— Они переходят на нашу сторону? Даже в деревне?

— Тебе надо было посмотреть парад в Теске, когда родилась леди Аликсия. Они любят эрцгерцога и эрцгерцогиню, и понравилась новая наследница. Большинство людей живет довольно хорошо с тех пор, как Коалиция свергла монархию. Кроме того, мы не пытаемся искоренить веру во Всеобщую Душу. Люди могут верить в то, что хотят. Мы пытаемся втоптать в землю сукиных сынов, которые воруют из их карманов. Тех, кто наверху.

— Насколько я могу судить, их должно было слегка потрясти исследование Маурина Гриста, которое доказывает, что в рядах пробужденцев есть демоны.

— Действительно, некоторые из них испугались, — согласилась она. — Слухи полетели с середины лета. И люди начали думать, что это может быть правдой. — Она нахлобучила шляпу обратно на голову и установила ее под нужным углом. — Люди далеко не глупы. Мы сражаемся только с фанатиками. Вот этим наплевать на то, что ты им говоришь.

Крейк обнаружил, что слишком восхищается ею, чтобы проникнуть в суть мировоззрения народа. Он встряхнулся и сообразил, что попросту влюбился.

— И что пробужденцы делают здесь? — спросил он, взмахом руки указывая на город вокруг них.

— Мы не знаем. Но к чему бы они не стремились, мы застали их врасплох и оттеснили обратно к расколу. Вскоре им придется бежать, или мы их туда спихнем.

— Разве вы не можете перелететь через них и высадиться за ними, или что-нибудь в этом роде? — спросил Крейк.

— Они привезли с собой противокорабельные орудия. Не такие, как у нас, но вполне способные уничтожить все, что летает в небе. Так что мы должны летать по ночам, когда не видно ни хрена среди разбитых зданий. За спиной у них разлом, так что ночная высадка принесет больше потерь, чем оно того стоит. — Она тревожно поджала губы. Крейк обнаружил, что это невыносимо прекрасно. — Они крепко окопались. И главный вопрос — что они там делают? Какой смысл сражаться за Коррен?

— Потому что так сказала Всеобщая Душа?

Она с иронией посмотрела на него.

— Я совершенно серьезно, — сказал он. — Они верят в предсказания, узоры и все такое. Я хочу сказать, что они действительно верят, будто Всеобщая Душа может показать им будущее. Может быть один из Великих оракулов перевернул не ту карту, и они вторглись в эту груду развалин.

— А что бы произошло, если бы он перевернул правильную карту?

— Тогда они бы попытались вторгнуться в море.

Она засмеялась — громкий и грубый смех, совершенно не подходивший леди. Но для его ушей он прозвучал музыкой.

— Мне бы очень понравилось, если бы они были тупыми, как пробка, — сказал она, сдвинула назад шляпу и поскребла под полями. — Скорее всего мы так и не узнаем. Через несколько часов будет большое наступление. Если уж оно не столкнет их оттуда, тогда ничто не столкнет.

Потом она посмотрела на него так, словно ее осенило:

— Погоди, а что вы вообще здесь делаете? Я не то чтобы не рада, но все-таки?

Фрей сказал им не распространяться об этом, но Крейк пообещал себе, что больше никогда не обманет Самандру. Не после того, что произошло. И это было легкое решение.

— Официально, мы сопровождаем этого торговца слухами, Пелару. На самом деле мы ищем его бизнес-партнера. Он исчез в сражении, пока искал сокровище или что-то в этом роде. Откровенно говоря, я не задавал много вопросов. Кэпу это важно, вот и все, что я знаю.

— Угу, — сказала Самандра. — Фрей и его схемы. Ага?

— Ты сама восхищалась его жажде приключений.

— Как и ты. Ну, вы, без сомнения, сможете проникнуть туда и запачкать ручки, если это именно то, что вы ищете. Кстати, к нам приехала половина людей из «Шакльмора», работающих на нас; никто же не скажет «нет» нескольким добавочным стволам.

Крейк почувствовал, что его рот пересох.

— Половина?.. — начал он и замолчал.

— Да. Шакльморцы. Смотри. — Она указала на группу людей, разбивших бивак на краю посадочной площадки. Одетые в мрачные окопные плащи и низкие черные шляпы, они усердно чистили свои дробовики. — Многие из охотников за головами работают на Флот. В эти неспокойные времена здесь платят лучше.

