— Да.

— Но первые два месяца деньги ее мало интересовали?

— Мистер Акленд говорит, что тогда она тратила по две тысячи в месяц на себя и на плату негритянке, которая ей прислуживает.

— Дочь живет с вами?

Миссис Торнсен удивилась:

— Конечно, нет. Между нами нет близких отношений. Кроме этого дурацкого вклада, муж оставил ей коттедж в отдаленном конце нашего поместья. Там она и живет со своей негритянкой, которая все делает по дому и готовит пищу. Я уже несколько недель не видела Анджелу. К компании моих друзей она не подходит, к тому же она некрасива и чрезмерно болтлива.

— У нее есть свои друзья?

— Не имею представления. У каждого из нас своя жизнь.

— Есть ли у нее мальчики? Возможно, появился один, постоянный?

Миссис Торнсен скорчила кислую гримасу:

— Вряд ли. Не могу представить себе, чтобы какой-нибудь приличный юноша увлекся Анджелой. Я же говорила, что она некрасива.

— Но богата, миссис Торнсен. Масса мужчин может проявить интерес к некрасивой девушке, если у нее есть деньги.

— Мы с мистером Аклендом тоже думали об этом. Вот как раз вы это и выясните.

— Я, конечно, это сделаю, но мне хотелось бы узнать немного больше о вашей дочери. Как она проводит свое время: любит ли купаться, играть в теннис, танцевать?

Миссис Торнсен нетерпеливо пожала плечами:

— Я этого не знаю. Как я вам уже сказала, мы редко видимся.

Эта женщина мне явно не нравилась. Если бы за звание матери присуждали «Оскара», моего голоса она бы не получила.

— У вас больше нет детей?

Миссис Торнсен напряглась, глаза ее блеснули.

— У меня был сын, но лучше об этом не говорить. Скажу лишь, что он недавно ушел из дому. И слава Богу, с тех пор я его не видела и не получала от него известий. Совершенно уверена, что он никак не связан с этим делом.

— Вы не возражаете, если я встречусь с мистером Аклендом?

— Вовсе нет. Я ему всецело доверяю. Именно он и настаивал, чтобы я обратилась в ваше бюро за помощью. Обязательно повидайтесь с ним.

— Ну а как насчет вашей дочери? Мне надо ее увидеть.

— Конечно. Завтра первое число месяца. Она наверняка отправится за деньгами в банк. Мистер Акленд устроит так, чтобы вы ее увидели. Но ни в коем случае не подходите и не заговаривайте с ней. Я не хочу, чтобы Анджела знала, что за ней следят. Никто, кроме мистера Акленда, не должен об этом знать. Надеюсь, в вашем агентстве строго придерживаются правил конспирации?

— Можете не сомневаться, миссис Торнсен. — Я поднялся. — Я еще сегодня встречусь с мистером Аклендом. Как только у меня появятся новости, я сразу же сообщу вам.

— Надеюсь, что это произойдет скоро. По-моему, ваша такса слишком высока.

— У нас очень много работы, и тем не менее, уверяю вас, что мы приложим все усилия, чтобы быстро получить нужную вам информацию.

— Предварительно позвоните и предупредите о своем визите. Я, как правило, очень занята. Надеюсь, вы найдете выход. Смедли, наш дворецкий, увы, пьяница, и я стараюсь его поменьше тревожить.

— А вы не хотите от него избавиться, миссис Торнсен? — спросил я, стоя в дверях.

Она вскинула брови, и от ее глаз повеяло холодом.

— Смедли служит нашей семье более тридцати лет. Он знает мои привычки, а также развлекает моих гостей. Пока он совсем не станет плох, я буду держать его при себе. До свидания, мистер Уоллес.

В полной тишине я вышел из этого дома, закрыл за собой парадную дверь и под проливным дождем побежал к своей машине.

Перекусив гамбургером, я поехал в «Пасифик энд нэшнл бэнк» и прибыл туда в пятнадцать часов. Банк нельзя было ни с чем спутать. Величественный портал, двое охранников у входа, кассиры, сидящие за пуленепробиваемой перегородкой. В здании везде были вазы с цветами, на полу лежал тяжелый ворсовый ковер, тихо гудел кондиционер.

Под холодными изучающими взглядами охранников я подошел к окошку с табличкой «Прием посетителей». Сидевшая за стойкой пожилая женщина взглянула на меня без энтузиазма. Видно было, что она натаскана, как служебная собака, на запах больших денег, а от меня этим и не пахло.

