– Почему?!
– Потому что этого не могло бы случиться ни при каких обстоятельствах! Это не-воз-мож-но! – отчеканил Арье. – Кровь это душа тела, как ее называет Тора, поэтому ни один житель Иудеи того времени, да и вообще, ни один нормальный человек в любое историческое время НИКОГДА не сделал бы такого поступка – не стал бы собирать в чашу кровь своего убитого учителя…
– Так что же, святого Грааля не существует?
– Нет-нет, я такого не говорил! Одна из многих трудностей, с которыми сталкиваются искатели святого Грааля, заключается в том, что в различных письменных источниках Граалем называются совершенно разные вещи. Иногда это чаша с кровью, это, пожалуй, основной мотив литературных произведений о Граале, как, скажем, у средневекового поэта Кретьена де Труа. Иногда Граалем отчего-то называют серебряное блюдо, а иногда пресловутое копье Судьбы, о котором я вам рассказывал, или даже железный меч библейского царя Давида… Любопытно, что немецкий поэт-миннезингер…
– Кто-кто?
– Миннезингер, то есть певец, исполнявший песни о любви, о храбрых и непобедимых рыцарях, о знаменитых сражениях… Ну так вот, этот самый поэт-миннезингер Вольфрам фон Эшенбах, живший восемьсот лет назад, в своей поэме «Парцифаль» утверждает, что Грааль это некий камень, который был принесен на Землю ангелами. Камень этот якобы творит чудеса, продлевает жизнь людей, и на камне этом время от времени проступают знаки, которые считаются письменами Бога. При этом увидеть его может далеко не каждый. Лишь только тому, кто принял крещение и признал Иисуса как Спасителя, чудесным образом открывается камень Грааль… И именно этим камнем в конце концов овладел Парцифаль, или, в английском произношении, Персиваль.
– Yes! The knight of the Round Table! – это Лиор, до сего момента сидевший молча, вставил в беседу фразу на английском языке.
– Спасибо, Лиор! – Арье улыбнулся своему младшему спутнику, а тот благодарно наклонил свою большую голову. – Да, друзья, Персиваль был одним из рыцарей Круглого Стола легендарного короля Артура, королем замка Монсальват.
– Это уж совсем сказки! – Ника попыталась скептически улыбнуться, но не смогла – история и правда была захватывающей.
– Сказки? Не совсем, не совсем… – Арье взглянул на нее. – В любой сказке есть что-то такое, в чем можно найти истину… После Парцифаля хранителем Грааля стал его сын Лоэнгрин, его еще называли Рыцарь-Лебедь. Он был, как считается, неземным созданием, прилетевшим на Землю в образе огромной белокрылой птицы. Потом следы Грааля теряются…
– А дальше? – Глеб жаждал услышать продолжение и развязку истории, которую, как ему казалось, Арье должен был знать.
– Похоже все-таки, Грааль это совершенно не мифическая вещь, друзья. У меня есть очень убедительные основания полагать, что он существует… – Арье неожиданно сменил тему. – Но я хотел бы вернуться к тому легионеру одной из римских когорт императора Тиберия. К тому человеку, который убил Иешуа.
– Не очень-то он и интересен, – поморщилась Ника.
– Напрасно вы так считаете… Понимаете, Ника, не каждому человеку выпадает в жизни такая судьба – убить Мессию. Убить Бога, пришедшего на Землю в облике человека. Да уж, далеко не каждому... И Иисус, который умирал от милосердного – да-да, Ника, не спорьте, именно милосердного! – удара копья, избавившего его от мучений, видел перед собой послеполуденный Йерушалаим… вот как сейчас мы его видим…
Арье описал своей длинной рукой полукруг перед собой, демонстрируя панораму города.
– …и он видел перед собой человека, который провожает его в последнюю дорогу, человека, который забрал у него жизнь. Не по своей воле, но забрал... Понимаете, Ника, два человека сыграли решающую роль в жизни Иешуа. Первый – это его мать, Мария, или, что точнее, Мариам. Она дала ему жизнь на этой земле, встретила его в этом мире, подарила ему свою безраздельную материнскую любовь.
Арье помолчал, давая прочувствовать своим собеседникам всю значимость своих слов.
