Примерно около 10 000 лет до н. э. появляются свидетельства возникновения сельского хозяйства и одомашнивания животных. Теперь мы от охоты и собирательства переходим к оседлым сообществам людей. Они постоянно разрастаются, некоторые поселения превращаются в центры торговли; из них затем образуются города. Первые города в истории человечества возникают в Месопотамии, а затем в долине Нила в IV тысячелетии до н. э. Это происходило примерно 5000 лет спустя после возникновения первых очагов земледелия. Итак, между 10 000 лет до н. э. и 4000 лет до н. э. господствовала эпоха неолита, Новый каменный век, когда Богиня была главным объектом поклонения. Женщина рожает и вскармливает детей, как сама мать-природа, ее магия совпадает с магией Земли, и эта глубокая ассоциация имеет принципиальное значение.
Искусство земледелия распространилось из трех центров, где господствовал культ Богини. Один был расположен в Юго-Западной Азии и Юго-Восточной Европе, другой в Юго-Восточной Азии в области современного Таиланда, а третий – на территории современной Мексики и Центральной Америки. В других частях света, на просторах великих равнин, где жили охотники, приоритетным становится приручение животных, и там мы имеем дело с племенами кочевников-скотоводов. В тех местах мужские божества играли более важную роль, а богини в основном были просто спутницами мужских богов.
А в тех областях, где процветало сельское хозяйство, именно Богиня властвовала над всем. Она была вездесущей. Она не только создала эту Вселенную, она и есть сама эта Вселенная, а мы – ее дети. Человека рождает мать, он плоть от плоти ее, и точно так же мы – дети Вселенной.
В Индии, где почитают женственность и где она до сих пор играет важнейшую роль, был период мужского доминирования, которое наступило во время вторжения арийцев во II тысячелетии до н. э. Но спустя 600 или 700 лет Богиня вернулась в образе Кали. О ее появлении говорится в истории под названием Деви-махатмь, Великая Похвала Богине. Боги, ее дети, не сумели убить чудовище – Чудовищного Быка. В бессилии они встали в круг и отдали свои силы, возвращая их источнику. И тогда перед ними возникло огромное темное облако, а из него вышла прекрасная Богиня с восемнадцатью руками, и в каждой руке она держала силу каждого бога, и она пошла и убила это чудовище.
Вот ответ Мардуку, который убил Богиню бездны, Тиамат, решив, что сила на его стороне.
Рис. 144. Кали попирает ногами Шиву (рисунок гуашью на бумаге, Индия, дата неизвестна)
Когда боги поняли, что не в силах сами что-то сделать, то были вынуждены вернуть силу туда, откуда они ее получили: отдать ее женственности. Именно в ней – источник жизни двух миров, нашего и потустороннего. В культуре Греции мы видим возвышение мистических культов – богини Деметры, Персефоны, в Египте – Исиды и Нефтиды. В них – ключ к возрождению, именно их символика проявляется в образе Девы Марии как Богоматери.
Но в более утонченных мифологических образах Упанишад, представляющих собой синтез двух культур, божество-творец – это и есть сама вселенная. В Брихадараньяка-упанишаде есть замечательный фрагмент, который относится к IX в. до н. э., когда божественное Я, Брахман, первичная энергия, проявлениями которой мы все являемся, сама себе сказала: «Атман» («Я»). Эта энергия не была ни мужской, ни женской, она была Вселенной. И едва она сказала себе «Я» – она испугалась. А потом спросила себя: «Так чего же я боюсь, ведь кроме меня здесь никого и ничего нет?» И как только ее посетила эта мысль, она сказала себе: «Хорошо бы, чтобы здесь был кто-то еще». Вот две самые важные движущие силы жизни: страх и желание. Когда Вселенная захотела, чтобы здесь был кто-то еще, она стала разрастаться и приняла формы мужчины и женщины, обнимающих друг друга, а потом она разделила их. И тогда мужчина овладел женской частью мира и слился с ней вначале в антропоморфной, человеческой форме, и она подумала: «Как он может сливаться со мной, ведь я и он – это единое целое?» И она обратилась в кобылу, а он – в жеребца, и слился с ней. Она превратилась в корову, а он в быка, и так далее, пока они не превратились в муравьев. И тогда он огляделся вокруг и промолвил: «Я влил свои силы во все это, я и есть весь этот мир».
