Савва незаметно просунул руку в трусы и стал дрочить себе. Он знал, что нужно спросить разрешения, но был уверен, что ему не позволят, а подрочить хотелось ужасно. Именно передернуть. Он надеялся, что успеет, пока Кир занят его ртом, но как только он почувствовал приближение оргазма, Кирилл отстранился и поменял позу, закинув его ноги себе на плечи.

Савва уже привык к размеру Кира и не испытывал боль от таранящего очко члена, но сейчас и приятно не было тоже. Он не любил такие быстрые решительные старты, без хоть какой-то подготовки и вообще без нежности.

Когда сердце Кира, казалось, разбухло и стало захлебываться в волнах удовольствия, он прервался, вытащил член, схватил Савву за волосы, притянул его голову к себе, и начал спускать в рот. После оттолкнул, размазав последнюю каплю по губам, и сел рядом, внимательно наблюдая, как Савва сглатывает его сперму. Удовлетворенный зрелищем, вытер испарину со лба и прошел к столу за сигаретами, закурил, и вернулся. Савва медленно, тремя пальцами, подымал и опускал крайнюю плоть.

Кир поставил ему ступню на руку с членом, надавил.

- Больно! – прохныкал Савва, тот надавил еще сильнее. – Ну больно же! – вскрикнул Савва.

- Больно! – согласился Кир. – Так если ты слов не понимаешь, может боль поймешь?

- Ну я хочу подрочить!

- Я сказал – нет!

- Но почему? Сам-то кончил!

- А ты, если будешь пиздеть – не будешь кончать еще неделю!

- Но почему?!!

- Ты обиделась? – улыбнулся Кир. – Обиделась? – повторил он с интересом.

- Обиделась! – вспыхнул Савва.

- И это хорошо-о! – Кир сладко хрустнул суставами, разминая плечи.

- Чё хорошего? – насупился Савва. Обломанный кайф выводил его из себя.

Кир нагло оглядел его, наклонив голову вправо, а потом опять полез на него, и прижался к его гладкому лицу своей колючей щетиной. Савва зажмурился, и хотел отвернуться, но Кир одной рукой схватил его за челюсть, а второй поднес сигарету ко рту, затянулся и выпустил дым ему в лицо:

- Знаешь, реклама такая была: “Видеть твое обиженное ебало – бесценно! Для всего остального существует Мастеркард!”

- Нет такой рекламы! – как-то не очень уверенно проговорил Савва.

- Есть, – кивнул Кир. – Есть! – И сбросил ему на губы пепел. Не отрывая от него глаз, Савва слизал пепел языком.

- А вот тебе запить! – и с губ Кира упала большая, белая, пенистая капля слюны.

Савва проглотил и ее, и только было хотел что-то сказать, как Кир властно впился в него поцелуем. Он целовал его долго, так, как только он один умел. Потом остановился, задумчиво облизал его по-блядски обсосанные губы, и прошептал.

- Ну за что же я тебя так люблю? Ну вот за что? – спросил он Савву. “А всё же любит!” – сладко застонало у того внутри. – Пять минут на сборы тебе! Встала и собралась! Поняла? – Савва молчал. – Не слышу? Ты поняла меня, соска?

- Поняла! – буркнул Савва.

- Обиженная соска! Обиженка ты моя!

Кир наподдал ему по заднице ладонью и принялся одеваться.

Почему он позволял с собой такое обращение? Почему терпел Кира в своей жизни, квартире и заднице уже почти полгода? Его грубость, унизительное отношение, да еще эту дурацкую привычку обращаться к нему в женском роде! Отчего не отстаивал свои права? Ведь они же у него есть? Ну, должны же быть?! Хоть какие-то? Застегивая ремень на брюках и чувствуя, как ширинка давит на все еще крепкий член, Савва задавал себе эти вопросы.

И в машине, пока они ехали к “одним хорошим людям” – как выразился Кир, Савва смотрел на его лицо и думал: “Он красивый, очень красивый, – мысли текли медленно, как ледяная водка. – Очень! А еще он тварь! Мразь! Гадина! Но какой же все-таки красивый! И с ним может быть хорошо. Нет! С ним может быть охуенно! Просто крышесносно! До обморока, до ватных ног, до слез и крику. А еще с ним может быть плохо. Плохо до желания убить себя, или его. И его, и себя, и всех вокруг! Вот если бы он был не такой красивый!”

- Чё, хуесос, выпялился? – усмехнулся Кир.

- Пошел ты на хуй! – Савву вдруг затрясло, и он завизжал. – Слышь ты, хуесос!!! Сам ты хуесос!!! Пидор, сука, ёбаный!

