в идишь, каким образом в
ы постоянно делаете ложные выводы, не
соответствующие реальным фактам.
344
Я-то всё поняла, а вот для тёти Ани данная тирада Мая была,
видимо, весьма сложна. Потому как она долго сидела, открыв рот, а
потом, ничего не ответив, встала, подошла ко мне и дотронулась (на
сей раз я этому не противилась), возмутившись:
- Но я же чувствую твоё тело, Настя! Как же такое может быть?
Теперь я вообще не верю в весь тот бред, который вы мне тут
рассказываете...
Ну чего с ней было делать? И я решила пояснить:
- Тёть Ань! А кто вам сказал, что Вселенная существует только
в том виде, как мы привыкли её предполагать? В действительности:
"жизнь в телах", но не в физических, продолжается и в других (более
высоких вибрационно) измерениях. Да-да, обитаема не только наша
планета! – уточнила я, видя скепсис в глазах соседки.
- Как же так? А почему же мы никого не видим и не слышим? –
победно ухмыльнулась она.
- Всё дело в том, что энергетический вибрационный уровень
других миров сильно отличается от частот нашего – более "низкого";
потому-то они нами не осязаемы и не видимы. Вот вы, например,
можете ли сейчас лицезреть свою печаль? Нет! Но она же в вас есть!
Просто энергии печали даже выше вибраций вашего " тела
Души" ! Да, кстати, вы имеете право дотронуться и до моего друга
Мая, если он, конечно, разрешит. Но вот плотного физического тела
на Земле у него нет, хотя здесь он для вас абсолютно реален.
Май кивнул в знак согласия и даже встал, почти в два раза
возвышаясь над моей малорослой соседкой, тоже приподнявшейся со
своего кресла. Но, испугавшись "исполинских" размеров моего друга,
тётя Аня вдруг резко отпрянула, а он продолжал стоять, вытянув
вперёд левую руку. И соседка наконец решилась до него дотронуться:
взяла его за руку и резко потянула на себя – оторвать, что ли,
собиралась? Но мой Наставник даже не сдвинулся с места, а
притихшая тётя Аня вернулась к "своему" креслу и спросила, глядя на
Мая:
- И что? Уже ничего нельзя изменить? Ну... со мной я имею
ввиду...
- Нет, к сожалению. Ведь вам уже неоднократно посылались
предупреждения: и в виде болезней, и в форме разговоров с вашей
подругой, увлекающейся "эзотерикой", и через фильмы о Душе и о
жизни после смерти... Но всё это оказалось – в вашем случае
– совершенно безполезно и безперспективно, ибо вы так и не
поняли, что вам было необходимо изменить свою жизнь и
перестать деструктивным образом вмешиваться в жизни своих
сыновей и невесток, уничтожая и их, и себя, – ответил ей мой
Небесный друг.
345
- Но я же так много ещё не сделала! И совсем не пожила для
себя! Всё для детей и для детей! – снова запричитала тётя Аня. – Я
ведь не хуже других! Так со мной нельзя!
Май уже не улыбался моей соседушке, более жёстко у неё
спросив:
- Вы меня не услышали?
- Нет, я вас прекрасно слышу! Только не соглашаюсь и не хочу
принимать того, что уже всё в моей жизни закончилось! Я же ещё
совсем молодая! И у меня было столько планов! За что мне такое?
И вдруг... тётя Аня рухнула на колени и стала молиться, сложив
руки вместе и глядя куда-то вверх:
- Господи, я в тебя никогда не верила – "вибач" меня за это!
Молю тебя, помоги! Прости и грехи мои!
- С
транные существа – люди! Г
адости делают друг другу, а
прощения просят у Бога! – удивлённо прокомментировал Май
поведение моей соседки; но, похоже, он никак не ожидал, что тётя
Аня, "взвившись" с колен, подскочит к нему, угрожая "мелким"
кулачком:
- Да какие гадости?! Ничего плохого я не делала: всю жизнь для
детей старалась, думала внуков дождусь. И нечего меня оскорблять,
не зная моей судьбы!
Она аж гордо "вскинула" подбородок, закипая от гнева. Что, если
честно, выглядело весьма комично! Представьте себе высоченного,
уверенного в себе красавца Мая… и безсильно прыгающую вокруг
него маленькую и "кругленькую" соседку в рваной "ночнушке" и с
"папильотками" на голове. Но моему другу, судя по выражению его
лица, было уже совсем не весело. С высоты своего роста он
внимательно посмотрел на застывшую под его "холодным" взглядом
женщину и спросил:
- Какие такие гадости вы творили? Неужели забыли?
- Чего мне помнить-то, если я их не делала! – снова перешла на
визг моя соседка. – Детьми клянусь!
Меня аж "передёрнуло" от этих её слов, потому что, насколько я
могла "судить" о тёте Ане по своим впечатлениям и по рассказам
родителей, она была, в общем-то, весьма склочной и злой особой,
которая никак не могла "ужиться" с двумя невестками (хотя одна
вообще обитала в другом городе!) и ни в какую не хотела "отпускать"
от себя двоих взрослых сыновей. Да и ругалась моя "бывшая"
соседушка со всеми подряд – по поводу и без повода, поэтому её
почти все в нашем доме побаивались и не любили.
Май, само собой, "прочитал" мои мысли и, ни слова не говоря,
нажал одну их кнопок на своём браслете, после чего "стена" напротив
кресел стала менять свои очертания и прозрачность, превращаясь в
346
большой экран. И когда мои глаза привыкли к данной "метаморфозе" с
нашим "шаром-кораблём", я увидела на экране тётю Аню, сидящую за
столом в мрачной и тёмной комнате напротив какой-то пожилой
женщины. Вскоре я догадалась: моя соседка разговаривает со старой
цыганкой. И волосы на моей голове "встали дыбом", едва я "въехала"
в смысл их беседы.
Цыганка спросила у тёти Ани (которая тогда была ещё гораздо
моложе):
- Как я поняла: вы готовы заплатить довольно большие деньги за
то, чтобы ваши сыновья любили и слушались только вас, а не своих
будущих избранниц? Вы понимаете, что лишаете своих детей
счастья?!
- Да чего ты, старая, понимаешь? Я – их счастье! Кто ещё сможет
любить "моих кровиночек" так, как я?! Кто, скажи мне? – "наехала" на
цыганку "молодая" тётя Аня.
- Не любовь это, а ревность и собственничество! А "спать" с
сыновьями тоже вы будете?! – не сдавалась пожилая женщина,
видимо, насмотревшаяся за долгую жизнь на таких мамаш,
считающих, что они "любят" своих детей.
- "Спят" они пусть хоть со всеми подряд – это меня не волнует! А
вот любить они обязаны только меня! Я на них жизнь свою и
