя, пожалуй, мне льстит твоя безропотность. Для законного поцелуя в самый раз…

– Нет! – оборвала я его, распахивая глаза.

Но было поздно. Скай притянул меня к себе. Сначала я ощутила его горячее дыхание на своей щеке, а мгновение спустя его губы властно впились поцелуем в мой рот.

Его поцелуй обжигал и был горьковатым на вкус, как листья брусники, растущей в нашем саду. А еще поцелуй отдавал раскаленным на солнце песком, и древесной корой, и брызгами моря, и еще чем-то, чему не было слов в нашем языке. Мне показалось, что я провалилась куда-то, потеряв всю волю, а очнулась лишь тогда, когда он выпустил меня.

– Вот так, мышка, – усмехнулся он.

Вокруг кричали и аплодировали. Моя голова кружилась, ноги подгибались, и я непременно упала бы, если бы Скайгард не удерживал меня за талию.

– Моя женушка переволновалась, – весело сказал он, и гости ответили радостным гулом, мол, понимаем-понимаем, ох уж эти невесты. – Мы присядем.