Но когда оргазм выветрился, в душу заползла скука и даже недовольство. Кир выпрямился и вышел на балкон. Савва долго еще лежал на столе, и все трогал свой живот:
— Теплая, теплая, чувствую, горячая… твоя… — улыбаясь, шептал он.
Докуривая на балконе, Кир ощутил острую потребность побыть одному: разобраться со своими мыслями и чувствами. И, самое главное, определиться с мерзким, непонятно откуда взявшимся чувством вины. Он даже не знал перед кем оно возникло, и с какой такой стати, но какой-то маленький гнусный червячок подтачивал изнутри.
Кирилл решил пойти на работу, решив, что вся внутренняя маета из-за того, что он позволил себе несколько дней относительного безделья — а деньги сами не заработаются. Когда он уходил, щенячья тоска и даже обида в коньячных глазах Саввы только порадовали его и укрепили в правильности решения.
Он с детства себя так приучил: чуть что — сразу спасаться в работе. И хоть клиентов на сегодня не было, он все равно с радостью шел в гараж, надеясь там в тишине и покое полностью разобраться в себе, а заодно и в старом битом лендровере, который он все же надеялся вернуть к жизни. Но как только в руки попал гаечный ключ, все мысли отключились сами собой, и он позабыл обо всем на свете, нырнув под капот джипа, так ничего и не решив для себя.
Телефон булькнул новым сообщением, Кирилл отвлекся, вытер тряпкой руки и полез в карман. Бэшен предлагал встретиться. Это оказалось как нельзя кстати. Выйдя на улицу, он с удивлением обнаружил, что солнце скатилось к вечеру, хорошенько умылся под проточной ледяной водой из колонки, и поехал к Бэшену.
Савва весь измаялся один. От телевизора пухла голова. Кир обещал приехать еще час назад, но не появился и трубку не брал. В какой-то момент тоска стала невыносима, и Савва вышел пройтись.
Закатные, кроваво-малиновые тучи отливали холодом, и всем своим видом предвещали на завтра холодную, пасмурную погоду. Было тепло, но постоянно налетал бодрый, морозный ветер, и от него становилось неуютно и как-то тоскливо.
Савва закончил пересчитывать мелочь в кармане, и огляделся. Ничего вокруг не изменилось. Через огромные стеклянные двери торгового центра сновали люди. Женщины с большими пакетами, влюбленные парочки, шумные стайки школьников. Напротив парковки стоял здоровенный надувной замок, и оттуда доносился истеричный детский визг. Большой перекресток шумел, волновался, спешил.
Савва не выдержал и достал пачку. Время было восемь двадцать четыре, и десять минут назад он сказал себе, что закурит ровно в половину, но не удержался и вставил губы последнюю сигарету. Тут же машинально взял телефон. Позвонить он хотел тоже ровно в половину, но раз уж закурил…
Кир не брал. Не брал, и не брал, и не брал. Савва уже начинал волноваться! Мало ли что могло случиться! Кира он не видел и не слышал уже часа четыре, и постоянно ловил себя на чувстве, что соскучился страшно. Вот если бы он позвонил или хотя бы кинул маленькое смс!
Загорелся красный, но старый видавший виды черный бумер с белым бампером решил проскочить и ровно на перекрестке влетел в гнилую четверку. Визг тормозов и грохот сминаемого железа напугал Савву, он подскочил и обернулся на звук. Из бумера вылетел парень, а из четверки вылез очкастый дед. Видно было, что весь салон его четверки заставлен помидорной рассадой, к багажнику на крыше привязана деревянная дверь.
Савва отвернулся, ему стало до боли жалко дедка, мирно трухавшего на свои шесть соток, а попавшего в такой геморрой. И тут увидел Катю. Она шла со своим парнем, длинным, худым блондином. Сердце застучало тяжело и как-то требовательно. Вид парочки раздражал его, но он все равно смотрел на них. Что-то внутри него силилось понять, разобраться, почему именно он, что в нем такого в этом долговязом козле?! Ведь не было в нем ни красоты, ни силы, ни денег, судя по шмоткам! Так что же? Что?!
«Хер наверно большой! И стоит как штык! Хотя с Киром у меня тоже стоит будь здоров! — сердце шевельнулось как-то странно. — Блин! Выходит я голубой, — хмыкнул Савва. — Никогда бы не поверил, что стану голубым!»