– …Второй же человек – римский легионер, центурион Гай Кассий Лонгин, проводивший его из этого мира, открывший ему врата в запредельные миры... Разве мог Иисус оставить такого человека без подарка? Без подарка истинно царского?
Ника и Глеб смотрели на Арье, словно загипнотизированные его удивительным рассказом. А тот продолжал взволнованно:
– Ну конечно же, нет… Иисус не мог так поступить. И он, безусловно, сделал такой дар, как подлинный Царь. Предание гласит, что этот легионер, увидев произошедшие в момент кончины Иисуса чудеса, излечился от болезни глаз. Но это исцеление, пожалуй, только часть дара. Предание гласит, что центурион, то есть, сотник, Лонгин уверовал в Христа, оставил службу у римского императора и ушел в мир – проповедовать веру в Иисуса как истинного спасителя мира…
– И что же это был за подарок, Арье? Пожалуйста… что это? – по лицу Ники ручьями лились слезы сострадания.
Арье ответил на вопрос вопросом:
– Подумайте сами, Ника, что может подарить умирающий на кресте от боли и жажды человек, пусть он даже и Бог… но все же – обычный смертный человек? Нет, безусловно, это была не кровь! И это не какой-то предмет – откуда бы ему взяться у арестанта! – и уж конечно, не драгоценный камень или меч… нет… это было нечто очень простое и в то же время невероятно сложное. Что-то такое, что можно иметь, но чем нельзя завладеть, что можно передать, но чего нельзя отнять или купить…
У Ники едва не остановилось сердце от охвативших ее предчувствий, а Арье, конечно же, прекрасно понимавший все ее внутренние переживания, сказал:
– …и Иешуа подарил Гаю Кассию Лонгину Священный Грааль.
– Но что же это? Что?!
– Иисус, он же Спаситель, мессия, сын Божий и сын Человеческий, а также Мировой Логос, подарил Гаю Кассию Лонгину Слово. Да, Ника, он подарил ему Имя Бога.
Глеб с волнением в голосе воскликнул:
– Слово это и есть Священный Грааль! Но… но почему об этом никто не знает?!
Арье оставил его вопрос без ответа и показал рукой вниз:
– Взгляните туда!
Ника и Глеб повернулись к лежавшему внизу между холмов городу и застыли, пораженные великолепным пейзажем. Тьма приближалась к древнему Иерусалиму. Вдали, на западе, уже начиналась гроза. Через темные гряды облаков прорывались солнечные лучи, широкими снопами освещая Старый город и долину Кедрон.
Слезы восторга, радости и очищения лились потоками из глаз Глеба, и он с облегчением закрыл их. Но яркие потоки света не исчезли, они были видны сквозь сомкнутые веки, там буйствовали ярчайшие краски, а вспышки далеких молний иногда освещали все пространство перед ним. Мало-помалу световые потоки упорядочились и сами собой сложились в картину, которую Глеб мог видеть каким-то ранее недоступным ему внутренним взором. Это была панорама Старого города и Храмовой горы, но не тех, каковы они сегодня, а совершенно иных. Не было ни несущихся по асфальтированным дорогам автомобилей, ни ажурных металлических башенных кранов. Не было видно ни современных зданий из блестящего на солнце стекла и серого бетона, ни говорливых групп туристов, деловито осматривающих древние достопримечательности.
Золотые ворота в восточной стене города были открыты, через них проходили толпы народа, а Львиных ворот не было, вместо них Глеб с удивлением увидел обычную городскую стену. На Храмовой горе не было ни одного из существующих сейчас храмов. Вся территория вокруг была усажена цветами, зеленые кроны деревьев живописно украшали склоны горы. Видение было очень зыбким и неустойчивым, через несколько мгновений оно растаяло в потоках света, свет сменился сумерками, и все вокруг потемнело.
Глеб с замиранием сердца увидел, что ткань реальности трещит по швам, рвется, распадается на части. То в одном, то в другом месте окружающего пейзажа обнаружились прорехи, сквозь которые на месте городских построек стало видно небо – глубокое, угольно-черное, каким его можно видеть за пределами атмосферы Земли. В черноте засияли звезды – одна, другая, третья! Словно сверкающие капельки чистейшей воды падали на темную поверхность ночного озера и оставались на ней – сияющие и вечные. И вот уже проявились многочисленные скопления ярчайших разноцветных звезд.
