Однажды, после очередного сеанса связи, мой певчий спутник вышел из каюты, безудержно хохоча. Мы с Нестером долго пытали его, что такого забавного сказал зильберпук. Потом, отсмеявшись, Адриано вывел, искусно подражая тоненькому голосу Динозаврика:

– Вы знаете, милейший Адриано, я никого обидеть не хочу, но голос друга вашего противен настолько, что терпеть невмоготу. И, знаете, его прикосновенье шершавое, сухое – просто жуть. Иголки вянут, греются поджилки, хрустят крючочки и густеет слизь.

Нестер заржал, как конь, а я развёл руками:

– Похоже, мы друг друга передипломатили.

III. Да будут обнимашки

Заходит как-то бог-вдохновитель к богу-созидателю.

– Здоров!

– Здоровей видали.

– Не в духе?

– Не в нём, не в себе, не в сыне, – вяло ответил созидатель затёртой цеховой шуткой.

– Я тебе несу вести о последних тенденциях в высшем свете.

Созидатель хмыкнул.

– И что же сейчас в моде?

– Обнимашки! – выпалил сияющий вдохновитель.

– Это что? – хозяин почесал кудлатую макушку.

– Лично ощущать не довелось. Те, кто пробовал, уверяют, что полный Рагнарёк.

Вдохновитель придвинул к себе облако попушистее, и удобно на нем растянулся.

– Ну что, заинтересовался? Только обнимашки просто так не ощутишь. Мы же бесплотные, надо людей сотворить. Вот я к тебе и пришёл.

– У меня творческий кризис, давай в другой раз.

Но непрошеный посетитель не хотел так просто уходить.

– А это у тебя что? Не люди случайно?

– Это не люди, это творческий кризис.

Вдохновитель прищурился.

– Очень на людей похожи. Хочешь, помогу? Вдохновлю?

Бог-созидатель безнадёжно махнул огромной рукой.

– Они какие-то вялые. Ничего не делают, только со зверюшками разговаривают. Даже размножаться не хотят.

Гость спрыгнул с облака, обошёл мирок, на котором идиллически прогуливались два человечка.

– Они разнополые?

– Как полагается.

– Разум? Чувства? Свобода воли? Способность творить?

– По образу и подобию, – послушно ответил созидатель.

Человечки приветственно помахали вдохновителю. Тот присмотрелся к ним ещё пристальнее и победно хлопнул товарища по плечу.

– Ну вот же! Нет понятия о добре и зле!

Огорошенный творец бракованных людей бросился проверять. И точно.

– И как я мог проглядеть? Ведь не первый раз свет от тьмы отделяю!

– Ничего страшного! – успокоил глазастый гость. – Запакуй как-нибудь покрасивше и подсунь человечкам. Они, наивные, скушают.

– Конечно, скушают. Абракадабра! Румпельштильцхен! Эйяфьятлайокудль!

И на ладони созидателя появилось очень соблазнительное яблоко.

– Всегда удивлялся, как вы это делаете, – поделился гость, заворожённо смотря на плод, явившийся ниоткуда.

– Я занимался с богом-логопедом, – гордо ответил созидатель, отправляя яблоко вниз.

Подождали. Помолчали. Понаблюдали.

– Слушай, действительно, очень вялые. Не берут! Давай я спущусь, подскажу им. Это что за костюмчик?

– Так, шалость. Набросок. Мужчина назвал это змеёй.

– Шик! Я мигом!

Бог-вдохновитель знал своё дело. Уже через несколько минут человечки съели яблоко, и что-то в них необратимо изменилось. Довольный подсказчик вернулся на облако со змеёй на шее.

– Если позволишь, этот прикид я себе оставлю. Попугаю парочку зазнаек.

– Да пожалуйста, у меня таких полно.

Людишки в растерянности рвали листья и делали себе одежду.

– Мы так никогда не дождёмся обнимашек, – заметил вдохновитель.

Созидатель нахмурился, и небо над человечками почернело, блеснуло, громыхнуло. Маленькие мужчина и женщина в ужасе прижались друг к другу.

– Вот это хорошо! Целуйтесь и обнимайтесь! – напутствовал их творец, прислушиваясь к ощущению обнимашек, наполнявшему его существо.

Гость прикрыл глаза и почмокал губами, смакуя новое удовольствие.

– Громыхни-ка ещё разок, чтобы им мало не показалось!

