Макс встал, спрятал нож и, найдя на стуле белый шелковый пеньюар, бросил Линде.

– Одевайся, шлюха!

Совершенно уничтоженная, Линда с трудом напялила на себя пеньюар. Он теперь обо всем расскажет Фрэнку… Что делать? Фрэнк прогонит ее! Ей снова придется вернуться к прежнему ремеслу – развлекать мужчин в ночных коробках. Она лишится всей этой роскоши, туалетов, машины… Лишится блестящей свободной жизни. Почувствовав приступ тошноты, она упала на постель.

Прислонившись к стене, Макс раскурил сигарету, и его глаза из-под полей низко надвинутой шляпы, не мигая, смотрели на Линду.

– Итак, мало того, что ты живешь за его счет, так еще имеешь наглость наставлять ему рога, – презрительно сказал он. – Я предупреждал этого идиота в отношении тебя. Ну ничего, теперь тебе придется отработать все деньги Фрэнка.

Линда вздрогнула.

– Не говорите ему! – взмолилась она. – Этого больше не повторится! Обещаю вам! Фрэнк любит меня! Зачем портить ему жизнь!

Макс выпустил струю дыма.

– Да, тут ты права, этого больше не повторится, – сказал он неожиданно. – Я ничего не скажу ему, не стану портить его жизнь.

Линда уставилась на него, стараясь унять дрожь.

– Я не верю вам! Достаточно хорошо разбираюсь в людях вашего сорта. Вы все расскажете ему!

– Заткнись! – приказал он. – На этот раз тебе все сойдет с рук. Теперь тебе придется неотлучно находиться при нем и делать все, что он прикажет. Придется спать с ним, когда он этого захочет, гулять с ним, брить его, читать книги, умывать по утрам, помогать решительно во всем. Ты будешь его глазами!

Линда решила, что он сошел с ума.

– Как глазами? Зачем? У него есть свои!

Макс зловеще улыбнулся. Подойдя к Линде, он схватил ее за волосы и запрокинул голову назад. Она не сопротивлялась, лишь смотрела расширенными от ужаса глазами.

– Учти, если ты попытаешься выкинуть какой-нибудь трюк со мной, я живьем сдеру с тебя кожу. И, как ты знаешь, я предупреждаю только раз! Если ты попытаешься удрать или обманешь его, я разыщу тебя, где бы ты ни пряталась, и кислотой напишу «Фрэнк» у тебя на лице. – Залепив пощечину, отбросившую Линду к стене, он выпрямился. – И что только этот идиот нашел в тебе? Пустышка-пустышкой, но и Фрэнк – король олухов! Но ничего не поделаешь, он хочет иметь тебя, и, клянусь, он получит тебя! Больше ему от жизни брать нечего!

Макс направился к двери, а Линда села на кровати, прижав руку к пылающей щеке. Макс открыл дверь и громко крикнул:

– Фрэнк, твоя милая ждет тебя!

Линда неподвижно сидела, неспособная стронуться с места. Глаза ее были устремлены на открытую дверь. Кто-то тяжело зашаркал ногами по полу. Шаги приближались все ближе, ближе… Линду охватил непреодолимый ужас.

Вошел Фрэнк… Он был в очках и опирался на палку, ощупью приближаясь к ней. Его взгляд был направлен выше ее головы – так обычно смотрят слепые. Его жирное бледное лицо выражало самые противоречивые чувства: неукротимое желание и сознание собственного убожества.

– Здравствуй, Линда, – он протянул к ней руки. – Вот я и вернулся! Вернулся домой!

Следующие две недели стали для Линды настоящим кошмаром. Сколько бы она ни прожила на свете еще, никогда не забудет их. Фрэнк не давал ей покоя ни днем ни ночью своими капризами и бесконечными требованиями. Если он не терзал ее ненасытной любовью, на которую Линда должна была отвечать, хотя и возненавидела эту обязанность, он просил читать ему, возить в машине, постоянно сидеть рядом и быть готовой выполнить любую его прихоть. Слепота ожесточила его. Свою бесчеловечность и жестокость он теперь вымещал на Линде. Он уже не видел ее красоты, постепенно она потеряла былую власть над ним. Он уже ничего не дарил ей: ни туалетов, ни украшений. Линда с тоской вспоминала прошлые дни, когда она без конца покупала себе обновки.

– Донашивай все, что у тебя есть, – говорил он. – Я все равно не могу видеть тебя в твоих нарядах. Я слепой, и мне безразлично, во что ты одета.

