— Твоя прекрасная задница должна меня помнить, — нагло произнес он и схватил Брока за жопу, как бессмертный.

— Садовник, — хмыкнул он, раздумывая, дать этому наглецу по шее или пусть живет. — Видишь ли, сегодня у тебя не проканает. “Но я другому отдана и буду век ему верна”. Обломайся. Стив сказал, у нас не свободные отношения. Каким бы красавчиком ты ни был…

— Детка считает меня красавчиком? — промурлыкал Смазливый. — Жизнь прожита не зря.

— Пошла я отсюда, — фыркнула рыжая. — Прости, детка, на машинке тебя папочка покатает. Тесто для блинов на столе. Па-па, мальчики.

— Ты оставишь меня с этим, тетя Нат? Стив тебе спасибо не скажет.

— Ты в надежных руках, а я ночью только прилетела и не в настроении разбираться с вашими семейными проблемами. Сами, мальчики, сами. А я поехала досыпать.

Она сняла передник и просто ушла, оставив Брока со Смазливым. Предательница.

— Или ты отпускаешь мою жопу и словами через рот объясняешь, какого хуя происходит, или я врежу тебе по яйцам и вытру тобой пол, — обозначил свою позицию Брок, на что Смазливый только облизнулся.

— Я совмещу, — пообещал он и потянулся в карман. Достал оттуда телефон, правда, чуть другой, чем Брок видел у Стива, и пощелкав, включил телевизор на дальней стене. — Смотри, а я поздороваюсь со своей любимицей, — он снова сжал ладонями жопу, но Брок терпеть не стал — вывернулся и пошел к дивану.

На экране снова появилась его рожа, и он в первые минуты не услышал ничего нового, но потом вместо нарезки со Стивом, началось совсем другое. Появился Смазливый, как в прошлом ролике Стив, и произнес:

— Брок, детка, я Баки. Люблю тебя. Зажжем?

Они реально зажигали. Брок смотрел нарезку, на которой этот самый Баки поднимал Брока одной рукой, а тот орал и матерился. Как они катались по траве, а кто-то (наверное, Стив) снимал эту порноборьбу. Как они сидели, обнявшись, в огромном гамаке и целовались.

Те же люди говорили почти те же вещи, включая “няшечку”, только мужик рядом с Броком был другой. И смотрелся он рядом так же органично, как и Стив.

— Что… что все это значит, — Брок плавно поднялся и развернулся к усмехающемуся “Баки”. Кто придумал ЭТО назвать Баки? — Вы меня наебываете? Перебрасываете друг другу, как… Весело, должно быть, да?

— Детка.

— Ебало завали. Какой я тебе, нахуй, детка? Где Стив?

— Поехал к Старку по важному делу. Опережая вопросы: я был на миссии, ты верно догадался — в сумке оружие, да, я киллер. Нет, не мафия, правительство. Мы все трое работаем на спецслужбы.

— Рыжая?

— И Нат тоже.

— Стив сказал, я его.

— Но не решил нужным уточнить, что у нас не пара, а тройка. Клипы, — он указал на телевизор, — нарезаны таким образом, чтобы не рвать в клочья твой шаблон и не вдаваться каждый раз в долгие пояснения. Тем более, мы со Стивом почти не бываем дома одновременно.

— И вчера дома был ты.

— Да, хороший был день, — “Баки” тягуче улыбнулся и приземлился рядом на диван. — Хотя восемнадцать, конечно, маловато. Стив меня убьет.

— Да, он сегодня совсем не обрадовался, когда я заявил на него свои права, основываясь на инфе с пленки и состоянии своей задницы.

— Как там моя красавица? — спросил Смазливый, явно прекрасно осознавая и свою привлекательность, и производимое ею впечатление.

— Растрахана. Порезвился вчера, папуля?

— Мы оба не остались внакладе. Признаться, в восемнадцать ты был тем еще говнюком, детка.

— Припоминаю, — отозвался Брок и вдруг почувствовал, что не позавтракал. — Только не говори, что ждешь от меня чудес кулинарии. Я блины не пожарю, даже если от этого будет зависеть судьба человечества.

— Блины пожарю я. Правила Нат озвучила?

— В сортир со мной пойдешь?

— Надо будет — пойду, — он по-кошачьи потерся лицом о его голое плечо и поднялся, потянулся, хрустя суставами, на ходу расшнуровал ботинки, точным броском отправив их в коридор, стянул лонгслив, перчатку с левой, и Брок офигел. В который раз за несколько показавшимися бесконечными часов. — Ох, детка, прости, — Баки посмотрел на свою стальную руку. Стальную, мать ее, руку от самой шеи до… целиком стальную руку. Настолько круто сделанную, что Брок заметил ее искусственность только сейчас. — Прости, забыл, — он щелкнул чем-то у плеча, и рука на глазах стала вполне человеческой. Ни жутких стыков, ни переползающих пластин — ничего.