Впрочем, скоро оба пресытились обнимашками.

– Знаешь, все эти россказни сильно преувеличены. Приятно, да, но ничего особенного. Ну что, эксперимент удался. Можно теперь этих удалить.

Гость указал на трепещущих человечков.

– Ты знаешь, у меня ещё пара задумок есть. Пусть будут пока. Они на самообеспечении, я велел им самим добывать хлеб свой.

– А, ну отлично. Тогда до скорого.

Маленькие мужчина и женщина облегчённо выдохнули.

Но, как оказалось, рано обрадовались.

Всего через пару столетий бог-вдохновитель вновь посетил своего приятеля, принеся свежие веяния.

– Не поверишь, какую фишку придумали! Войну! Говорят, просто Большой Взрыв! Попробуем?

У бога-созидателя в глазах заплясали опасные огоньки.

Звёздный час

Не могу поручиться за точность, но видится мне, что так и будет.

В: – А я говорил, надо было заранее выехать!

Ч: – Надо было громче говорить.

Г: – Ребята, не ссорьтесь, без нас не начнут.

В: – Наивный! Этим палец в рот не клади, руку откусят.

Г: – А что, бывали случаи?

В: – У-у, чего только не было! Кровь в жилах стынет и волосы дыбом! И это у меня, а вы меня знаете.

С: – Так, отставить разговорчики. У нас, между прочим, очень ответственная роль.

Г: – Да, звёздный час, можно сказать.

В: – И мы на него опаздываем!

Ч: – Да расслабься ты, не гони лошадей.

В: – Если бы ты не собирался триста лет, я бы, может, и расслабился!

Ч: – Положим, тебе всё равно, как перед людьми показаться, но это ещё не значит, что остальным тоже плевать. Я, можно сказать, к этому дню целую вечность готовился!

Г: – Хватит, хватит! Если мы и опоздаем на пару минут, никто и не заметит среди общей шумихи. Нас все ждут; все, кто надо, в курсе. Что вы грызётесь, будто голодная свора?

В: – Всё, ребята, приехали…

Г: – Да-а-а-а, вот это приехали… Очуметь…

Ч: – Эй, я попросил бы!

С: – Ну что за люди! Чтоб они все сдохли! Я так и знал, что без нас начнут!

Всадник на бледном коне оглядел всеобъемлющий хаос и в сердцах сплюнул на многогрешную землю.

Лес рук

Витя никогда не попал бы в Лес рук, если бы не случайность во время скучной экскурсии на какой-то завод. Сейчас на месте левой кисти он видел неприятный обрубок, покрытый матово-серой коркой, которую напылили врачи «скорой». Витя поднял взгляд и осмотрелся, немножко не веря своим глазам. Было страшновато.

Вообще-то, «Лес рук» – это громко сказано. Так, рощица. Крепенькие деревца, и молодые, и толстоствольные, развесистые. Но все не выше среднего мужчины. Кора нежная, тонкая, тёплая. У одних розовая, у других чёрная, у третьих жёлтая – и всех промежуточных оттенков тоже. У тех, что посветлее, под корой просвечивают фиолетовые и голубые сосуды. Ручки, которые только проклюнулись, сжаты в кулак, на запястьях перевязочки. Ручки постарше, но ещё не совсем развившиеся, держали вытянутые пальцы кончиками вместе, напоминая нераскрывшийся тюльпан.

Витю за локоть вёл известный генетик-селекционер в замызганном белом халате. Надо было подобрать качественный пересадочный материал. По рассеянности учёный постоянно сверялся с медицинской картой мальчика: всё время забывал, какая нужна группа крови.

– Вам не страшно здесь работать? – осмелился спросить Витя.

– Чего здесь бояться? – откликнулся генетик, и принялся искать по карманам очки. Очки были на седеющей макушке.

– Ну… – неуверенно протянул невезучий экскурсант.

Многие руки явно были недовольны, что в рощу пришёл посторонний. Они потрясали кулаками, показывали неприличные жесты, пытались цапнуть. Притом на одном дереве могли быть и враждебные, и более дружелюбные: видимо, от разных доноров. Несколько чёрно-фиолетовых рук неуверенно помахали Вите бледными ладошками. Одна старческая, с коричневыми пятнами, потянулась ободряюще погладить. Некоторые явно настроились для пожатия, но Вите не хотелось вводить их в заблуждение: ему нужна была левая.