— Пьяный был, Кирилл, нет, ну правда! — Савва высвободил голову из захвата.

— Знаешь, как говорят? Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Ты тащился, милый, тебе это нравится.

— Пьяный был… — тупо повторил Савва. — Блин! Кир! Я фигею! — вспыхнул он, стараясь хоть как-то прикрыть бесстыже топорщащийся из брюк член. — Ты же мужик! Ты такой парень! Высокий, сильный, здоровый, красивый, мастеровой! Дай Бог любому натуралу быть таким как ты! А ты… как ты… как… Как ты можешь?!

— Что? Как я могу — что? Договаривай, мальчик…

— И ниче я не мальчик… — внешне насупился Савва, хотя внутренне это его заводило. — У нас разница в возрасте меньше десяти лет! Па-па-ша!

— Ты мальчик! Мой мальчик! — Кир схватил его за ягодицу, сжал ее, притянул его к себе, и повалил на диван. — И сейчас, ты будешь моей девочкой! — нависнув сверху, вкрадчиво проговорил он.

— Да уйди ты! — что было сил, Савва уперся ему руками в грудь. Член уже просто горел.

— Ладно! — Кир вдруг отхлынул от него, как волна от берега. Сел, достал сигарету, закурил, и небрежно швырнул зажигалку на массивный деревянный стол. — Знаешь в чем твоя проблема? — проговорил он, глядя перед собой, и выпуская дым из ноздрей. — Ты живешь для кого-то! А нужно жить для себя! Не для мамы, не для бабушки, дяди Васи или тети Зины, а для себя! Потому что это — твоя жизнь, только твоя, и она одна! И нельзя позволить себе потратить ее на то, чтобы постоянно оборачиваться и думать: «Ох! а что же обо мне подумает сосед! Ох, а вот этот мой новый партнер, понравится ли он моей тети? А вдруг нет, что она скажет?!»

Савва молчал. Кирилл докурил, встал и, не торопясь, начал раздеваться под его ошалевшим взглядом.

Снял медленно футболку, обнажая рельефный торс покрытый черными узорами: линии начинались на ребрах, обхватывали полукругом левый сосок и поднимались выше, расползаясь по плечу и кончиками лаская шею.

«Полинезия, Борнео, майя?» — непонятно почему всплыло в голове Саввы, когда он пялился на рисунок, но тут Кирилл стянул сперва джинсы, а затем трусы, и мысли о значении татуировки вылетели напрочь. Как он ни старался разглядеть во что же складываются черные линии на теле Кира, но взгляд все время соскальзывал на член: средних размеров, темный, красивый. Внутри загорелось желание ощутить его теплоту, и узнать каков он на вкус…

Кирилл, раздевшись и небрежно свалив одежду на один из стульев, приблизился и опять навис нестерпимым обжигающим обнаженным огнем.

— Если твой партнер совершеннолетний, и у вас все по согласию, то никто не имеет…

— Я тебя ненавижу! — вдруг отчеканил Савва, но тут же сам схватил его за волосы, и Кирилл позволил завалить себя на спину. — Как! Как? Ну как? — вопросы рвались наружу. — Почему?!

— Почему я люблю парней? — улыбнулся Кир. — Ну, а как тебя не любить? Такого… — эти слова шокировали Савву, воспользовавшись этим замешательством, Кир вновь завалил его на спину, а сам оказался сверху. — Как тебя не любить? Ты такой красивый! Такой умный! Такой хороший! Как же тебя не любить?

Савва смотрел на него во все глаза, приоткрыв рот:

— Правда? — еле живой прошептал он.

Кир поцеловал его в основание шеи, прижав его голову к своей:

— Правда… — жарко прошептал на ухо. Потом поднял голову, посмотрел ему в глаза, и закрыл их ладонью. — Просто лежи, и расслабься, все будет хорошо! — он надолго припал к его губам, потом отстранился и с улыбкой сказал: — Любишь ты целоваться, любишь! А чуть дальше зайти очкуешь! Ты моя маленькая трусишка! Ладно! Все приходится показывать на собственном примере!

« Это он меня заставил! Я не при чем! Я не хотел! Это все он!» — прошептал голос, сдаваясь, и сердце успокоилось, и душа обрадовалась.

Савва повиновался и замер под раздевающими его руками. Он даже не заметил, как остался абсолютно голым, чувствуя только, как горят зацелованные губы и как наливается жаром пах.

Поцелуи спускались ниже. Кир облизал и жадно втянул в рот один сосок и одновременно принялся пальцами крутить второй. Савва застонал, выгнулся, и почувствовал как член смазкой пачкает Киру живот. Кир, не спеша, спустился ниже, погладил его по бедрам и принялся слизывать прозрачные липкие капли с головки.