«Шакльморцы. Кровь и сопли, прошло столько времени, и я уже забыл, что они по-прежнему охотятся за мной».

Самандра озабоченно посмотрела на него:

— Ого, да ты весь побледнел. Ты опасаешься сражения? Я и забыла, каким трусом ты иногда становишься, особенно при виде дробовика. — Она усмехнулась и хлопнула его по плечу. — Не беспокойся ни о чем, ты, храбрый маленький любитель демонов. Я-то буду на передовой, но за тобой присмотрят друзья. Наступит утро, все кончится, и у меня будет два чертовски приятных дня отдыха.

Когда он не ответил, она толкнула его локтем:

— Ну, что ты об этом думаешь?

— О чем?

— Два дня. Отпуск. Пойдем куда-нибудь? — Она закатила глаза. — Я что, должна вешаться на тебя?

Внезапно все встало на место, со щелчком.

— О! Э… да! Да, конечно. И если у кэпа с этим возникнет какая-то проблема, ну, я просто уйду или что-то в этом роде. — Он неуверенно усмехнулся.

— Порядок, договорились. — Она сверкнула улыбкой. — Только сохрани себя до утра, слышишь?

Крейк в последний раз посмотрел на шакльморцев, а потом отвернулся, чтобы не привлекать их внимание.

— Обещаю, — сказал он.

Харкинс преодолевает огонь зенитки — Зона военных действий — «Вот теперь у нас неприятности» — Динамит — Джез дает себе волю

Харкинс закричал, когда небо перед ним взорвалось. Он отвернул в сторону, уходя от взрыва, «Файеркроу» дребезжал и содрогался, как контуженный. Шрапнель оставила отметину на фонаре кабины, в дюймах от его головы.

Ночь, простершаяся над Корреном, осветилась вспышками. Противокорабельные орудия выплевывали разрывные снаряды на почти невидимые фигуры, скользившие на небольшой высоте над улицами города. Трассирующие очереди били вверх из колоссальных автоматических пушек. Суда коалиции, не зажигая огней, взлетали из безопасной передовой базы, направляясь в сердце разрушенного города. Они несли сотни солдат к стратегически важным точкам выброски. Действуя оттуда, отряды Коалиции собирались окружить пробужденцев и отправить их к праотцам.

Харкинсу не было дела до их великого плана. У него была только одна забота — дожить до завтра.

Еще один снаряд взорвался около «Файеркроу», жестоко тряхнув его. Харкинс опять закричал.

— Эй, ты, гавнозадый педик, ты можешь заткнуться? — заорал на него Пинн через клипсы. — Я не могу нормально думать, когда ты воешь у меня в ухе.

«Ты вообще не можешь думать, ты, жирный мудак». Харкинс представил, как говорит это, и физиономия Пинна перекашивается от удивления. Быть может он так разозлится, что подавится своими пухлыми щеками и влетит в дом. Вот был бы класс!

Но Харкинс этого не сказал. В ответ Пинн обматерил бы его и удвоил бы его унижение. Харкинс давным-давно усвоил, что вызов — дорога в никуда.

Зенитка ослабила огонь, ее дула нашли другую цель, и они опять стали невидимыми. Харкинс нашел взглядом «Кэтти Джей», тут же потерял ее и опять нашел по свечению ее двигателей в темноте. «Скайланс» Пинна летел где-то недалеко, идя по следу более крупного корабля, как и он сам.

Харкинс попытался не обращать внимание на взрывы и сосредоточился на том, чтобы следовать за кэпом. Он не знал, куда они летят — его никогда не заботили такие вещи, — но ему не слишком нравилось, что торговец слухами послал их под выстрелы. Даже в самые лучшие времена он не любил новичков, а особенно иностранцев, которым, конечно, нельзя доверять. Даже Сило, которого он знал много лет, тревожил его, потому что был муртианином.

Да, большинство людей тревожило его, по той причине или по этой. А больше всех — Джез. Он даже не мог поверить, что когда-то всерьез увлекся ею.

Еще одна вспышка высветила бугристый громоздкий силуэт «Кэтти Джей». Судно повернуло налево, и Харкинс последовал за ним, изо всех сил сжав зубы, чтобы молчать. Он летал через намного более сильный огонь, но, тем не менее, и этот тревожил его. В рукопашной ты, по меньшей мере, можешь видеть врага. А с этими чертовыми зенитками ты только и ждешь, как снаряд вынырнет ниоткуда и разорвет тебя на части. Ужасное напряжение.