— Что вам угодно? — спросила женщина.

— Мне нужен мистер Акленд.

— Вам назначено?

Я достал из бумажника удостоверение и показал ей.

— Покажите ему удостоверение, и он примет меня.

Женщина внимательно изучила его, затем взгляд ее остановился на мне.

— Мистер Акленд занят. Какое у вас к нему дело?

— Если вы так любопытны, — сказал я, — то позвоните миссис Генри Торнсен, которая, возможно, даст вам исчерпывающий ответ. Но с другой стороны, она может испортить вашу дальнейшую жизнь. — Я широко и дружелюбно улыбнулся ей. — Выбирайте быстрее.

Имя миссис Торнсен, видимо, вызвало какие-то ассоциации в ее мозгу, так как она взяла мое удостоверение и вышла, очень прямая, высоко держа голову.

Один из охранников подошел ближе. Я подмигнул ему, и он тут же отвел взгляд, потрогал рукоятку своего пистолета и отошел.

Время шло. Я наблюдал, как солидные богачи клали или снимали деньги со счета и беседовали с кассирами, которые изображали восторг, кланялись и всячески старались услужить, только что не стояли на головах.

Наконец появилась пожилая дама.

— Мистер Акленд примет вас. — В ее голосе было столько холода, что кондиционер, пожалуй, мог не выдержать. — Пройдите. Первая дверь направо.

— Благодарю, — ответил я и, пройдя в указанном направлении, увидел дверь из полированного дуба. На табличке большими золотыми буквами было написано: «Горас Акленд, управляющий».

Слегка постучав и повернув блестящую медную ручку, я вошел в роскошно обставленный кабинет с мягкими стульями на изогнутых ножках; такого же цвета кушетка, коктейль-бар и огромный письменный стол дополняли обстановку. По другую сторону стола, вполне достаточного для игры в бильярд, восседал Горас Акленд. Он тотчас же поднялся, как только я вошел и закрыл за собой дверь.

Передо мной стоял упитанный, невысокого роста, лысый джентльмен, вполне симпатичный на вид, но в его карих настороженных глазах застыл неприкрытый холод. Его взгляд можно было скорее сравнить с импульсом лазерного луча. Он любезно указал мне на стул напротив себя.

— Миссис Торнсен передала мне, что вы зайдете, мистер Уоллес. — Голос его был хорошо поставлен и глубок. — Что вы хотели у меня узнать?

— Меня интересует ваше мнение по поводу ее дочери, мистер Акленд. Мать считает ее не вполне нормальной. Вы тоже так считаете?

— Откровенно говоря, я затрудняюсь что-либо сказать вам. — Акленд немного помолчал, а затем продолжил: — Она выглядит вполне нормальной. Но я ведь вижу ее в течение всего нескольких минут, когда она приходит и снимает деньги со своего счета. Одевается она странно, но ведь так одето большинство нынешней молодежи. Все-таки я затрудняюсь ответить на ваш вопрос.

— Насколько я понял, существует капитал, с которого она может снимать только проценты, а они составляют пятнадцать тысяч долларов в месяц. Что же произойдет в том случае, если она вдруг умрет?

Брови мистера Акленда поползли вверх.

— Но ведь ей только двадцать четыре, мистер Уоллес.

— От несчастного случая, скажем, можно погибнуть в любом возрасте.

— Если ее не станет, то ее личный капитал перестанет существовать и вольется в общий капитал.

— Какова же сумма этого общего наследства?

— Видите ли, мистер Торнсен был одним из богатейших людей в мире. Я затрудняюсь назвать общую цифру.

— Деньги мужа унаследовала миссис Торнсен, и в случае смерти дочери все, по-видимому, перейдет к ней?

— Да, других наследников нет.

— Но ведь есть еще сын?!

Акленд кисло улыбнулся.

— Да, Терренс Торнсен, но он был лишен наследства, когда ушел из дому два года назад. Сейчас у него нет никаких прав на него.

— И больше претендентов нет?

Мистер Акленд поерзал в кресле, словно мои вопросы начали надоедать ему.

— Только небольшие дарственные. Например, мистер Торнсен завещал некоторую сумму своему дворецкому, Смедли. Сразу же после смерти хозяина Смедли получил пять тысяч долларов.