— Может быть. — Марк пожал плечами. — Но об этом у нас редко вспоминают. В Хаосе

нас до сих пор считают мятежниками. Ну а мы считаем их теми, кто они по своей природе и есть

— то есть обыкновенными демонами. Вернее, необыкновенными. Очень злобными и опасными

демонами.  Настолько хитрыми демонами, что они могут легко вкрасться в доверие  к какому-

нибудь неопытному аваллонцу…

— Ладно-ладно, будем считать, что ты меня предостерег и вернемся к Бенедикту. Под его

именем я вижу еще одно. У него что, был сын?

— Да, Эльгант. Бенедикт долго не хотел знакомить его с Семьей. Но в конце концов ему

пришлось это сделать — когда Амбер рухнул и мы переселились сюда, в Аваллон. Чтобы вернуть

себе способность управлять Отражениями, всем амберитам пришлось пройти Лабиринт Корвина.

И Эльганту тоже.

— Я вижу рядом с его именем крестик. Он тоже погиб?

— Да, и не так давно. Лет пятьдесят назад.

— При каких обстоятельствах?

— В его корабль ударила молния.

Поскольку Марк замолчал, я посчитал необходимым спросить:

— И все?

— И все. Корабль сгорел. Эльгант тоже.

— Прости, но мне почему-то кажется, что тут что-то не так…

23

— Это кажется не тебе одному. — Успокоил меня Марк. — А учитывая, что с помощью

Камня Правосудия можно управлять погодой, мне лично совершенно ясно, откуда тут растут уши.

— Камень Правосудия все еще у Мордреда?

— Конечно.

— А что он не поделил с сыном Бенедикта?

—   Ничего.   Но   достаточно   и   того,   —   хмыкнул   Марк.   —   Что   мы   с   Эльгантом   были

друзьями.

—  Понятно.   Если  все   это  правда,   почему  Мордред  до  сих  пор  еще   жив?   На   нем   вон

сколько смертей…

—   Потому   что   в   нашей   Семье   никогда   никого   не   судили.   Разве   что   заочно   или   уже

мертвого   пост   фактум.   Все   всё   знают,   но   никогда   ничего   нельзя   доказать.   Даже   если   ты

предъявишь  видеопленку  с   записью,   на   которой  Мордред  лично  убивает  Эарона   и  Роберта,   а

также низводит молнию на корабль Эльганта, никто эту видеопленку в качестве доказательства не

примет, поскольку, в принципе, ты мог наколдовать ее пять минут тому назад.

— А кто они такие?

— Кто?

— Видеопленки.

— Потом как-нибудь объясню.

— А кроме них что мы еще умеем наколдовывать?

— Что угодно. Я не очень хороший колдун. — Марк пожал плечами. — Но ты, если

захочешь, научишься. После того, как пройдешь Лабиринт.

— Знаешь, папа, у нас в Киммерии к колдунам относятся очень плохо, но после того как

ты сказал, что яд, которым отравили лучшего воина во вселенной — это тоже оружие, я думаю,

колдовству мне нужно научиться обязательно. Хотя бы для того, чтобы меня самого кто-нибудь не

траванул.

—   Молодец.   —   Отец  одобрительно   похлопал  меня   по  плечу.   —  Продолжай   думать   в

таком же ключе, и у тебя появится шанс выжить в нашей семье.

— А сложно пройти Лабиринт?

— Сложно, но если ты действительно мой сын, справишься. Главная сложность в том, как

к Лабиринту попасть. Видишь ли, единственный путь в место, где… эээ… находится Лабиринт,

расположен прямо под королевским дворцом.

— И Мордред его охраняет?

— Поскольку он король, это вроде как его прямая обязанность.

— Папа, у меня идея.

— Какая?

— Не знаю, может она тебе не понравится…

— Только если она насквозь глупа. — Предупредил меня отец.

— Хорошо, тогда скажу. Давай я приду в Аваллон и заявлю, что я — не твой сын, а,

например… например, сын Эльганта. Ведь никто точно не знает, от чего он на самом деле погиб.

Во всяком случае, притворюсь, что лично я этого не знаю и никого ни в чем не подозреваю.

Попала молния в корабль — ну что ж, бывает. Нас с тобой вроде как ничего не будет связывать и я

буду твоим козырем в рукаве.

