в супружеские пенаты". Сразу оговорюсь: на сегодняшний момент я

давно   простила   свою   мать,   тем   более   что   мы   всё   высказали   и

выплакали   за   несколько   очень   непростых   бесед   с   истериками   и

рыданиями.   И  ныне   я  и   мой   теперешний   муж   всячески   им   с   отцом

стараемся помогать, ведь они уже пожилые люди далеко за семьдесят

со слабым здоровьем. А тогда...

    Иногда   даже   думаю,   вспоминая   прошлое:   "Как   я  всё   это

выдержала?   Что   мне   силы   давало?"…   И   шлю   искреннюю

благодарность   всем,   кто   меня   поддерживал   и   помогал,   потому   как

сейчас  даже   страшно   представить,   что   я  могла   тогда вернуться   к

Алексу… и моя жизнь пошла бы по другому возможному сценарию.

   Итак, мне была объявлена "холодная война". По плану, который

придумал   свёкор   (из   самых   благих   –   как   ему   тогда   казалось   –

намерений), наступление началось с того, что моя родительница мне

резко сказала:

    - Или ты возвращаешься к мужу, или в  нашем доме (как будто

сей дом не был и моим) у тебя должно быть всё своё: зубная паста,

постельное   бельё,   посуда,   туалетная   бумага   и   весомый   вклад   в

62

оплату квартиры. И ещё у тебя и твоего сына есть одна пустая полка

в холодильнике, а наши продукты трогать не смей!

   Честно сказать, я всего ожидала в попытках меня вернуть, но не

такого   удара   "под   дых"   от   самых   близких   и   родных.   Ведь   и   они,   и

родители   Алекса   знали:   после   того,   как   отец   закодировался,   свои

"декретные" я ежемесячно, даже не забирая,  начала автоматически

переводить на счёт специализированного учреждения для инвалидов

(ведь с маленьким ребёнком было бы довольно затруднительно туда

ездить).   Хотя…   все   вокруг   понимали:   на   эти   " смешные  копейки",

которые после дефолта 1998 года выплачивались у нас в Крыму под

видом детских пособий, нельзя было нормально прожить и пары дней,

ибо сумма выплат колебалась  от  7 до 11 долларов в месяц!   Зато

этих денег как раз хватало на то, дабы покупать туалетную бумагу для

одной группы  детей-даунят (ну а как им было обходиться без сего

важнейшего   гигиенического   атрибута?)!   Ибо,   сами   понимаете,   тогда

наше   государство   многие   статьи   расходов   было   не   в   состоянии

профинансировать, а уж дома для инвалидов вообще предпочитало

игнорировать…

Так что меня и моего сына декретная "подачка" спасти была явно

не в состоянии, а вот "бедным" деткам помогла пережить довольно

трудные   для   нашей   страны   времена.   Короче,   все   были   в   курсе:

собственных   доходов   у   меня   не   имелось   даже   на   несколько   дней

автономного проживания, а значит – "приползу" обратно. Ведь Алекс

передал   через   мою   мать,   что   никаких   денег   нам   с   сыном   больше

передавать не станет… Мол, если я ушла от него, то так тому и быть,

однако.   "А   куда   ж   ей   без   средств   к   существованию   с   маленьким

ребёнком деваться-то?" – скорей всего, думали они. Но ведь вы уже

поняли: я – дура упрямая, а они меня, похоже, плохо знали. И, как

говорят в народе, мне удалось "собрать всю свою волю в кулак" и при

матери даже не заплакать, хотя очень хотелось "в голос зарыдать",

ибо   такое   предательство   от   родных   людей   нелегко   спокойно

воспринять. Но в то же время я понимала: каждое моё слово будет

передано,   а   каждая   моя   слезинка   доставит   радость   "вражеской"

стороне…   особенно   Алексу.   Поэтому   не   стала   ругаться,   а   лишь

спросила:

   - Надеюсь, мама, твоя ненависть не распространяется на внука, и

ты побудешь с ним пару-тройку часов? Мне нужно кое-куда съездить:

решить один вопросик.