- О-хо-хо! – развеселился Кир. – Ты так смешно трясёшься! – не отвлекаясь от дороги, он убрал правую руку с руля и схватил Савву за волосы. – А разве нет?

Почему-то волна ярости отступила так же моментально, как и накатила. Хотя, может быть, еще и боль от сжатых волос, что так ловко и цепко схватил Кир, тоже подействовала как успокоительное.

- Разве нет? Разве тебе не нравится сосать? – остановившись на перекрестке перед красным сигналом, Кир повернулся к Савве и засунул ему палец в рот. – Пососи пальчик, шлюшка! – он начал трахать его рот пальцем. – Давай, укуси меня за пальчик, и я сломаю тебе носик. Дай мне повод разнести твое противное бледно-рыжее ебало! Ну дай мне повод, девочка! – Кир подождал пару секунд, вытащил обслюнявленный палец, вытер его о плечо Саввы и вздохнул. – Не дает, сука! Рыжик, а ты дрался когда-нибудь?

- Нет, – тихо ответил Савва.

- Ты трусишка! Ты боли боишься! Крови боишься! Я прав? Дядя Кирилл всегда прав! – загорелся зеленый, Кир убрал руку и перестал смотреть на Савву. – Слышь, а ты в армии служил?

- Ты, блядь, заебал! Ты сколько раз будешь спрашивать?!

- Я забыл, мальчик.

- “Мальчик”! – фыркнул Савва и заерзал от возбуждения.

- Так ты служил, а, Рыжик?

- Не служил! Кир, ты меня постоянно об этом спрашиваешь!

- Не служил? И правильно! Где бы ты служил?!! В каких войсках? В рыжих?

- В бесстыжих! – нашелся Савва и заржал.

Кир тоже засмеялся. На следующем перекрестке они попали в пробку, Кир обнял Савву за шею, властно притянул к себе рывком и впился развратным поцелуем. Он хорошо знал, как это заводит Савву, и точно – тот застонал, задышал, полез к нему.

- Кир! – захлебываясь, шептал он, – Ты красивый, сука, пиздец! Пиздец! Бля! Я тебя хочу! Можно, я буду охуваеть от твоей красоты? Можно? Блядь, просто пиздец! Разреши мне, пожалуйста, охуевать от твоей красоты!

- Ну, пожалуй, можно! – Кир схватил его за волосы и прижал лицо к паху. – Ширинку не расстегивай, – хрипло приказал он, когда Савва потянулся к молнии. – Целуй и трись ебалом о штаны! Вот так, да! Мой мальчик! Мое солнышко рыжее, моя умничка!

Пробка рассосалась, движение возобновилось – вести машину с Саввиной головой у руля оказалось неудобно, Кир хотел остановиться, но припарковаться было негде, да и они почти приехали, поэтому просто рывком вернул Савву на место.

- Давай, котик, давай, возьми себя в лапки, котенок, и веди себя хорошо до вечера, – проговорил Кир, не отвлекаясь от дороги. – И если ты не накосячишь за эти полдня, то вечером будет тебе сюрприз! – его глаза весело блеснули. – Я тебя выебу! Бля, разъебу до смерти, до истерики, до слез, до рвоты! Узлом тебя скручу, и отымею во все дыры! Всю ночь буду пердолить так, что ноги потом свести не сможешь! Ты хочешь этого? Ебливая шлюха этого хочет?

- Хочет… – прошептал Савва и сглотнул.

- Ну так вот и постарайся! Хорошо?

Савва кивнул, пригладил волосы и попытался успокоиться, принявшись рассматривать прохожих на улице:

- Что это они все мрачные такие? И идут как-то странно…

- Так ветер сильный! Холодно им! Осень же уже, ёбтыть!

“А ведь и вправду уже осень!” – подумал Савва, глядя на голые деревья, хмурые низкие тучи и на холодную рябь на лужах.

- И когда лето пролетело? Вот же только весна была. Бабушку хоронили! Приехал еще помню парень один на крутой тачке…

- Чё за тачка?

- Ну такая крутая, со спойлером, японская, я не очень разбираюсь.

- Крутой парень?

- Ахуенный!

- Выебал тебя?

Савва улыбнулся:

- Подрочил мне сначала.

- Тебе понравилось?

- Да! Было охуенно! А потом в сауну заманил, поминетил и трахнул.

- Он первый у тебя был?

- Ага, – Савва взглянул на Кирилла. – И единственный!

- Да ладно! Не поверю! Единственный! Тебя ж за гаражами всем массивом пердолили за бутылку водки!