– Да. Сообщите мисс Шелли, что я буду через четверть часа. Мисс Долан, я не знаю, что заставило вас дать мне столь ценный совет, но я не забуду этого…

Тут только я понял, что Ева последних моих слов не слышит: она положила трубку. Как бы там ни было, но я получил подсказку, могущую мне помочь, хотя я не тешил себя никакими иллюзиями. Сколько бы я ни кричал на Вестал, все же последнее слово будет за ней. Машина, отдельный кабинет, смазливая мисс Гудчайлд, тысяча долларов от Хоу, половина комиссионных от Блэкстоуна, моя работа в банке – все это таяло, как снег под солнцем. Я покинул контору, еще четко не решив, как я буду вести себя со своей клиенткой. Но одно знал твердо, что я не сдамся просто так. А для этого надо было подбодрить себя. Я сел в «кадиллак», оставленный мной у служебного входа, и поехал в ближайший бар. Там я влил в себя три порции двойного виски с такой быстротой, что бармен едва успевал их наливать.

Виски вернуло мне всегдашнюю мою уверенность.

Расстояние до Клифсайда я покрыл за семь минут. В другое время такая сумасшедшая скорость, с которой я вписывался в серпантин горной дороги, заставила бы меня содрогнуться. Сейчас же я приходил в ужас только от Хоу, которого ругал на чем свет стоит.

Харгис открыл дверь и принял мою шляпу. Лицо его, как всегда, было непроницаемым, но я был уверен: он знает причину моего появления здесь. Я попытался представить, как он поведет себя, когда я буду уходить, и каким будет это бесстрастное лицо, когда старый лакей подаст мне шляпу. Если он усмехнется или как-то иначе продемонстрирует свое торжество, я ударом кулака заставлю проглотить его вставную челюсть.

– Мисс Шелли ждет вас, сэр, – сказал он, шествуя по широкому коридору к дверям просторной гостиной, выходящей на террасу. – Она ждет вас там, сэр.

Я сделал глубокий вдох – и вышел на террасу.

Вестал, в пижаме бутылочного цвета, сидела на балюстраде. Со спины она выглядела сущим ребенком, но когда она повернула ко мне белое, искаженное гневом лицо, в нем не было ничего детского.

– А-а, способный мистер Винтерс! – выпалила она, ерзая на балюстраде, словно мрамор жег ее задницу. Голос сорвался на визг, глаза лихорадочно блестели. – Итак, мистер Винтерс, что вы имеете мне сообщить?

Засунув руки в карманы, я стал неторопливо мерить шагами террасу. Сердце мое гулко билось о ребра, но на лице я старался сохранить вежливо-недоуменное выражение.

– Что я должен сказать?

– Все об этой афере! И не делайте вид, что не понимаете, о чем идет речь!

– А в чем дело? Или я вам не угодил? Вы чем-то недовольны?

Она вся так и тряслась от ярости, судорожно сжимая и разжимая ладони-клешни, как бы борясь с искушением пустить их в ход.

– Вы знаете Берни Хоу? – спросила она требовательным тоном, которым привыкла говорить со всяким, кто был ниже ее по положению.

– Конечно. Пронырливый пройдоха, но далеко не глуп и специалист своего дела. Я как раз собирался поговорить с вами о нем. Думаю, это как раз тот человек, который сможет взять на себя сбор арендной платы для вас.

– Не то! – пронзительно завизжала мисс Шелли. – Предлагали ли вы ему работу в обмен на тысячу долларов?

– Несомненно. С жуликами типа Хоу иначе никак нельзя вести дела. Он и сам понимает, что придется раскошелиться за то, что и ему сулит несомненную выгоду. Но ведь не это вас взволновало, мисс Шелли, не так ли? Вы же сами понимаете, Хоу должен платить комиссионные за сделку.

Женщина соскочила с балюстрады и подбежала ко мне. Голова ее находилась где-то на уровне моего плеча. Это, казалось, существенно должно было уменьшить силу ее эмоций. Но Вестал совершенно не обратила внимания на данное обстоятельство.

– И вы намеревались присвоить эти деньги себе? – злобно бросила она мне в лицо.

У меня появился шанс на спасение. Я мог сказать, что с самого начала собирался передать эти деньги ей. Вероятно, миллионершу устроил бы такой оборот дела. И ее гнев по поводу якобы ускользнувших от нее денег улегся бы. Но, видно, три порции виски придали мне бесшабашную храбрость. Я вдруг решил, что буду последним идиотом, если упущу эти деньги.

– А вы как думали, что я с ними сделаю?! – криво усмехнулся я. – Отдам в детский приют?

– Значит, вы вымогали у Хоу взятку в обмен на право взимать квартирную плату, не так ли?

– Вы употребили неправильное слово, мисс Шелли. Я потребовал комиссионные, на которые имел законное право.

– Вы… вы… Жалкий воришка! – Она вдруг зашлась в приступе ярости. – И вы еще смеете стоять передо мной с обезьяньей ухмылкой! Кто дал вам право пользоваться моим именем, чтобы проворачивать свои грязные делишки и набивать карманы?!

Я сделал шаг вперед, заставив женщину отступить.

– Мне послышалось или вы назвали меня воришкой?