— Кир! — с ужасом подскочил Савва и схватил его за волосы, — Кир… — все так же в ужасе выдохнул он.

— Чи-чи-чи-чи! — тот зажал его губы пальцами.

— Кир! — промычал с мольбой в глазах.

Кир не прислушался, толкнул его на диван, тут же полностью заглотил член и начал сосать. Савва заныл. Не прерываясь, Кир нашел руку Саввы, положил его пятерню себе на голову и сжал его пальцами свои волосы.

Раскаленная волна безжалостного кайфа снесла Савве все преграды, крыши, страхи и опасения. Он уже не мог владеть собой. Старого Саввы уж более не существовало. Все, что он чувствовал — это горячий бездонный рот Кира. Влажный и нежный — Савва проваливался в него, как в черную дыру. Попытался попросить о пощаде, хотел умолять дать хоть секунду роздыху, чтобы перевести дыхание и не умереть, но Кир был беспощаден. А когда Савву стал сотрясать оргазм, он взял его за ягодицы, и с силой вжал лицо в лобок, ожидая покуда тот не закончит. Когда Савва обмяк, он еще долго держал его член во рту, потом выпустил, еще немножко пососал головку, с удовольствием наблюдая, как от этого судороги пробегают по Саввиным ногам, оставил его в покое и сел рядом.

Вспышка оргазма оказалась такой сильной, что она зашвырнула душу в самые отдаленные райские галактики, и сейчас тело было абсолютно пустым и осиротелым. И вся эта пустая оболочка наполнялась одними физическим ощущениями: член еще помнил горячий рот Кира, а сердце стучало спокойнее, успокаивалось, и радио работало, и тупые восторженные идиотки-радиоведущие слащавыми голосами несли какой-то бред, и сами же над ним смеялись…, а еще, по вискам катились слезы.

— Что с тобой, малыш? — Кир опять навис над ним, и нежным любящим движением убрал волосы с его лба.

— Как мне теперь жить дальше… — проговорил Савва.

Кир засмеялся тепло и искренне, засмеялся от души:

— Дядя Кирилл тебя всему научит! — вкрадчиво прошептал прямо в губы. — Всё, что тебе нужно — это слушаться во всем дядю Кирилла, и все будет замечательно! — поцеловал его. — Ты классный! Офигенно вкусный! Я хочу тебя! Блядь! Я реально, сука, хочу! — Савва заикнулся было, но Кир его перебил. — Больно не будет, я тебе обещаю…

И тут зазвонил телефон. Кир сел и взял трубку. Савва поймал себя на мысли, что не хочет расставаться с ним, не хочет, чтобы он уходил даже в другую комнату. Он хотел постоянно ощущать его рядом, дотрагиваться, слышать голос.

— Да! Алё! — Кир сел, опять закурил сигарету и положил ноги Саввы себе на бедра. — Нет! Это хороший аппарат! Да уж поверь! Старый, крепкий Виндом. Он просит за него копейки и даже еще скинуть готов. Мы его берем, везем ко мне в гараж, доводим до ума, выставляем нормальный ценник, продаем и поднимаем бабла. Что? — Савва лежал, смотрел в потолок и чувствовал, как Кир кончиками пальцев водит по его ногам. Ему тоже захотелось сделать ему очень приятно. — Ну и что, что карбюратор? Если я не смогу сделать, позвоним Никифорову, он грамотный карбюраторщик. Да не парься ты, Толик, готовь лучше бабки! Я тебе отвечаю за эту тачку! — Савва опустился на пол на колени и взял головку в рот, Кир положил ему пятерню на голову и одобрительно взъерошил волосы. — Я тебя когда-нибудь обманывал? — Он как будто бы не замечал Савву, и того это очень возбуждало. Принимать полностью весь член в рот он боялся, но с головкой играл вовсю. — Ну вот и все! Все, давай! Я? Я отдыхаю! — сердце Саввы замерло. — В бане… с хорошим человеком, — сердце стало истекать умилением и счастьем. — Хороший пацан, да ты его не знаешь!

Кир отложил телефон и лег на диван. Какое-то время он лежал с закрытыми глазами, позволяя себе сосать, а потом сказал:

— Ну-ка! Дай-ка мне свою жопу! — не переставая ласкать губами и языком ствол, Савва повернулся к нему задом. — Ближе! — и получил хлопок по заднице. Перекинул ногу через тело и придвинулся ближе, усевшись на грудь, изнывая от дикого стыда и такого же дичайшего возбуждения.