– Что дальше?

Килле облизал сухие губы, сказал как можно спокойнее:

– Я плачу тому, кто освободит нужного мне человека, десять тысяч долларов. При этом обязательно следующее: освобожденный узник должен быть доставлен только ко мне. Задача нелегкая, но меня это не касается. Я плачу именно на таких условиях за выполненную работу.

Бид стряхнул пепел сигареты на ковер. Он тоже был захвачен врасплох такой постановкой дела, хотя и не показывал этого. Предложение Килле показалось ему несерьезным и неинтересным, поэтому Бид старался отыскать в нем истинный смысл и настоящую цель.

– Много платите, – сказал он, глядя на Килле. – За такую работу дают значительно меньше.

– Скорее всего этот человек не захочет выходить на свободу, и тогда с этим фактом могут быть связаны немалые хлопоты, – объяснил Килле хриплым голосом. – Кроме того, тюрьму хорошо охраняют и она находится в труднодоступном месте.

– Это означает, что того типа нужно похитить из тюрьмы?

– Можете так это называть, как вам угодно, – гневно ответил Килле. – Но даже если бы он начал сопротивляться освобождению, он не должен быть даже ранен.

Бид выпустил струю дыма чуть ли не к потолку.

– Зачем вам этот человек?

– Это уж мое дело, – отрубил Килле. – Ваша роль – доставить его ко мне живым и невредимым. На этом ваша работа кончается.

Глаза Бида метнулись в сторону Евы. Девушка очень внимательно приглядывалась к нему, и было видно, что она очень волнуется.

– Дело это очень трудное, а возможно, и невыполнимое, я не скрываю, – продолжал Килле. – Но оно стоит и того, чтобы за него взяться. Если вы приведете ко мне этого человека, получите десять тысяч, если нет – пять.

– Где он сидит? – быстро спросил Бид.

– В тюрьме Вельмор-Форм, расположенной в трех милях от водопада на Красной реке, среди болот и леса.

– Как зовут этого человека?

– Скажу, когда получу ваше согласие на участие в деле и когда вы изложите мне свой план выполнения операции. Я могу вам дать карту местности, где расположена тюрьма, и фотографию нужного мне человека, и его тюремный номер. В настоящее время его вместе с другими заключенными выводят из тюрьмы на работы по укреплению берега реки. Их привозят туда до шести утра, и работают узники до шести вечера. Охрана – четыре человека с собакой.

Бид глубоко сел в кресло. Он безо всякого выражения смотрел на свои стоптанные ботинки.

– Мне надо увидеть тот район, и мне кажется, что я смогу сделать то, что вам нужно, – произнес он.

Бид заметил, что при последних его словах Ева вздрогнула и нервно сжала пальцы рук. Килле поставил стакан на стол и подался вперед.

– Не забывайте, что тот человек может оказать сопротивление, – напомнил он.

– Не беспокойтесь, – поднялся с кресла Бид. – Я сделаю все в лучшем виде, как никто другой. Дайте мне только неделю времени, и тогда я скажу, берусь я за это дело или нет. Нужно сто долларов на первое время.

Видя, что Килле колеблется, Рико поспешно заявил:

– Я знаю Бида, мистер Килле, а вы пока нет. Разрешите поэтому мне взять на себя его предварительные расходы?

– Хорошо, – сказал Килле, поднимаясь. – Пусть будет по-твоему. Твой приятель, Рико, кажется, хочет покинуть нас. Но у тебя, я надеюсь, есть время: я должен сказать тебе пару слов…

Бид язвительно улыбнулся. Он сделал в сторону Килле неопределенный жест рукой и посмотрел на Еву.

– Увидимся через неделю, – бросил Бид одному Килле и вышел.

В комнате воцарилось долгое молчание.

– Твой приятель – оригинальный тип, – наконец произнес Килле, – не могу сказать, чтобы я был очарован его манерами.

Рико, все еще взволнованный, улыбнулся таким словам Престона, но нашел нужным заступиться за ушедшего своего напарника:

– Бид – железный человек, и свое дело он знает. Но мне неясна моя роль…

– Как только Бид примется за дело, я уеду. И обязанности по реализации плана будут возложены на тебя. Я не хочу вникать в подробности того, как все это будет делаться. Вы должны действовать с Бидом на свою ответственность. Если вам понадобится чья-то помощь, вы сами должны ее обеспечить. Мне нужно только, чтобы вы привели ко мне того человека из тюрьмы. А вы немедленно получите деньги: ты пятнадцать, а твой приятель десять тысяч долларов. Тебе все ясно?