Катя заметила его, смутилась, но тут же приняла надменный независимый вид и, проходя мимо, демонстративно прильнула к плечу парня.
Савва сплюнул, и пошел прочь.
— Кир! Кир! Кир! — ныл он, слушая проклятые гудки. — Ну где же ты?!
Кирилл сидел на большой кухне, модно и современно обставленной — сплошные стекло и металл. Куча дорогущей бытовой техники сверкала полированными боками, будто крича о достатке владельца.
Прозвище Бэшен, как нельзя лучше подходило Андрею — могучему крепкому мужику лет сорока, заросшему и бородатому. Пару лет назад они познакомились, когда Андрей пригнал к Киру свой байк — невозможно охренительный Харлей. Кир влюбился в хромированную зверюгу с первого взгляда, а с его владельцем переспал в тот же вечер.
— Ну? Ты готов? — спросил тот, допив кофе и отставив чашку, принялся разминать кисти рук.
Кир молча поставил локоть на стол и растопырил пальцы. Бэшен тоже поставил локоть, и они стали примеряться, готовиться к схватке.
— Ровнее! Ровнее! — указывал Бэшен на локоть Кира.
Когда приготовления закончилось, и они уселись поудобнее, началась борьба. Лицо Кира стало жестким, решительным, ноздри хищно раздувались. Бэшен же оставался спокоен, но потом все же сжал губы, напрягся и начал медленно, но верно давить руку Кира к столу. Кир зарычал, покраснел, но ничего не смог уже сделать, и Бэшен дожал его кулак до столешницы.
— Блядь! — запыхавшись, вскрикнул Кир.
— Супротив человека ты все равно, что плотник супротив столяра, — заржав, процитировал довольный Бэшен Чеховскую фразу.
— Да устал я сегодня, — Кирилл повертел кистью.
Бэшен усмехнулся, засунул палец за щеку и издал чпокающий звук. Кир встал, выпил воды и неожиданно зажал шею того в захват локтем.
— Плотник, говоришь? Ща поглядим, кто плотник!
Началась борьба, благо просторная кухня позволяла заниматься такими шалостями.
Киру понадобилось много времени и сил, чтоб переломить ход битвы, но в конце концов, ему удалось скрутить Бэшена, с силой приложив того спиной о холодильник. Двухметровый шведский агрегат содрогнулся и укоризненно звякнул всеми скрывающимися внутри бутылками. Этот звук на секунду отвлек разгоряченных мужчин от борьбы. Бэшен, воспользовавшись паузой, вывернулся, перевернул и толкнул уже Кира на холодильник, вжимая того в холодный серебристый бок. Грубо дернул его за волосы, запрокинув голову, и впился в губы жадным поцелуем, претендуя на право вести. Но Кирилл и не подумал бороться еще и за это: после щенячьей восторженности Саввы, после его готовности делать всё по первому щелчку пальцев, после его полной пассивности, хотелось хоть ненадолго отдать ведущую роль.
— В душ пошли, медведь, бля, помял меня всего, — Кирилл отстранился от переставшего его держать Бешена и улыбнулся, глядя на его красное потное лицо.
Ему всегда нравились их схватки, частенько переходящие сразу в секс, с ним можно было не сдерживать себя и в активной, и в принимающей позиции.
— Я тебя еще не так помну, — пообещал тот, лапая задницу ручищами.
— Не надорвись только, в твоем возрасте за сердечком-то следить надо, — ехидно заметил Кир, выкрутился из перешедшего в объятья захвата и отправился в ванную.
Стоя в душевой кабинке, подставляя лицо горячим струям воды, Кириллу вдруг пришло в голову, что раньше у него не было одновременно отношений с двумя парнями. И почему-то он ощущал, что изменяет Савве с Бэшеном, а не наоборот, хотя их связь продолжалась намного дольше, чем краткое знакомство с забавным рыжим мальчиком. Может, потому, что с Андреем никогда ничего не было, кроме секса? Никаких чувств с обеих сторон?
Кирилл не успел додумать: отодвинув створку душевой кабинки, Бэшен втиснулся во влажное пространство, заполнив его своим могучим телом, практически вжав Кира грудью в кафель. Но, к его удивлению, не перешел сразу к делу, а налив на ладонь геля, принялся мыть ему плечи и спину мягкими расслабляющими движениями. Не спеша размазывал пену по коже, перешел на грудь и живот, медленно гладя их намыленными ладонями, скользкими пальцами ласкал член и мошонку.