— Верни, — хрипло приказал Брок и поднялся.

— Детка.

— Зубы жмут или что? — оскалился Брок, которого это гейство уже достало. — У меня имя есть.

— Ладно, — Баки ухмыльнулся и убрал иллюзию… или что там делало его робоклешню похожей на человеческую.

— Ты киборг, — неверяще произнес Брок, подходя ближе. Рука на ощупь была гладкой, теплой и, конечно, твердой.

— Ага.

— Интересное будущее. Член у тебя тоже…

Зря он это спросил, потому что Смазливый моментально щелкнул ремнем и приспустил штаны, демонстрируя отличный экземпляр хуя человеческого — тяжелый, крепко стоящий, толстый.

— У Стива больше, — хмыкнул Брок.

— О, так ты уже познакомился, — Смазливого, похоже, не волновало распутство Брока. — Не больше, а длиннее, — тем не менее уточнил он.

— По-моему это и значит “больше”, — поддел Брок. — Но у тебя тоже ничего.

— Ну, спасибо. Познакомишься?

Брок, раздумывая, обошел его по кругу, отметив про себя ширину спины, охуенность выпуклой задницы и силу, до поры надежно запертую внутри.

— Нет. Во-первых, хочу есть. Во-вторых, я так и не понял, какого хуя у нас происходит. В-третьих, не хочу нарваться на недовольство Стива, который ясно дал понять, что не позабавлен состоянием моей задницы и твоей к этому причастности. Так что пока нет. Прости, солдатик.

Лицо у Смазливого на мгновение окаменело, и Брок в который раз за день проклял свою пиздливость. Ведь явно отдавил что-то этому “Баки”.

— Хорошо, — отмерев, произнес тот и вернул свой классный член в штаны. — Блинчики.

— Что…

— Все в порядке, дет… Брок. Сейчас покормлю тебя и… чем-нибудь займемся. Что там Стив собирался…

Отойдя к плите, он прямо из воздуха развернул полупрозрачную пленку-экран и что-то там быстро просмотрел.

— О, бейсбол. Товарищеский матч. Хорошо. Билеты в кабинете. Сходим. Все еще за Ред Сокс болеешь?

— Спорим, ты за Янкиз.

— Бинго, — ухмыльнулся Смазливый… Баки, стягивая волосы в хвост и повязывая дурацкий фартук.

Брок пошел за ним на “кухонный остров” и принялся наблюдать. Тот вымыл руки (обе, металлическую тоже) и принялся жарить блины: тонкие, кружевные, Брок никогда таких не видел.

— Это русская еда, — верно расценил его молчаливое удивление Баки. — Наташа русская, меня вот научила.

— Друзья детства? Вечная френдзона? Неудивительно, что ты оголубел.

Баки рассмеялся, ловко перевернул блин в воздухе и притянул Брока за талию, прижав к себе бедром.

— Друзья с детства мы со Стивом. Согласись, рядом с ним трудно было не оголубеть.

Брок смотрел на его влажные губы и уговаривал свою ебливость вспомнить, что им пятьдесят. Надо же иметь хоть какое-то почтение к солидному возрасту. Хотя какое, нахрен, почтение? Стоило вспомнить, с какой задницей он проснулся, и наложить это все на красивого, удивительно чувственного Баки, который, в отличие от Стива, по ходу, не очень-то заморачивался всякими там правилами и лишними понятиями о долге и морали, как становилось резко не до возраста его потасканного организма.

Хотелось трахаться. Боже, он чувствовал себя на свои двадцать пять и никак не мог нарадоваться тому, что не спился, не сторчался и не свернул себе многострадальную шею в какой-нибудь дыре, а дожил до пятидесяти, став бодрым, полным сил стариканом, объезжающим двух молодых жеребчиков.

При мысли о том, что они могли творить в койке втроем, член, как распоследний предатель, натянул штаны, что — конечно же — не укрылось от Смазливого.

— Тебя так вдохновляет мой кулинарный талант? — ухмыльнулся тот, опять подкидывая блин в воздух, а после принимаясь поглаживать его по голому боку. Вернее, Брок только в этот момент по-настоящему осознал, что он почти голый. Со сдержанным Стивом это его не беспокоило, а вот с Баки, из которого чувственность так и перла, он сразу почувствовал себя голым. И не то чтобы это помогло ему сосредоточиться на том, что он собирался сделать.