Они созерцали Вселенную, такую близкую и такую живую. И Вселенная разговаривала с Глебом и Никой. Мягкий голос, тихий шепот слышался одновременно со всех сторон. Им было тепло и уютно, они ощущали, что окружены заботой и покоем, что находятся под защитой кого-то или чего-то – огромного и могущественного. Словно еще не родившийся ребенок в чреве матери, они наслаждались радостью, покоем, безопасностью.
– …Ника, Ника, осторожнее, а то упадешь!
Голос мамы был ласковым, но в нем явственно слышалось беспокойство.
Ника посмотрела в направлении, откуда раздался голос – ее отец и мать стояли неподалеку посреди освещенного солнцем ярко-зеленого луга – высокие, молодые, улыбающиеся. Запах множества полевых цветов наполнял теплый воздух. Высокое синее небо было безоблачным и глубоким. Бабочка-махаон села Нике на тыльную сторону ладони и принялась щекотно перебирать лапками. Ника, заливисто хохоча от переполнявшего ее счастья, от любви ко всему вокруг, помчалась со всех ног, рассыпая сорванные цветы и протягивая к родителям руки. Отец на ходу подхватил ее своими сильными руками и подбросил высоко над головой. Визжа от восторга, Ника взлетела почти в самое небо, а потом прижалась к груди отца, закрыла от счастья глаза и притихла, слушая стук отцовского сердца…
Глеб, дрожа от восторга и страха, понял, что они с Никой находятся словно бы в центре Вселенной. Только пустота, заполненная потрясающе яркими звездами, окружала их, и облик всех созвездий был незнакомым. Глеб не увидел ни Большой Медведицы, ни Малой, ни огромного Дракона.
«Где я? Как же я могу дышать?», удивленная мысль мелькнула и пропала. Глеб понял, что сейчас все стало возможным – если он захочет, то сможет рвануться к звездам, к любой звезде и достичь ее в одно мгновение. Как? Он не мог бы дать ответ на такой вопрос, но нисколько в этом не сомневался.
И он ощущал с собой рядом могучее присутствие, они были в полной безопасности, в этом Глеб была совершенно уверен. Ему пришла в голову мысль, что если б кто-нибудь попросил его описать то, что он видел, то ничего, кроме набора банальных слов и бури эмоций, он не смог бы из себя извлечь.
Он попытался сделать шаг вперед и через секунду обнаружил, что идет по узкой тропинке, вьющейся среди высоких лиственных деревьев. Глеб с удивлением осознал, что на нем надеты легкие рыцарские доспехи бригантинного типа, металлические пластины которых были прочно прикреплены к плотной ткани одежды железными заклепками в виде маленьких сердечек. Блестящие полированные поручи, плотно охватывавшие предплечья, отбрасывали на буйное разнотравье веселые солнечные зайчики. Стальной обоюдоострый меч висел на широком кожаном поясе.
И рядом с ним, рука об руку, шла юная женщина в пышном старинном платье нежно-голубого цвета. Ее красивое лицо с выразительными синими глазами выражало печаль, и Глеб знал, что печалится она о предстоящей долгой разлуке. Не разбирая дороги, она ступала белыми мягкими туфельками по траве и выпиравшим корням деревьев. Отчего-то Глеб не испытал никакого удивления, он еще глубже погрузился в видение, забыв, кто он на самом деле. Дубы и клены наклонялись к ним своими ветвями, шепча беззвучно о бесконечной радости бытия.
Лесная тропинка закончилась, и они вышли на высокий берег широкой полноводной реки. Неподалеку возвышалась покрытая густым лесом горная цепь, она была подернута синеватой дымкой. Они остановились у самого края, высоко над водой.
Женщина повернулась к своему спутнику и нежно обняла его, прильнув к груди. Она заговорила, изо всех сил пытаясь не заплакать. Потом она отпрянула, стараясь навсегда запечатлеть его образ, и начала говорить. Она говорила о верности, о бесконечной надежде и вечной любви. Он отвечал ей сдержанно, стараясь успокоить, говорил о том, что время его похода пройдет незаметно, и скоро он вернется к своей любимой. Он не мог оторвать завороженного взгляда от ее точеного профиля. «Как со старинной камеи!», подумал он
Улыбаясь, он приложил ладонь правой руки к левой стороне груди, туда, где на светлом металле доспехов был прикреплен герб – черненый шит с выгравированной на нем белокрылой птицей, расправившей широкие крылья и грациозно изогнувшей длинную шею. Жестом, который был понятен только им двоим и который был их тайным знаком, он сделал плавное движение раскрытой вверх ладонью от сердца вверх, в небо, словно выпуская на волю выгравированную на гербе птицу. Она улыбнулась сквозь слезы и сделала тот же жест. Две птицы, видимых только им двоим и никому больше, взлетели в небо, взмахивая большими крыльями.
