Изабель обдумала вопрос.

– Убийца настаивает на том, что Призрак ему не союзник, а Элиас убежден, что Ута Призрак никогда не стал бы сотрудничать с кирином.

– Хм, в таком случае нам остается надеяться на возвращение сэра Певайна. Сейчас он исчез.

Последние слухи, дошедшие до нее, утверждали: рыцарь наемников ушел из Козза с небольшим отрядом Псов и направился на юг в погоне за Утой.

– Что ты велишь мне сделать с Темной Кровью? – спросила Изабель.

– Оставь его на полчаса, затем продолжи пытку. Когда он лишится руки – оставь его в покое на ночь. Посмотрим, исцелится ли рука.

Госпожа Боли очень сожалела, что не может лично присутствовать на пытках.

Далиан постепенно расслабился, позволив Нанону несколько раз извиниться, и принял помощь странного создания: все-таки он очень нуждался в союзнике. Крики боли из камеры убийцы уже прекратились, и Далиан предположил, что Рам Джасу отрубили руку по локоть. Охотник на Воров сотни раз проделывал подобные пытки и искренне наслаждался каждой из них. Но когда он узнал, что наказание Джаа используют Семь Сестер, Далиан глубоко оскорбился. Быстро приближалась полночь, и тюрьма Ро Лейта стала темной и тихой, хотя Черные воины продолжали регулярно обходить окрестности.

– Итак, – прошептал Нанон, – у нас есть неприступная крепость и небольшая армия Черных воинов?

Далиан прислонился к дереву, держа в руках бутылку вина народа ро. С их места собеседники могли наблюдать за желобом для кормления, ведущим в камеру убийцы. Пьяный мошенник из Тириса тоже находился поблизости, но около часа назад он начал похрапывать и, скорее всего, уже стал для них бесполезен.

– Ты пьешь спиртное? – спросил Далиан у Нанона. – Выпить – это подходящее решение неразрешимой проблемы.

Обитатель леса склонился вперед.

– Нет, я не пью, – ответил он. – Эти Черные воины считают тебя предателем, да?

Охотник на Воров поднял брови.

– Они думают, будто я враг Каресии, – сказал он. – Семь Сестер превратили Черных воинов в свою личную охрану. Они, наверное, так же сильно хотели бы схватить меня, как и убийцу.

– Их слишком много, чтобы с ними сражаться, – заметил Нанон, – и они знают, кто ты такой, поэтому скрываться нет особого смысла. Хм… – Обитатель леса чуть подался вперед и склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, хотя выражение его лица оставалось бесстрастным. – Ты это слышишь? – спросил он тихо.

Далиан некоторое время внимательно слушал, но ничего не услышал.

– Птицы, ветер, храп мошенника. Больше ни звука.

Нанон откинул капюшон и заправил черные волосы за уши. Их удлиненная форма свидетельствовала: слух у доккальфара лучше, чем у людей, и обитатель леса, похоже, расслышал что-то, обеспокоившее его.

– Что ты слышишь, серокожий? – спросил Далиан.

– Я слышу, как в камере кто-то стонет от боли.

– У заключенного есть много причин, чтобы испытывать боль. Ничего удивительного. – Охотник на Воров всего несколько раз видел, как человеку дюйм за дюймом отрубали руку по локоть. Большинство сдавалось задолго до этого.

– Но раньше он молчал, – заметил обитатель леса. – Рам Джас умеет терпеть боль, и он в одиночестве провел уже почти час. Он что-то задумал.

– Ты видел, он привязан к креслу для пыток. И у него всего одна рука, – ответил Далиан. – Не сказать, чтобы у него было много вариантов действий.

– Он Темная Кровь, – сказал Нанон, будто это все объясняло. – Честно говоря, я не думаю, что злобные ведьмы знают, с чем именно имеют дело.

Гордость Далиана не позволила ему признать: он тоже понятия не имеет, о чем говорит Нанон. Охотник на Воров хотел спасти убийцу и дать тому возможность уничтожить Госпожу Боли, но начал понимать, что не ему одному хочется освободить Рам Джаса и что его причина может быть не самой важной.

Нанон вздрогнул, будто почувствовал боль кирина.

– Он что-то с собой делает.

Он вздрогнул снова, на этот раз сильнее.