Рико согласно кивнул. Ему было также ясно, что в случае неудачи и провала он может получить пятнадцать или даже двадцать лет каторги. Решение Килле не нравилось ему, но деньги манили, притягивали к себе как магнит.

– Значит, вам нужен тот человек из тюрьмы? – спросил Ральф.

– Если бы это было не так, стал бы я вам платить двадцать пять тысяч долларов, – жестко ответил Килле. – Подробностей не спрашивай, я все равно тебе их не скажу.

– Что верно, то верно, – согласился Рико, – но, честно признаться, я и подумать не мог, что речь пойдет о похищении человека из тюрьмы.

Килле сделал вид, что не слушает его. После паузы Рико продолжал:

– Все зависит от Бида…

Килле посмотрел на Еву, которая кивнула головой.

– Конечно, – согласился Килле, – но хотелось бы больше не встречаться с ним. Не нравится мне этот человек. Когда он ознакомится с районом каторги и согласится взяться за дело, пусть твой приятель во всех подробностях и деталях изложит тебе свои соображения относительно предпринимаемого похищения, а ты, Рико, доложишь обо всем мне. Я хочу быть связанным в этом деле только с тобой. Если план Бида, по твоему мнению, будет хорош, я дам согласие на осуществление его. И на этом моя роль будет исчерпана до самого момента обмена узника на деньги.

Рико кивнул.

– Пока все. – Килле встал. – До встречи через неделю.

– До свидания, – ответил Рико, тоже вставая.

После его ухода Килле подошел к Еве. С минуту они молчали, всматриваясь в огни порта, потом Килле сказал:

– Иду домой. Я чертовски устал. Пока этот тип не даст согласия, делать нам нечего. Как ты думаешь, он согласится?

Ева, не поворачивая головы, ответила равнодушным голосом:

– Да, наверное, согласится. Этот человек готов на все.

Все эти дни, что еще пришлось быть в Нью-Йорке, Бид много думал об Аните Джексон. Это было удивительно, так как до сих пор серьезно его мыслей не занимала ни одна из девушек. Он считал их нудными и трудными созданиями, без которых, правда, нелегко обойтись, но для настоящего человека они словно камень на шее.

Но Анита была не такой, как другие. Он прожил у нее тринадцать дней, видел, как она готовит обед, как одевается, как собирается и уходит утром на работу и возвращается поздним вечером. Наблюдал, как она заботится о своем убогом гардеробе. Она делала еще десятки всяких мелких вещей, которые в своих квартирах делают тысячи других девушек. Эти дни, проведенные поневоле в ее квартире, пробудили у Бида интерес к Аните. Еще ни одна из женщин не вызывала у него таких чувств, и это беспокоило его. Он не мог объяснить себе, но чувствовал, что в этой девушке есть что-то такое, что он никогда не сможет до конца понять. Это «что-то» делало его рабом, а ее неприкосновенной. Анита спасла ему жизнь – и это он никогда не забудет. Она ухаживала за ним дни и ночи, умело делала перевязки… Именно этой ее заботе он был обязан тем, что уже на третий день смог встать на ноги. И самое удивительное: она ни слова не сказала ему, почему и зачем она это делает. На все его упорные расспросы она неизменно отвечала: «Не надо об этом говорить. Я делаю так, как считаю нужным. И твоей благодарности мне не надо». Эти слова всегда сбивали Бида с толку. До него никак не могло дойти, почему эта чужая женщина сделала для него так много хорошего просто так, ни за что. Тем более что она знала: за укрывательство раненого человека ей грозила тюрьма. Бид, когда почувствовал себя лучше, решил уйти. Он положил на стол триста долларов и сказал:

– Я должен тебе гораздо больше… Возьми хотя бы эти деньги. Ты заслуживаешь гораздо большей благодарности. – Он еще подумал тогда, что, наверное, сошел с ума выкладывать такую сумму, но что-то толкнуло его на это, а что – он никак не мог себе потом объяснить. Когда девушка отказалась взять деньги, он чувствовал себя так, словно ему дали пощечину. – Значит, не возьмешь? – уточнил он, засовывая деньги обратно в карман. – Я не стану тебя уговаривать, чтобы ты их приняла. Но знай, что это глупо, чертовски глупо… Ведь я тоже…