Удивительная догадка промелькнула в голове Глеба. Он уже почти точно знал кто его спутница. И с каждой секундой уверенность его возрастала все больше и больше. Да это же, это…Он уже был готов назвать имя, но далекий рокот грома вырвал его из объятий грез, бросив в лапы реальности.
Глеб и Ника услышали низкий голос Арье, который мягко говорил:
– Ника, Глеб… Возвращайтесь, пора…
Словно ангел, падающий с небес на землю (а может, так оно и было?) Ника открыла глаза и снова увидела перед собой знакомую картину современного города. Внизу, под горой, проносились бесконечные потоки автомобилей, а где-то неподалеку слышались голоса – неугомонные туристы в обход всех установленных троп взбирались на Масличную гору.
– Да, я видела… – прошептала она, стараясь запомнить как можно больше деталей ускользающих образов, – Я видела… Но ведь не может… не может быть, чтобы это было настоящее… Это иллюзия?
– Не более иллюзия, чем тот Иерусалим, который вы видите сейчас... Это знаменательный день, Ника... Я очень рад за вас. И за вас, – обратился он к Глебу, который сидел, откинувшись на ствол дерева, совершенно оглушенный яркими живыми видениями.
– Ты опять привел сюда людей, шеймгамфойрош!
Суровый незнакомый голос раздался за спиной Ники, как ей показалось, совсем под ухом. Она подскочила от неожиданности и обернулась. В трех метрах позади них стоял мужчина, и обращался он к Арье.
Арье неторопливо поднялся с камня и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, встал слева от Ники и Глеба лицом к лицу к этому человеку, справа от них занял место Лиор. Ника опять поразилась их размерам – даже вытянув вверх руку, она с трудом бы дотянулась до макушки Арье или Лиора. По сравнению с ними она чувствовала себя пигмеем.
Но как бы высоки и огромны ни были Арье и Лиор, человек, их окликнувший, оказался еще более высоким и по-настоящему колоссальным. Это был феноменальный исполин! Мощные узлы мускулов рук перекатывались при каждом его движении, плиты грудных мышц распирали рубашку цвета хаки, штаны и обувь на нем были военного образца, зеленовато-коричневого цвета. Крупная голова крепко сидела на толстой шее, ноги невероятной толщины и могучий торс говорили о том, что перед ними человек безграничной силы. Его европейского типа лицо имело очень правильные черты, характерные для нордических, а не семитских народов, холодные синие глаза смотрели пронзительно и немного устало. Ника подумала, что такое лицо можно было бы назвать красивым, если бы не сквозившая в нем ледяная бесстрастность, бесспорное свидетельство равнодушия.
– Ламед-вав, ты предусмотрительно поступил, что взял с собой своего раба! – тон мужчины был издевательским. – Иначе бы…
Он выразительно поиграл мускулами.
– Лиор не раб! Он наш друг!– воскликнула Ника бесстрашно. – А ты иди к черту, мы тебя сюда не звали!
– Лучше тебе больше не приходить на это место, Ариэль… – мужчина обратил не больше внимания на Нику, чем на мелкое насекомое. – Ты видишь, я даже снизошел до того, чтобы назвать тебя по имени. Иди домой, ты ведь уже очень стар, твои глаза скоро погаснут, тебе лучше подумать о… О том, кому ты служишь так же верно, как пес служит своему хозяину.
– Ты разговариваешь словно персонаж плохого голливудского фильма… – Арье улыбнулся, но в его улыбке ощущалась скрытая сила. – Да и вообще, как давно ты стал заботиться о моем благе? И твои нападки… они не имеют смысла. Все равно я буду делать то, что должен, и даже целый легион таких как ты не сможет помешать мне. И в этот раз ты опять опоздал. И даже если не будет меня, всегда найдется кто-нибудь другой.
