— Скажите, Артур.  — Говорит,  будто шелковый плащ  под ноги стелет. — Как звали

ваших родителей?

— Маму, — честно ответил я. — Хильтруда.

— А отца?

— Эльгант. — Я пожал плечами. — Но я его никогда и не видел.

Как они с Ланселотом переглянулись! Прямо глаза у обоих сверкнули!

— Не может быть. — Произнес Ланселот. — Эльгант погиб пятьдесят лет назад. А Артуру

— вполовину меньше.

— Может, — возразил Джулиан. — Время в этих Отражениях иногда так странно течет,

что в нем сам Единорог ногу сломит.

«Единорог сломит ногу. — Подумал я. — Или, в крайнем случае, рог… А Змей Хаоса что

сломает? Хвост?»

—   Простите,   —   говорю,   полного   валенка   изображая.   —   О   чем   это   вы?   Ничего   не

понимаю…

— Видите ли, молодой человек. — Джулиан сделал паузу и еще раз оглядел меня с ног до

головы. — Не исключено — я не говорю, что это именно так, но не исключено, что ваш отец и

25

мой племянник Эльгант — это один и тот же человек. Внешне, признаться, вы на него не очень

похожи, но…

— Простите, принц, но я бы не стал торопиться с выводами… — Буркнул Ланселот. —

Сколько отраженцев, в которых подозревали амберскую кровь, погибли, так и не сумев пройти

Лабиринт?..

— Ну что ты, Ланс, — пожурил генерала Джулиан. — Зачем ты заранее пугаешь этого

замечательного молодого человека? Какая разница, сколько их было — сто… или двести?.. Кто их

считает?..

— Не знаю, о чем вы, но киммерийца не так-то легко напугать! — Вновь подал я голос.

— Вот видишь, Ланс. — Улыбнулся Джулиан. Потом повернулся ко мне и заботливо так

сказал:

— Узнать, был ли ваш отец членом Семьи, можно только одним способом… В общем и

целом этот способ совершенно безопасен… Если, конечно, вы и в самом деле сын Эльганта.

Спустя несколько часов слова Джулиана повторил король Мордред. Дело происходило

уже   в   аваллонском   дворце,   куда   мы   перенеслись   по   Джулиановой   карте.   Мордред   оказался

человеком   невысокого   роста   и   худощавого   телосложения.   Темные   волосы,   зеленые   глаза.   На

голове он носил корону, на шее — цепь с огромным рубином.

В помещении присутствовало еще несколько членов Семьи. Все они рассматривали меня

так, как будто я был каким-то любопытным насекомым. Или мышью в лабиринте. «Пройдет или

нет?» — У всех в глазах один и тот же вопрос читался. Хорошо, что хоть ставок не делали. Хотя,

может, и делали. За моей спиной. А когда я с кем-нибудь взглядом встречался, улыбались мне так

ласково,  так приветливо,  как будто бы никого  дороже  меня  у них  на  свете  не  было.  Из  этой

честной компашки только Оттон — его тоже по карте вызвали — на меня с искренним участием

смотрел.

А король, значит, речь свою уже заканчивает и еще раз напоследок предупреждает, что

прохождение   Лабиринта  —  дело нешуточное.  Сдохнуть,   мол,  можно там  запросто,  и  даже   не

запросто, а прямо-таки с гарантией, если окажется, что нет-таки во мне амбероаваллонской крови.

— Ну, — говорю пренебрежительно, простодушного киммерийца изо всех сил изображая.

— Не боялся смерти в бою — не испугаюсь и какой-то светящейся загогулины!

Мордред   хмыкнул   и   повел   меня   вниз.   Еще   отправились   с   нами   Оттон   и   Джулиан.

Остальные, полагаю, по картам следили.

Спустились в подземелье. Скоро коридоры сменились пещерами. Темно — только огоньки

фонарей, которые Оттон и Джулиан несут, тихо себе мерцают. Вдруг — рев! Нечеловеческий,

дикий. Уж на что у меня нервы крепкие — и то вздрогнул.

— Что это? — Спрашиваю.

— Минотавр. — Отвечает король. — Лабиринт охраняет.

Долго шли по пещерам, то вправо, то влево сворачивая и вот наконец впереди увидели

тусклый свет. Вышли наружу…

Странное место. По земле туман стелится, и мир вдалеке  смазан, будто не мир это, а

картинка незаконченная… Справа от входа дерево растет. Огромное! Листьями шелестит, хотя

ветра-то и нет.