— А мысль совсем даже не дурна! — Похвалил меня Марк, смахнув скупую мужскую

слезу. — Да, сынок, в тебе явно видна наша кровь!

Вот так мы и познакомились с батей. Сначала я был ему врагом, потом его пленником, а

под конец стал тайным союзником. Как настала пора возвращаться, собрал я манатки и почапал

обратно в болото.

Как только в болото зашел, окружили меня орки. Углук вперед выходит и подозрительно

меня оглядывает.

— Твоя от других людей бежал?

— Нет, — говорю. — Сами отпустили. Удалось уболтать ихнего короля. Теперь он свои

войска назад отведет, и половину вашей земли назад вам вернет.

— Половина — мало. — Возражает Углук. — Нам вся земля надо и еще надо!

— Если хочешь воевать с ним — воюй на здоровье. — Отвечаю. — Хоть до тех пор воюй,

пока он вас окончательно не истребит. Но Аваллон чужую землю для тебя завоевывать не станет.

Радуйся тому, что вам хотя бы половину вернули.

24

— Обманул! — Злится Углук. — Обманул! Плохие переговоры! Съедым твоя!

— Дурак, — смеюсь. — Если вы меня съедите, кто наступление аваллонцев остановит?

Кстати, они уже начали жечь ваши болота или ждут пока?

— Ждут что-то. — Углук глаза в землю опускает. — Людей много-много. Стреляют.

— Это они меня ждут. А если не дождутся, все эти «много-много» в ваши болота пойдут.

Поэтому давай-ка поспешим.

И   мы   поспешили.   Как   только   заметили   меня   с   наблюдательной   вышки,   засуетились.

Подхожу к заставе, а у самых ворот Никос Эрбеш ждет. В одной руке — кружка с пивом, а другой

лошадь за уздцы держит.

—   Здорово,   командир!   —   Говорит.   —   Как   ты   появишься,   приказано   передать,   чтоб

немедля в генеральский штаб ехал.

— Не пори горячку, — отвечаю, пиво из рук Никоса принимая. — Сначала помыться и

выспаться следует.

— Если ты не придешь, через неделю наступать приказано!

— Подумаешь тоже — неделя! Успеем. А насчет наступления — передай всем, что оно

отменяется.

— Это ж Ланцелотов приказ! — Шепчет Никос. — С тебя ж голову снимут, если что не

так окажется!

— Не снимут. — Смеюсь.

С утра пораньше на лошадь сажусь и еду к своему генералу. Хотя, впрочем, если я — сын

принца, то какой он мне генерал? Вассал моих родичей, пусть даже старейший и вернейший.

Думая так, скачу по дороге, во весь рот ухмыляясь.

Приезжаю. Встречает меня в штабе Ланселот, а с ним еще один типчик. Я его физиономию

среди отцовых карт видел, но даже и без карт узнал бы. Знаменитый принц Джулиан в своих не

менее знаменитых белых доспехах. Взгляд острый — не глаза, а будто бы два стилета.

Отдаю   честь,   докладываюсь.   Так   мол   и   так.   Туземный   царек   Заур-ас-Эллепа-Кииут-

Меидульф-ас-Зума   пришел   в   ужас,   узнав,   что   привлек   своими   действиями   внимание

могущественного Аваллона. Он немедленно уводит войска на юг, возвращает оркам их земли и

смиренно надеется на то, что не слишком разозлил аваллонских принцев своими необдуманными

завоеваниями.

Пока я говорил, нарастало во мне ощущение, что слушает меня Джулиан в пол уха, потому

как сам я интересен Джулиану гораздо больше, чем мой рассказ.

— Так это он и есть? — Спросил принц у Ланселота. Сообразив, что речь идет обо мне, я

сделал морду кирпичом.

— Да, это он. — Кивнул Ланселот.

— Рад познакомиться с вами. — Вкрадчиво обратился ко мне Джулиан таким мягким,

таким дружественным голосом, что сразу стало ясно: в чем-то он меня подозревает. — Ланселот

много о вас рассказывал… и Оттон упоминал…

Ага. Вот значит как. Ланселот рассказал ему обо мне, Джулиан заинтересовался и связался

с Оттоном. А уж Оттон ему про меня много чего мог поведать… И про мою силу, и про то, как я, в

пиратском замке едва ли не в фарш изрубленный, уже через три недели бегал и прыгал, будто бы

ничего не было…