Он стал скуп и прижимист, проверял ее расходы, экономя на всем, не давая ей лишнего цента. Линде было невыносимо в такой обстановке, но она не могла уйти от него, боясь мести Макса. У нее не оставалось ни единой свободной минуты. Стоило отойти, как Фрэнк тут же принимался стучать палкой по полу и звать ее. Она возненавидела даже голос Фрэнка, с тоской вспоминая дни, проведенные с Эдди. Она писала ему жалобные письма, обливая их слезами.

А Эдди до разлуки даже не подозревал, как сильно привязался к Линде. Он боялся приехать к ней, настроение у него было ужасным, его мучила бессонница. Эдди постоянно думал о Линде, забросив прежние дела.

Пятнадцать дней спустя того дня, как Макс выгнал его из спальни Линды, он сидел в баре. До свидания с богатой пожилой дамой оставалось еще больше часа, и он, заказав виски, принялся вспоминать Линду. Рядом с ним на табурет уселась девушка, сразу привлекшая его внимание, тем более, что в баре, кроме них двоих, никого не было. Выглядела она неважно: одета в мешковатую одежду, на иссиня-черных волосах была криво напялена старомодная шляпка, большие очки в железной оправе закрывали пол-лица, на котором не было даже следов косметики.

Присмотревшись, Эдди отметил, что, если девушку переодеть и причесать, она была бы очень даже ничего, так как хорошо сложена, и у нее длинные стройные ноги. А так она не вызвала у Эдди большого интереса.

Эдди углубился в газету, краешком глаза, однако, следя за соседкой. Та жестом подозвала Эндрю, старого плешивого официанта. Эдди его хорошо знал.

– Я ищу временную работу, – голос девушки был спокойным, чуть хрипловатым. – Вы не знаете, кому требуется сиделка. Я могла бы присматривать за маленькими детьми или слепым.

Эндрю был человеком добрым и охотно помогал людям, если это было в его силах. Он положил на стойку салфетку и задумался.

– Нет, не могу помочь вам, – после минутного размышления сказал он. – Не знаю, кому бы мог порекомендовать вас. Наш городок маленький, но своеобразный… Вы понимаете, что я хочу сказать? Детей сюда никто не привозит, сюда приезжают, чтобы развлечься…

– Вообще-то у меня есть работа, но жалованье очень маленькое, – объяснила девушка, отпив глоток кофе. – Я хотела бы немного подработать.

– Сейчас я ничего не могу вам сказать, но если что-нибудь узнаю, буду иметь вас в виду.

– Буду очень благодарна вам, – сказала девушка. – Меня зовут Мэри Прентис. Я живу на Ист-стрит. – Эндрю дал ей карандаш и бумагу, и она старательно записала свой адрес. – Да, кстати, как я уже упоминала, у меня есть опыт работы со слепыми.

– Слепых в Санто-Рио даже днем с огнем не сыщешь. Но, если услышу что-нибудь интересное, непременно сообщу…

Девушка ушла.

Сдвинув на затылок шляпу, Эдди размышлял. «Да, – подумал он, – неплохая мысль… Гениальная мысль».

– Дай мне адрес этой куколки, Эндрю, – попросил он. – Я думаю, что смогу помочь ей. Я тут знаком с одним слепым. Наверняка он будет счастлив, если за ним будет ухаживать такая молоденькая сиделка. Он очень любит женское общество…

Днем позже Эдди встретился с Линдой в уединенном месте недалеко от виллы. Как только улеглись страсти по поводу встречи, Эдди оторвал от себя Линду и усадил на песок.

– Я хочу предложить тебе кое-что, дорогая. Времени у нас мало. Снотворное, которым ты угостила этого мерзавца, действует недолго. У меня есть кое-что другое.

– Я знала, что ты что-нибудь придумаешь! – воскликнула Линда. – Если бы у меня не было надежды, что ты найдешь выход, я бы покончила с собой.

Эдди начал успокаивать ее, хотя был абсолютно уверен, что Линда никогда бы не дошла до такой крайности.

– Я знаю одну молоденькую девушку, которая согласна на место сиделки. Попробуй уговорить слепого, что ты устала и тебе надо нанять молодую помощницу. Скажи, что перемена благотворно скажется на его здоровье и настроении, что сиделка будет читать книги и свежие газеты, приходя два-три раза в неделю.