– Ты рассказал, как все должно случиться. Но как это устроить?

– Все будет заранее записано на магнитофон. Ты поставишь пленку на воспроизведение, чтобы Харгис и Блэкстоун слышали мой подлинный голос. Приспособить муляж руки на подлокотник сравнительно нетрудно: нужны только проволочный каркас и мой пиджак. Используем вращающееся кресло, которое повернем спинкой к двери. Голос, рука и дымок сигареты (пристроить сигарету тоже проще простого) – все это более чем достаточно убедит кого угодно в моем непреложном присутствии в кабинете. Пока ты будешь общаться с Харгисом и Блэкстоуном, я на шоссе сделаю свою часть работы. Вернувшись, я влезу в окно, накину пиджак, который они уже видели, и выйду из кабинета в гостиную, где первым делом извинюсь перед Блэкстоуном, что заставил его ждать. Если ты не сделаешь ошибки, не потеряешь самообладания и будешь точно следовать указаниям, мое алиби не удастся опровергнуть никому на свете. Теперь подумай над всем услышанным и проанализируй детали.

Ева прислонилась ко мне, и я почувствовал, как ее бьет мелкая дрожь.

– А если Блэкстоун опоздает и пленка кончится?

Я кивнул.

– Такую возможность я предусмотрел. Как только Харгис удалится, выключи магнитофон и жди приезда Блэкстоуна. Едва услышишь его шаги, сразу давай воспроизведение. Так что записи на пленке тебе хватит. Еще одно небольшое, но очень существенное дополнение, и для него нам нужно подготовиться особенно тщательно, чтобы рассчитать свои действия до секунды. Когда ты выйдешь к Блэкстоуну и попросишь его подождать, он должен услышать мой голос, обращенный непосредственно к нему. Что-то вроде этого: «Прости, Рей, не можешь ли ты немного подождать?» Это, как ничто другое, убедит его, что я нахожусь в кабинете. Ты должна не один раз прогнать запись, чтобы мое обращение к Рею прозвучало вовремя.

– Все это достаточно сложно, Чэд.

– Но ты должна это сделать.

– Что-нибудь наверняка мы все равно упустим. Например, из дома отлично слышно, когда машина выезжает из гаража. Вдруг хозяйка не сможет выехать в девять часов, то есть ты задержишься, а Харгис явится проверить, почему это Вестал не уехала, и застанет тебя на месте преступления. Да и Блэкстоун может прибыть раньше половины десятого. Тогда ты рискуешь быть им замеченным на дороге.

– Да, мозги в твоей головке имеются, – похвалил я. – На таких мелочах запросто можно попасться. Поэтому мы каждый свой шаг должны выверить до миллиметра. И не дай нам Бог в чем-то ошибиться. – Я загасил сигарету и тут же прикурил новую. – Как только я прикончу Вестал, я погоню машину на самую верхнюю точку дороги, остановлюсь там, спрятав машину в маленькой рощице, и буду ждать Блэкстоуна. Как только он проедет, я последую за ним, а, добравшись до первого же опасного поворота…

– Нет, Чэд, так не пойдет. Рей может заметить, что дорожные ограждения вдоль трассы не повреждены. А ты же хочешь создать у своего приятеля впечатление, что несчастный случай произошел ещё до того, как он приехал в Клифсайд.

– Да, в самом деле. – Я почесал затылок и нахмурился. – Черт возьми, я как-то об этом и не подумал. Придется урезать время на операцию. Нам нужно сделать, чтобы Блэкстоун появился здесь раньше. Как только я издали увижу его машину, то посажу Вестал к себе на колени и, прячась за ней, возьмусь за руль. Машину жены я поведу, наоборот, навстречу. Рей увидит «роллс-ройс» Вестал и, может быть, даже разглядит ее, но меня не заметит. А когда Блэкстоун услышит известие об аварии, то поймет, что она произошла буквально через несколько минут после того, как он разминулся с машиной Вестал.

– Трудно будет угадать время, Чэд. Если твой знакомый появится раньше…

– Это ему не свойственно. Обычно он, наоборот, опаздывает. Но на этот раз я подчеркну, чтобы он прибыл точно в срок.

– Но если ты организуешь аварию где-либо на середине дороги, как же ты сам вернешься в срок? Тебе придется добираться мили три, не меньше.

