Он думал об этом. Но слишком боялся поверить, что такое возможно.

— Это так же невозможно, как превратить цыпленка обратно в яйцо, — отшутился Аларик.

— Когда найдем Эштона, поспрашивай его насчет того, что может сделать с цыпленком достаточно сильный чародей. Я-то никогда не был так могуч, хотя для моих целей дара мне хватало. Нет, какая ирония, а? — вопросил Вал, невесело усмехнувшись. — Тебе магия мешает, а я все бы отдал, лишь бы ее вернуть. Ладно, забудь про Магнуса, иди лучше потанцуй. Видишь же, она смотрит.

Аларику не нужно было уточнять, кто это — она. С той минуты, как Эринна появилась в этой зале, его взгляд то и дело притягивался к ней, будто она была факелом, единственным источником света. Он поневоле изучил уже каждую жемчужину в её прическе и каждую деталь вышивки на её парадном красном платье. На лицо смотреть он не решался. Лицо Эринны в последнее время производило на него такое же впечатление, как хороший удар под дых. Аларик без колебаний отдал бы половину отведённой ему вечности за одну её улыбку, но стоило ей улыбнуться, как в его сознании вспыхивали совсем уж дикие мысли вроде «никогда тебя не отпущу» и «никому не отдам». Полгода назад он искренне желал Эринне найти подходящего человека и постараться забыть о Тиллерине, теперь же мрачно думал, что если она действительно это сделает, он унесет ее за тридевять земель и спрячет там от Файерса, и вообще от всех.

Придворные фьелландские танцы заметно отличались от тех, к которым Эринна привыкла в Альтарене. Они скорее походили на церемонные величавые хороводы, где вереницы танцующих образовали сложные фигуры, постоянно меняясь партнерами. Требовалась немалая сосредоточенность, чтобы не сбиться и не нарушить причудливый рисунок танца. Тренированные северяне как-то справлялись, ухитряясь даже поддерживать в процессе светскую беседу, а вот ей было нелегко. Поклон, поворот, четыре шага по диагонали… и все новые, новые лица — вереница чужих улыбающихся лиц! Знакомым из них оказалось только одно — лицо Робина, при виде которого ее опять на миг пронзило ужасом. На какое-то мгновение ей показалось, что она снова оказалась пленницей леди Ровены, танцует на балу в замке Ормхасс, где ее партнерами были одни мертвецы.

Чтобы сгладить неловкость, Эринна улыбнулась рыцарю как можно приветливее. Робин успел только подмигнуть в ответ — и танец унес его на другой конец зала.

Сердце девушки радостно встрепенулось, когда очередной кавалер обернулся, подавая ей руку, и оказался Алариком. Ох, если бы они могли побыть рядом подольше!

— Тебе нравится Робин? — спросил он вдруг.

Меньше всего она ожидала от него такого вопроса.

— Ну… он неплохо дерется и хорошо соображает для простого рыцаря…

— Что если бы он оказался не простым рыцарем, а знатным вельможей?

Эринна не успела придумать достойный ответ. В танце снова сменилась фигура, и вскоре темноволосая голова Аларика уже мелькала за несколько рядов от нее. «Честное слово, от этой чехарды можно свихнуться!» — с досадой подумала она, высматривая своего друга среди вычурных причесок и бархатных спин. Кьяри, вероятно, провернул какой-то хитрый тактический маневр, потому что вдруг снова оказался перед ней.

— Что с тобой? — спросил он встревоженно.

— Кажется, от этой круговерти у меня началась морская болезнь, — Эринна попыталась изобразить улыбку, но вышло не очень. Да что с ней такое?

Аларик ловко вывел ее из круга танцующих, проводил к окну, где она с облегчением прислонилась лбом к холодному стеклу.

— Давай спустимся в сад, здесь слишком душно от свечей. О, нет! — с досадой добавил он. — Похоже, меня зовет Ольгерд. Надеюсь, не с той же целью, что и эрл Магнус, иначе я за себя не ручаюсь.

— А мне подмигивает Астрид, — оглянувшись, заметила Эринна. — Ничего, ты иди. Только… возвращайся скорее, ладно? После того случая с арбалетчиком я сама не своя. Наверно, становлюсь трусихой.

— Ты?! Да ладно! — усмехнулся Аларик.

