Большинство солдат его обогнало. Он увидел, что Малвери тяжело тащится позади толпы, слишком жирный и неспособный обогнать остальных. Ашуа, наоборот, была впереди их обоих — рот разинут в диком крике, глаза сосредоточены на цели. Они поднимались, оставляя за собой мертвых, безжизненные конечности хлопали, когда они скатывались вниз.

Пулемет стал стрелять по группе перед ним. Голем заискрил и зазвенел, когда пули ударили в него, но продолжил идти вперед без остановок. Людям по обе стороны от него так не повезло. Он видел, как они вздрагивали, когда в них попадали, как они спотыкались и валились на землю Они падали, как пшеница, срезанная серпом, и Ашуа упала вместе с ними. Она споткнулась, тяжело ударилась о землю, покатилась и перевернулась несколько раз, прежде чем остановиться.

Малвери издал бессловесный крик боли. Он бросился вперед и подбежал к ней, не обращая внимания на пули, свистевшие вокруг. Она пыталась встать с земли, и он нагнулся над ней: мутный взгляд, раненая нога, перекошенное от шока лицо. Доктор обвил руку вокруг ее плеча, поднял ее на ноги и потащил к воротам; одну ногу она подволакивала.

Малвери, как и Сило, знал: пути назад нет. У них была только одна надежда на выживание — добраться до пушки.

Но они были слишком далеко. Надежда вытекла из Сило, когда он увидел, сколько еще им надо пройти. Перед ним падали солдаты. Слишком много и слишком часто. Он увидел, как упал Элтенби с красными дырами в спине, как он трясся и бил руками по воздуху, и как он умер. И он знал, что никто не сможет сбежать. Даже если они сейчас отступят, во время бегства их положат всех.

На него опустился холодный ужас отчаяния. О чем он только думал? Какая хрень заставила его сделать такую глупость?

Он всегда выживал, всегда делал все необходимое, чтобы позаботиться о себе и выжить. Ашуа была такой же, и кэп. Тем не менее, они все каким-то образом ввязались в это дело; что-то большее заставило их совершать глупые и храбрые поступки. Единство во имя общей цели оказалось сильнее их, и они вошли в игру, от которой должны были держаться подальше.

Война была уловкой, иллюзией, которая заставляла людей делать то, что они обычно не могут делать. Из-за всей этой патриотической болтовни, из-за горячечного бреда о правом деле, каждый мужчина и каждая женщина в одиночестве смотрели смерти в лицо. И только тогда, когда ты глядишь на собственный конец, ты понимаешь, что весь дух товарищества не стоит ни хрена, но тогда уже слишком поздно давать задний ход.

«Ты Туз черепов», — услышал он собственные слова, которые сказал кэпу. Как наивно и глупо звучали они сейчас! Если бы он не сказал так, «Кэтти Джей» улетела бы на север, его бы здесь не было, и он никогда бы не повел солдат и своих друзей на верную смерть.

«Надо было придержать язык», — подумал он. Что за жалкая эпитафия!

Потом пулемет застучал по-другому. Больше он не стрелял в передние ряды атакующих, но, направленный вверх, бесцельно посылал пули в воздух. А потом вообще замолчал, и Сило, несмотря на горький пот, жаливший его глаза, увидел, что им никто не управляет.

Один из стражей подбежал к пулемету, схватил его рукоятки и опять направил на дорогу. Но прежде, чем он успел нажать на гашетку, из его затылка брызнула кровь, он упал со стены и пропал из вида. Человек рядом с ним изумленно посмотрел на смерть товарища, но, мгновением позже, его голова отлетела назад и он перевесился через крепостной вал.

Отчаяние превратилось в жестокий восторг, и Сило опять побежал быстрее. Он перегнал Малвери и Ашуа и догнал голема, шедшего впереди. Если он оглядывался через плечо, то не видел ничего, кроме обломков и разрушенных зданий, но Залекса Кром была известна свой легендарной способностью оставаться невидимой. Каким-то образом рыцарь Центурии осталась жива и здорова, и сейчас ее снайперская винтовка отстреливала пробужденцев одного за другим. Внезапно они получили шанс.