– И опять ты права. Сделаем так, Ева: ты возьмешь свою машину и спрячешь ее неподалеку в роще. Когда я покончу с Вестал, я воспользуюсь твоей машиной.

– Это осуществить проще, чем все остальное. Ты найдешь машину в нужном месте.

Было почти четыре утра, когда мы закончили обсуждение деталей предстоящего дела.

– Нужно предусмотреть все, Ева. Время у нас есть. Ошибок быть не должно, – подытожил я.

– Да. И я еще буду думать над тем, как мне все выполнить в точности, и о том, не имеется ли в наших выкладках погрешностей.

– Дай мне знать, если Вестал соберется куда-нибудь поехать вечером, чтоб заранее откорректировать некоторые моменты плана.

– Ты будешь об этом знать.

Я поднялся.

– Тогда решено?

– Да.

– Боишься?

– Немного.

– Если все пойдет гладко и ты не потеряешь самообладания, мы выиграем эту партию. Именно ты должна выполнить безукоризненно свою часть задания.

– У тебя тоже достаточно сложная задача.

– За меня не беспокойся. Это мое дело, и я с ним справлюсь. – Я наклонился и поцеловал ее. – Нам плыть в одной лодке, Ева.

Ее руки обвились вокруг моей шеи.

– Да, Чэд.

– И ты выйдешь за меня замуж?

– Я же обещала тебе.

– Тебе это покажется забавным, но ты нужна мне больше, чем деньги жены.

– У тебя будет и то, и другое.

Покидая Еву, я коснулся кончиками пальцев ее лица и, неслышно ступая, вышел.

Вот так мы пришли к нашему плану. В тот момент мы не воспринимали это как хладнокровное убийство. О Вестал как о личности мы даже не думали. Она была не более чем препятствием, стоявшим на пути нашего счастья, помехой, которую следовало убрать с дороги. Награда была слишком велика, чтобы мучиться угрызениями совести. Это пришло потом.

Я спал допоздна и без сновидений.

Когда я принимал душ, мне пришло в голову, что надо бы помириться с Вестал. Если она в самом деле будет упорствовать в своей дурацкой вере, что я ей изменял с другой женщиной, она еще чего доброго в припадке бессильной злобы изменит завещание. Одна только мысль об этом вызвала у меня панику.

Я вспомнил, с каким гневом миссис Винтерс удалилась в свою спальню. И теперь мне предстояло убедить эту фурию, что ее подозрения беспочвенны и ошибочны. Вот только я никак не мог придумать убедительную версию. В противном случае в подтверждение своего вранья мне придется представить ей несуществующего старшего сержанта Джима Лешэра.

Пока я одевался, а затем в одиночестве завтракал на террасе, я сочинил вполне удобоваримое объяснение.

Я позвонил жене по внутреннему телефону.

– Кто это? – резким и злым голосом спросила она.

– Это я, Вестал. Можно поговорить с тобой?

– Нет! Не хочу иметь с тобой ничего общего.

– Понимаешь, я глубоко переживаю случившееся. И должен сделать тебе признание.

Я знал, что мои слова вызовут у нее прилив любопытства. Так оно и вышло.

– Какое еще признание? – недружелюбно проворчала она, но я уловил: Вестал была заинтригована моими словами.

– Знаешь, как неудобно общаться с тобой по телефону. Могу я зайти к тебе?

Я постарался придать своему голосу униженно-просящие интонации и радовался, что она не может видеть выражение моего лица. Положив трубку, я буквально согнулся пополам от хохота над сказанным Вестал в ее обычной величественной и надменной манере:

– Хорошо. Разрешаю зайти ко мне через полчаса.

«Глупая смешная идиотка!» – пробормотал я про себя. Что ж, пока она имеет власть распоряжаться и давать указания, но ей недолго осталось жить.

Ровно в одиннадцать тридцать я постучал в дверь ее спальни.

Жена сидела перед туалетным столиком, облаченная в ярко-желтый халат, и делала вид, что причесывается. Я подошел и встал перед ней, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Я извиняюсь, Вестал, и даже не надеюсь, что ты простишь меня, – прочувственным голосом начал я свой монолог, тщательно отрепетированный после завтрака. – Я хочу сказать тебе правду: я действительно был с женщиной прошлой ночью и мне очень стыдно за себя.