– Рам Джас, что ты делаешь?

– Серокожий, – требовательно спросил Далиан, – что ты слышишь?

Нанон отвернулся от желоба.

– Он ждал, пока они отрежут ему руку до локтя, – произнес он, будто читая мысли кирина, – чтобы он смог вытащить культю из оков.

– Он на кресле для пыток, культей левой руки он себе никак не поможет. – Кирин был крепким парнем, но попытка самостоятельно освободиться из кресла не могла оказаться успешной.

– Пойдем со мной, – произнес обитатель леса.

Далиан присоединился к нему.

– Куда мы идем? – спросил он.

Нанон не ответил. Он только улыбнулся и снова надел на голову капюшон, скрывая нечеловеческие черты, за которые его имели право арестовать или убить. Доккальфар убрал руки под робу, вышел из тени и зашагал по дороге, окаймляющей третий холм Лейта.

Далиан проверил, нет ли поблизости патрулей Черных воинов, и присоединился к Нанону.

– Если мы собираемся попасть в камеру, нам нужно будет… – Далиан хотел предупредить Нанона, что требуется подождать промежутка между передвижениями стражи, но обитатель леса вышел на дорогу и направился прямиком к желобу для кормления.

– Прости, повелитель, – произнес Далиан. – У меня не было другого выбора, кроме как стать союзником этого существа.

Он ступил на поросший травой берег и последовал за Наноном. Обитатель леса прекрасно все рассчитал, и они быстро скользнули в тень напротив.

– Очень хитро, серокожий, – похвалил Далиан, присев рядом с каменной стеной желоба для кормления.

– Спасибо тебе, человек из Каресии, – весело ответил Нанон.

Рам Джас тяжело дышал и испускал низкое рычание. Желоб уходил вниз под наклоном, и в его конце было небольшое зарешеченное окно, ниже уровня земли. Через него пробивались слабые всполохи света, и Далиан подумал, что в камере, скорее всего, стоит жаровня с докрасна раскаленным ножом, просунутым в угли. Он вслед за Наноном спустился по желобу так тихо, как только мог. Охотник на Воров время от времени оглядывался, желая убедиться, что их не заметили Черные воины. Когда союзники подошли к окошку и присели по обеим сторонам от него, звуки крайнего физического напряжения стали гораздо громче.

Наемный убийца находился внутри – обнаженный, весь в крови, он стискивал зубы, а его тело покрывал пот. Он все еще сидел на металлическом кресле для пыток, хотя уже освободил окровавленную культю, оставшуюся от левой руки. Рам Джас намеренно выбил плечевой сустав, чтобы вынуть руку из оков. На лице застыло выражение неописуемых страданий, но Далиан заметил и гнев. Половина предплечья у Рам Джаса была все еще цела, но ладонь и запястье небольшой кучкой кровавых ошметков лежали на полу.

Кирин выглядел почти так же, каким его помнил Далиан, хотя странным казалось наконец встретить его после стольких недель преследования. Он был маняще близко, но Охотник на Воров понимал, что просто выбраться из кресла недостаточно. Кирин был сломлен, все еще в оковах, и его с Далианом разделяли стальные прутья решетки, не говоря уже о стражниках, которые обходили дозором темницу.

– Рам Джас, – прошептал Нанон через решетку.

Голова кирина была крепко привязана к спинке кресла кожаными ремнями, но он услышал голос и повернулся к окну. Он тяжело дышал и сжимал единственный оставшийся кулак на рукоятке кресла.

– Это Нанон. – Обитатель леса говорил спокойно, но его пальцы быстро бегали по прутьям решетки, выдавая большое волнение.

– Мне не нужна помощь, – прорычал Рам Джас. Голос его был похож на скрежет камней, трущихся друг о друга, и он выплевывал слова через дрожащие губы.

Затем наемный убийца изогнул туловище и ударил окровавленным обрубком левой руки по пылающей жаровне сбоку от кресла. Нож пронзил предплечье насквозь и вышел из плоти с острием, направленным вверх. Кирин заревел от мучительной боли, затем из последних сил повернул руку, используя ее как рычаг, и вытащил нож из огня. Запах горелой плоти наполнил ноздри Далиана, когда Рам Джас достал нож из жаровни, вооружив себя самым болезненным способом, который только можно вообразить.