Он стоял у нее за спиной так близко, что было слышно его дыхание. Эринна вонзила себе ногти в ладони, так хотелось обернуться, обнять его при всех — и пропади оно все пропадом.

— Ты помнишь, как мы познакомились? — спросил он тихо.

— Конечно, — улыбнулась она, — в той харчевне, в Терране. Вал показал мне тебя. Я тогда подумала, что он, верно, сошел с ума, неужели этот мальчишка — темный маг? А когда я подошла к тебе, ты сказал, что никто здесь не захотел бы связываться с тобой.

— Я сказал не так, — прошептал Аларик. — Я сказал, что никто не решился бы иметь со мной общих дел. И тем более никто не решился бы назвать кьяри своим другом. Ты очень смелая, Эринна.

«Будь я посмелее, давно призналась бы тебе кое в чем», — захотелось ей сказать.

Сморгнув слезы, она обернулась, и обнаружила, что Аларик исчез. Как все кьяри, он умел буквально растворяться в воздухе. Она растерянно поискала его глазами в толпе придворных — бесполезно. Зато красотка Астрид была уже близко и явно направлялась к ней. Пришлось спешно имитировать улыбку, придумывать подходящую тему для непринужденной болтовни, и вообще всячески изображать приветливость, хотя больше всего сейчас Эринне хотелось остаться одной, чтобы спокойно все обдумать.

Кайтон тоже быстро покинул ряды танцующих, как только сообразил, что шансы добыть какие-нибудь полезные сведения в этой блестящей круговерти равны нулю. «И эти ребята еще ухитряются устраивать заговоры в таких условиях!» — с уважением подумал он о северянах. Его самого штормило так, будто он прокатился в утлой лодчонке по Лостерскому заливу.

Успокоив плывущую голову с помощью двух бокалов вина, рыцарь огляделся. Все его друзья были при деле. Аларик кланялся королю, Эринна беззаботно смеялась с той шустрой белокурой красоткой — вот с кем ему следовало перемолвиться словечком… Вал, кажется, тоже был занят светской беседой. Пестрая праздничная волна, выплеснув Кайтона на обочину, катилась дальше своим чередом. Он прислонился к колонне, исподволь наблюдая за придворными. Люди сближались и расходились, некоторые фланировали по залу, и спустя полчаса умный человек — а сэр Кайтон полагал, что имеет право причислить себя к этой категории — мог прикинуть, кто здесь с кем и против кого дружит. Та-ак, а что делает вон тот разряженный павлин в бордовом дублете? Кажется, он движется к дверям, при этом явно стараясь остаться незамеченным!

Прячась за колоннами, Кайтон выскользнул следом.

Как и в любой старинной крепости, в Лостерском замке имелись уголки, куда редко кто заглядывал. Одним из таких мест была башня королевы Маргариты — первой жены Ольгерда. Покойная королева и при жизни отличалась исключительным своенравием, а трагическая кончина еще добавила ей зловредности, как шепотом утверждали слуги. Девушки, приставленные убирать лестницу в башне, часто калечились и поголовно заболевали кривошеей от постоянной привычки оглядываться через плечо. В общем, уже лет десять туда никто добровольно не поднимался.

Однако если бы кто-нибудь пригляделся к остроконечной крыше башни более внимательно, он заметил бы клубившуюся вокруг магическую завесу. А если бы при дворе нашелся сильный маг, способный проникнуть сквозь завесу взглядом, он бы увидел, что окно под самой крышей с некоторых пор светится тревожным красным светом, а иногда в нем мелькают яркие вспышки. Человек, обосновавшийся в башне, плевать хотел на привидения и был достаточно искушен в магии, чтобы отвести глаза служанкам.

Эштон, беглый альтаренский маг, сидел, подперев голову кулаком, и наблюдал за пляской огня в камине. Да, убежище, которое нашла ему Астрид, было надежным — надежнее некуда! Тем более что под дверью постоянно топтались люди Герцога. Без них даже шагу нельзя было ступить!

Все повернулось совсем не так, как он рассчитывал. Эта мартышка Астрид напела ему в уши, что у них на севере нет ни одного сильного мага и такого, как Эштон, при дворе примут с восторгом. Эштон давно подумывал сменить хозяина, с тех пор как Данатор связался с кьяри, а потом еще задумал послать его в Серентис — зачумленное место, от которого любой здравомыслящий человек старался бы держаться подальше!