Идем   дальше.   Вдруг   расходится   туман,   и   видим   мы   светящийся   узор,   на   земле

начертанный.

Оттон на всякий случай еще раз все инструкции повторил. Мол, нельзя останавливаться и

сходить с линии нельзя.

—   Если   что,   —   говорю,   на   Лабиринт   вступая,   —   прошу   посмертно   повысить   меня   в

звании. Хотя бы до полутысячника.

— Повысим, — обещает король, — хоть до фельдмаршала.

Как по Лабиринту шел — рассказывать не буду. Не к чему. Все он во мне перевернул, все

воспоминания наружу вытащил и предъявил — мол, ваше ли это, уважаемый Артур Маркссон? Ну

а   раз   ваше,   уплетайте   за   обе   щеки   и   не   жалуйтесь…   Да,   много   чего   вспомнилось…   То   орк

пытаемый на языке своем орочьем меня проклинает, то пираты башню берут и саблей мне брюхо

вспарывают,   то   девушки   томно   вздыхают…   Те   три,   которым   обещал,   что   женюсь.   Одна

киммерийка,   а   с   двумя   другими   на   западных   островах,   в  перерывах   между   контр-пиратскими

рейдами, познакомился. Я уже и забыл про них.

26

В общем, долго парил Лабиринт мне мозги всякой ерундой, и под конец запарил почти, но

я все-таки прорвался, через огонь колдовской прошел и в центре вышел. Лег в центре, дышу

тяжело. Одежда вся потом пропитана. Поспать, что ли?

— Эй, Артур! — Крикнул мне Оттон. — Не суйся пока в Отражения! Давай к нам!

— А как? Обратно по линиям идти?

— Ни в коем случае! Просто прикажи Лабиринту тебя обратно доставить!

Я так и сделал. Мир будто мигнул — и вот я уже рядом с родственниками своими стою.

Мордред мне руку пожал и с успехом поздравил. А тем временем краем уха слышу, как Оттон

вполголоса Джулиану говорит:

—   Гони   монету.   —   И   Джулиан   без   споров   кошелек   из   кармана   достает   и   Оттону

незаметно протягивает.

«Ну, — думаю, — если уж мой единственный друг так поступает, остальные-то амберо-

аваллонцы каковы?»

После того выделили мне во дворце покои, где я благополучно и проспал почти сутки.

Проснулся, есть хочу — умираю! Вылез из спальни, смотрю — в соседней комнате слуга дежурит.

Меня увидел, оживился.

— Пойдемте, — говорит, — милорд, покажу вам где душ и прочие разные удобства…

— Пожрать бы чего-нибудь. — Тонко намекаю ему я.

— Не извольте беспокоится. Как вы проснетесь, приказано стол к праздничному обеду

накрывать.

— А что празднуем?

—   Как   что?   —   Удивляется   слуга.   —   В   вашу   честь   обед   будет.   Не   каждый   день   в

королевской семье прибавление происходит.

Разобрался,  как  с  душем  управляться.  Помылся.  Одежду чистую получил.  В столовую

захожу — а там уже вся семейка собралась. Познакомился наконец со всеми. Больше всего мне

Жерар   понравился.   Душа   у   него   наша,   киммерийская,   это   сразу   видно.   От   такого   человека

подлости ждать не станешь. Остальные… так себе. Разобраться еще надо, кто есть ху.

Обедаем.   О   разных   разностях   беседуем.   Едва   ли   не   каждый   свои   услуги   предлагает.

Джулиан Арденский лес показать хочет, Льювилла — королевство свое подводное, Флора в курс

семейных событий обещает ввести, Каин (который Джулианов сын) в фехтовальный зал тянет,

Оттон про Отражения рассказывает и научить ходить по ним предлагает. А Анжелика про магию

намекает. Мол, каждый истинный бессмертный ею владеть должен хотя бы в самых основах.

Удивляюсь я, на них глядючи. Что это они такие хорошие, добрые? «Подозрительно.» —

Думаю.

— Что, пугает чужое радушие? — На ухо кто-то шепчет.

Оглядываюсь   —   никого.   Кто   же   со   мной   говорит-то?   Неужели   киммерийкие   духи-

хранители предостерегают?

— Нет, не они. — Невидимка смеется. И понимаю я вдруг, что не рядом голос раздается, а