– Нет, вам не показалось! Воришка и жалкий рэкетир! – она орала так, что ее вопли разносились по всему огромному дому. – Как только я увидела ваш петушиный наряд и познакомилась с этой нахальной манерой вести себя, я тут же поняла, что вы за птица!

– А ну, прекратите выставлять себя на посмешище! Ведете себя хуже уличной девки из борделя Бургеса!

Вестал отшатнулась от меня и ее костлявое и злобное лицо покрылось мертвенной бледностью.

– Как вы назвали меня? – ее голос сразу стал на пару октав ниже.

– Я попросил, чтобы вы перестали орать на меня подобно проститутке, – ответил я, тоже понижая голос.

– Вы мне за это заплатите! Уж я позабочусь, чтобы вас вышвырнули из банка! Да и из города тоже! Я приложу все усилия, чтобы вы до конца дней своих не получили работы!

– Не надо так драматично, – парировал я презрительно. – Неужели вы думаете, что сможете напугать меня? Вы забываете, что имеете дело не с безвольным хлюпиком Литбетером. Мне плевать на ваши истерики и на громы и молнии, что вы мечете. – Я сделал шаг вперед, сжав зубы, заиграв желваками на скулах. – Понятно?

Мне показалось, что ярость на лице хозяйки дворца на мгновение сменилась удивлением.

– Это мы еще посмотрим! – снова закричала мисс Шелли. – Убирайтесь! Я сообщу обо всем вашему боссу и посмотрю, как он отреагирует на ваши грязные делишки! – И стремительно бросилась в гостиную.

Мой конец был близок. Как только она позвонит Стенвуду, моя песенка будет спета. Но что мне терять? Я и сам был охвачен приступом злобы и гнева. Кинувшись за Вестал, я перехватил ее руку как раз в тот момент, когда она потянулась к телефонной трубке.

– Один момент!

Повернувшись, она левой рукой нанесла мне удар по лицу. Острые ногти оцарапали мне кожу.

Наверное, в этот момент я потерял контроль над собой. Во всяком случае я не мог потом припомнить, что происходило в последующие мгновения. В тот момент, когда я немного пришел в себя, я с ожесточением тряс Вестал за плечи. Голова ее болталась в такт моим движениям. И в глазах стоял животный страх, словно женщина на лице моем прочла свой приговор.

Она попыталась закричать, но не могла, лишь только беззвучно шевелила губами. А глаза, казалось, вылезали из орбит этой насмерть перепуганной женщины.

Я швырнул ее в кресло с такой силой, что она едва не перевернулась вместе с ним. Сдавив плечи так, что мисс Шелли не могла шевельнуться, и глядя на нее в упор, я обрушил на бедолагу шипящий поток слов:

– Слушай меня! Долгими неделями вы мордовали Литбетера, превратив его в тряпку. Вы толкали его на то, чтобы он ради увеличения ваших капиталов шел на нарушение закона. Вы требовали включить цену какой-то паршивой шубы в список текущих расходов, не облагающихся налогом, пытались взвинтить арендную плату и продать дом. Вы заездили Тома до такой степени, что он стал полной развалиной, но так ничего из него и не выжали. А я вам все устроил: и шубу, и квартирную плату, и даже продажу дома! Слышишь? Ты терзала Литбетера месяцами, а я все пробил за один день. Ты получишь свои тридцать тысяч на шубу! Аренда принесет еще пять тысяч в год! Ты взвалила на меня обязанность выкинуть на улицу пять семей, так как у тебя не хватило мужества сделать это самой. Теперь с огромной выгодой продаешь этот дом. И все это только благодаря мне! – Я сильно встряхнул ее. – Понятно? – Я наклонился к мисс Шелли вплотную и теперь орал ей прямо в лицо: – Я сделал это! Я!.. Так какого черта, позволь спросить, я этим занимался? Неужто я был вам чем-то обязан или пытался затащить в постель? Черта с два! Во всем этом дерьме у меня те же интересы, что и у тебя! Я хочу заработать так же, как и ты! Разве я обманываю тебя? Присваиваю твои деньги? А? – Я снова затряс ее, словно куль с мукой. – Ну? Я делаю деньги для тебя и получаю свой законный процент с тех болванов, которые тебе платят. Так чего ты разоралась? Может, я у тебя что-то украл? Или нанес финансовый урон на пару центов? – Я выдохся совершенно и наконец отпустил ее плечи, и сделал несколько шагов назад от кресла, в котором, сжавшись, сидела притихшая Вестал. Я дрожал как в лихорадке, а по лицу стекали капли пота. – А теперь можешь идти и звонить Стенвуду! И обо всем поведать ему! Поплачьтесь в жилетку! То-то он обрадуется. Ладно, я потеряю работу. Но ваши потери будут гораздо большими. Неужели вы рассчитываете провернуть эту аферу с налогами? Я бы с удовольствием посмотрел, как вы прямиком отправились бы в тюрьму. Вам не нужны тридцать тысяч долларов? Так плюньте на них! Меня это совершенно не беспокоит. – Я повернулся и вышел на террасу. Я чувствовал себя до предела измотанным боксером, который радуется уже не победе в жестоком поединке, а только лишь спасительному гонгу, извещавшему о конце изнурительного боя. Усевшись в кресло-качалку, я бездумно и отрешенно смотрел перед собой.