Смысл в том, что мы и Бог – это единое целое. Так вы можете сказать о Матери-Богине, но в нашей традиции за слова «Я и Господь – это одно и то же» человека распнут на кресте. Христа именно за это и распяли, то же самое сделали представители ислама с Мансуром Аль-Халладжем девять столетий спустя. Отождествлять себя с Богом считается богохульством.
И вот перед нами две совершенно противоположные традиции. Для одной важнее всего видимый мир и его отдельные формы, поэтому, говоря «Я», вы думаете о себе как об отдельной форме, отличной от всех остальных. А для другой мифологии интересна перспектива, выходящая за рамки отдельной личности. Там считается, что все мы – частички единой жизни, всех нас объединяет общее сознание. Мы просто представляем собой индивидуальные проявления того, что выше всего индивидуального, и все же являемся индивидуальными личностями.
Одна из проблем любой мифологии и религии состоит в том, что нужно пережить эту открытость всему окружающему, и при этом не утратить свою самобытность, то, что мы называем Mitleid (в буквальном переводе с немецкого – «сострадание»). С этим переживанием приходит понимание, идентификация, а в противовес ему возникает понятие о вечной душе, которую создала наша ортодоксальная традиция. С логической точки зрения это кажется абсурдным, но так обстоят дела, и индивид был создан как отдельное существо.
В IV–I тысячелетии до н. э. происходили вторжения кочевников-скотоводов в земледельческие регионы. В западном мире существовали два типа захватчиков. Это были семитские скотоводы, разводившие овец и коз. Они жили в основном в сирийско-арабской пустыне, оттуда и явились бедуины, грабители, мародеры и завоеватели. Прочтите Книгу Судей, Книгу Исайи, и у вас волосы дыбом встанут. Я обычно не рекомендую читать эти главы Библии. Например, в Иерихонском послании говорится: «Убейте всех в этом городе!» Такой приказ отдал тот же Бог, который пару месяцев назад передал заповедь: «Не убий». Подумайте об этом.
В этот же исторический период так называемые арийцы, или индоевропейцы, вторгались с севера в Центральную Европу, с юга – в Италию, Грецию, Персию и Индию, а с запада – в Британию и Ирландию. Все современные европейские языки, кроме языка басков, относятся к индоевропейской группе. Самые далекие северо-западные языки – это кельтский язык в Ирландии, Шотландии, Уэльсе, на острове Мэн и, формально, во Франции. Основные вторжения кельтов происходили около 10 000 лет до н. э., примерно в то же самое время, что и вторжения представителей так называемой гальштатской культуры[153] в Центральную Европу.
Когда Цезарь завоевал Галлию и вторгся в Британию примерно в 50 г. до н. э., во Франции и на Британских островах жили кельты. Господство Рима длилось там с 50 г. до н. э. примерно до 450 г. н. э. К тому времени солдаты стали жаловаться, что их снаряжение слишком много весит, что в день им приходится проходить слишком большие расстояния, и все стало разваливаться. Римская империя слишком разрослась и стала отступать. Дунай являлся северо-восточной границей этой империи, а на северо-западе там проживали племена германцев. С востока наступали персы, и началось падение Рима. Тогда римляне и ушли из Англии.
Но римские армии защищали Британию от внешнего вторжения. Когда римские войска ушли, жившие там раньше кельты стали осуществлять набеги на Шотландию и Ирландию. Слово «шотландец» в переводе означает «захватчик» и первоначально ассоциировалось с ирландским языком. Тогда же германские захватчики обрушились на эти земли с северо-востока. Именно их мы и называем англичанами: это были англо-саксонцы и юты, которые пришли туда из мест, где располагается современная Дания. Они завоевали бывшие владения Рима – территорию будущей Англии. Но Шотландия, Уэльс и Ирландия не были захвачены Римом, и англичанам они тоже не достались.