Сило отбросил прочь сомнения. Первобытный крик вырвался из его горла, дикий крик победы. Он был переполнен новой энергией, его вела вперед возможность выживания, возможность посчитаться с мучителями и отомстить им за убитых.

Стрелки впали в замешательство, когда увидели своих товарищей, убитых каким-то невидимым врагом. Они скатились со стены. Больше половины солдат Коалиции лежали мертвыми на дороге за Сило, но оставшиеся бежали вперед, к позиции пушки, с големов во главе.

Голем взревел и на полном ходу врезался в ворота плечом, как грузовой поезд. Дерево раскололось, металл выгнулся. Ворота подались внутрь; перекладина, которая держала их, лопнула пополам. Первый удар почти полностью уничтожил ворота. Голем высвободился и отвел назад колоссальный кулак, чтобы закончить работу. Одним могучим ударом он сорвал ворота с петель, и они упали на землю.

Теперь, когда путь был свободен, солдаты коалиции хлынули внутрь, мимо голема, и Сило побежал вместе с ними. Внутри был круглый двор, окружавший массивное противокорабельное орудие; оно бесполезно глядело в небо. Во дворе находилось несколько пробужденцев, и еще несколько на галерее внутри стены. Солдаты Коалиции стремглав вбегали внутрь и тут же начинали стрелять.

Сило обнаружил, что находится в плотной толпе. Его толкали как враги, так и друзья. Из толпы появилась фигура в сутане, и Сило тут же выстрелил из своего дробовика ей в живот. На его лицо брызнула кровь. Он протер глаза — зрение вернулось — и тут же врезал прикладом по голове наемника, отвернувшегося от него.

Несколько стрелков, оставшихся на стене, еще стреляли в дерущуюся толпу, но они были на мушке у Залексы Кром и, один за другим, падали на головы людям внизу. Голем подхватил упавшие ворота и бросил их в группу наемников, которые стреляли в толпу с другой стороны двора. Ворота прокрутились в воздухе и, хотя наемники изо всех пытались убраться с их пути, им этого не удалось.

Откуда-то прилетел динамит. Сило почувствовал силу взрыва и увидел, как группа людей бросилась прочь, как пробужденцев, так и солдат Коалиции. У его ног упал страж, половина его лица представляла собой сплошной синяк; глаза настолько налились кровью, что не были видны белки. Сило перезарядил дробовик. Спикер в белой сутане бросился на него с ножом. Сило выстрелил, и человека отбросило назад; он наткнулся еще на кого-то и тоже сбил его на землю. Солдат коалиции около него закричал и упал. Может быть, Сило попал в него, он не мог сказать. Любой выстрел в ближнем бою был опасен, но он давно уже перестал вести себя разумно. Он убивал, убивал и убивал; вот и все.

Где-то посреди всего этого он обнаружил, что стоит, запыхавшись, ищет цели и не может найти. Перестрелка прекратилась, стало тихо. Сило увидел, как люди падали на колени и поднимали руки вверх, сдаваясь. На лицах солдат Коалиции появились отчаянные и недоверчивые улыбки. Сило оглянулся и увидел у ворот Малвери, державшего в руке дымящийся дробовик; свободной рукой он поддерживал Ашуа. Ашуа прыгала на одной руке, но она была жива, и сама держала револьвер. Они подошли поздно, но, в конце концов, остались живы.

Сило стоял, тяжело дыша, из руки свисал дробовик. Осталось солдат двадцать из тех семидесяти, которые начали атаку, и кучка пробужденцев, но сейчас это не имело значения. Он не подвел кэпа. Экипаж жив, и они захватили орудие.

Он поднял над головой дробовик и хрипло заревел от переполнявшего его восторга. Остальные присоединились к нему, и воодушевляющий крик поднялся в небо, где огромные корабли сражались друг с другом, не зная, что произошло внизу.

Маленькая победа в масштабе вселенной, и добытая с большими жертвами, но победа! Победа иностранца, победа Сило, и все эти приветствия, весь этот рев был для него.

Триника — «Это только страх» — Некое ужасное сооружение — РАЗЫСКИВАЕТСЯ — Фантомы, в конце концов

— Дариан

Его имя прозвучало как выдох призрака, как хриплый шепот, который шел отовсюду, сочился из теней трюма «Делириум Триггер».