    В   лице   матери   что-то   дрогнуло,   но,   видимо,   она   не   могла

нарушить "договор", заключённый с родителями Алекса, и съязвила:

    -   Я   даже   разик   покормлю   его   за   свой   счёт!   А   ты   можешь   до

вечера быть свободна.

63

    Мне только это и было нужно, дабы спокойно подготовиться к

отражению удара и составить хоть какой-то план самообороны, ну... и

нареветься тоже.  А вот о возврате, в коем были уверены все "в стане

врага",   и   речи   не   велось.   Ведь   если   до   сего   момента   у   меня

существовали  хоть какие-то иллюзии об их отношении к моей особе,

то сейчас всё чётко встало на свои места. "Ну что ж – так даже лучше,

теперь я никогда не буду ни о чём сожалеть", – подумалось мне. Ведь

когда сожжены все мосты,  а об отступлении и речи быть не может…

есть   только   один   путь  –  вперёд.   Вот   и   готовы   мы  с   сыном   вдвоём

остаться,   похоже.   Как   говорили   мы   когда-то:   "Tertium   non   datur"   –

третьего не дано.

   Времени у меня было мало, звонить из квартиры родителей я не

могла – всё тут же было бы доложено  Алексу… Так что (в первую

очередь)  спасли  меня  тогда  уличные   телефонные   будки,  которых  и

нет уже, а в прошлом стояли чуть ли не на каждом углу: я набрала

номер подруги и просто попросила помощи и денег, а лишь потом уже

"заревела" – и от обиды, и от тоскливого осознания одиночества. И

спасибо   моей   доброй   знакомой,   что   не   стала   в   тот   момент   ничего

расспрашивать, а просто поняла, зная меня: если я о чём-то прошу –

значит, случилось нечто экстраординарное и несусветное, ведь это

мне все всегда "плакались в жилетку" и просили совета. Так что – во

вторую очередь – меня спасали друзья (сейчас, кстати, многодетные

родители пяти девочек и одного мальчика). Узнав о том, что я попала

в   затруднительное   положение,   Сергей,   муж   моей   приятельницы,

подвёз меня к дому Алекса, дабы я могла забрать своё постельное

бельё и тёплую одежду, которая ещё оставалась в нашей квартире, –

короче,   только   то,   что  принадлежало   мне   и   сыну.   А   вещи,

подаренные мне в браке, были мною сознательно оставлены – если

уж   объявили   мне   войну   и   указали   "моё   место   в   их   семейной

иерархии",   то   я,   мол,   приняла   ваши   условия   и   не   претендовать   на

большее не собираюсь. Гордая  была, но, как потом оказалось, моя

особа весьма верно своих бывших родственников просчитала: Алекс и

его родители всё же оценили сей посыл, сделав правильный вывод о

том,   что   на   раздел   имущества   я   претендовать   не   стану   (и   они   не

ошиблись)… и через несколько лет мы даже начали "мило" общаться.

    И   когда   мы   с   Сергеем   зашли   в   нашу   с   Алексом   "бывшую

обитель", то он сразу, как мужчина (а я была расстроена и могла бы и

не   заметить),   обратил   внимание   на   две   пустые   винные   бутылки,

стоящие на полу в спальне, и на незастеленную кровать. Супруг моей

подруги   даже   не   поленился   заглянуть   в   мусорное   ведро,   дабы

обнаружить   там  презервативы.  Меня,   если   честно,   это   уже

нисколечко   не волновало   –  ведь я осознанно  ушла  от  супруга,   тем

более он мог просто дать ключи какому-нибудь другу. Но сия находка

64

была   ещё   одним   козырем   в   разговоре   с   родителями-пуританами,

поэтому Серж не зря старался!