Резко попятившись назад, он нервно затараторил:

– Всё-всё! Прости! Я понял!

Так-то!

Кровь всё не останавливалась, и зрелище начинало пугать. Отбросив подальше убийственный овощ, подошла к побитому. Верхняя губа сильно опухла и обильно кровоточила.

– Дай посмотрю! – протянула к нему руки.

– Нет! – взвизгнул он.

– Хорошо, тогда я пошла… – нарочито безразлично пожала плечами и повернулась к выходу из кухни.

– Стой! – неуверенно крикнул парень. – Ладно… только аккуратно, не трогай ничего!!

– Открой рот. – скомандовала я. – Шире.

– Больно… – скривилась жертва домашнего насилия.

– Терпи! – цыкнула я и оглядела место удара.

Мда-а-а…

– У меня есть две новости! Хорошая и плохая. С какой начать?

– Давай с худшего…

– Ладно. Придётся ехать в больницу. У тебя отколот передний зуб, и порвана десна. – проинформировала я, ища глазами хоть какое-нибудь полотенце.

– Только не это!!! – захныкал больной. – А хорошая новость? – и глаза, полные надежды.

– Теперь вы с Трубкозубом идеальная пара. Очень гармонично будете смотреться!

– Ни хрена не смешно, блин!! – рявкнул брюнет.

– Отнюдь! Вам теперь целоваться будет легче… Зуб даю!!! – и не в силах больше сдерживаться, затряслась от смеха. Суровый взгляд Петюни не обещал ничего хорошего, но мне нестрашно, теперь он сто раз подумает прежде, чем со мной связываться.

– Хватит ржать и поехали к дантисту, – сплюнул на пол накопившуюся жидкость.

– Э-э-э… а сам не справишься?

Не люблю больницы, запах лекарств и «мясников» в белых халатах.

– Ты это заварила, теперь будь добра хоть сопровождать меня! – гаркнул Пётр, снимая с себя испачкавшуюся футболку.

На секунду засмотревшись, восхищённо произнесла… вслух:

– Вау, какой пресс…

Парень аж замер от услышанного. Забыв о своей боли и повреждениях, немного зардевшись, он гордо улыбнулся во весь тридцать один с половиной зуб и без сарказма добавил:

– У тебя тоже грудь красивая!

Я первый раз в жизни встречаю такой кадр!

– Только грудь? – иронично поинтересовалась я.

– Я не всё успел рассмотреть, – показал кровавую усмешку парень. – Но готов дать оценку и другим твоим частям тела хоть сейчас!

– Рискни последними зубами! – прищур для лёгкого пугающего эффекта.

Сработало.

В знак капитуляции Пётр приподнял ладони вверх и поморщился, должно быть представляя возможный ущерб в красках.

– Ладно. Поднимай с пола челюсть и поехали. Сделаем всё быстро. Я пока узнаю адрес хирургии.

– Хирургии?!? – с ужасом на лице вскрикнул смельчак.

– Конечно! А ты думал, что тебе швы буду накладывать я? – слегка пожурила за тупость брюнета, но, вообразив эту картину в голове, резко передумала. – Хотя-я-я…

– Даже не думай, малявка!

– Да чего ты? Всё сделаем в лучшем виде, шеф!

– Сбрызни с глаз моих! Ищи адрес! Я пойду умоюсь… – и, кинув на меня раздражительный взгляд, громко потопал в ванную комнату.

Что ж, моё дело предложить…

Задвинув подальше пульсирующую мысль о том, что вообще происходит и какого хрена планктон-петух превратился в одичалого быка, я быстро нашла в интернете ближайшую челюстно-лицевую хирургию и, переодевшись во что-то более-менее приличное для такого заведения, развалилась в гостиной на диване в ожидании покалеченного родственника.

– Чего разлеглась? Поехали! – пробурчал Петюша, проходя мимо меня к выходу. Ко рту он прижимал новое полотенце. Оно мало чем помогало, слишком быстро впитывая подступающую кровь.

В лифте прижалась к стене и с любопытством рассматривала хмурый мужской профиль.

– Что? – недовольно спросил чернявый, не выдержав моего изучающего взгляда.

– Не боишься, что я расскажу твоей девушке, что ты козёл?

– Нет, – последовал чёткий ответ.

– Думаешь, не сделаю?

– Думаю, что не поверит.

– Ну ты и козёл…

– Уже слышал.

– Надеюсь, мы уяснили, что, если у тебя свербит в паху, то меня это не должно касаться? – вразумляющий взгляд в упор.

– А если засвербит у тебя, то милости прошу, – наигранно поклонился Пётр, выйдя из подъезда на улицу.

Осмотрелась вокруг в поисках тяжёлого предмета, которым можно «трахнуть» этого недоумка по башке, чтобы шарахался от страха, вспоминая это слово.

– Господи, Лиза… Да я пошутил, – устало закатил глаза Петюша.

– Юмор – это не твоё, – проворчала я, разглядывая машину этого «дубины стоеросового». БМВ последней марки.

– Шикуешь, брат! – присвистнула я.

– Отец подарил на окончание института, – угрюмо ответил парень.

– Не любишь подарки?

– Не люблю неуместное суждение… – на этих словах он открыл мне пассажирскую дверь, приглашая внутрь автомобиля.

– Забавно… ещё утром ты говорил, что и близко меня не подпустишь к своей машине и возить никуда не станешь… хм… Смотри-ка, карета подана, – не смогла удержаться от колкости я, грациозно садясь в машину.

Около уха с грохотом захлопнулась дверь.

Псих.

Пока водитель нервно устраивался на своём месте, я бегло оглядела салон и восхищённо потрогала приборную панель.

– Дашь поводить? – улыбнулась шофёру.

– Нет, – несмотря на меня, завёл автомобиль.

– Почему? – обиженно надула губы.

– У тебя есть права? – вытащил из моих рук телефон и посмотрел адрес больницы.

– Да…

– Как-то неуверенно звучит.

– На руки получу через месяц, – скуксилась я.

В ответ – молчание.

– Ну хорошо, а после – дашь порулить?

– Нет.

Раздула ноздри и уткнулась в окно.

Прошло, может, минуты две, как я услышала:

– И не называй меня братом.

– Хорошо, брат, – буркнула я.

– Я кому сказал? – рявкнул брюнет.

– Хватит командовать! – тем же тоном огрызнулась я и тихонько добавила: – Ты мне не брат…

– Да ты невыносима!!! – заорал во всё горло парень и тут же заскулил себе под нос.

– Не рви десну! Весь салон кровью изгваздаешь! – гаркнула я и подставила ему под подбородок какую-то первую схваченную с заднего сидения ткань.

– Это шарф Карины…

– Теперь это половая тряпка Карины.

– Теперь Карина…

– Ой, слушай, лучше закрой рот. Ничего хорошего оттуда всё равно не выходит…

Пётр хотел было возразить, но в последний момент передумал и стал молча надувать кровавые пузыри, неотрывно следя за дорогой. Воспользовавшись этим мгновением, я дотянулась одной рукой до своего мобильника и сделала потрясающий кадр. С подписью: «Это я его так!!!» отправила Соньке и Маньке распухший и наполовину побагровевший мордень обиженного порося.

Как и ожидалось, ответы пришли сразу же. И, как обычно, совершенно разноголосые.

«Зачёт, подруга!!! Давай с другого ракурса!» – гласило сообщение Соньки.

«Ты что творишь, Дёмина? За что его так? В ответ не получила?» – а это уже переживающая Машка.

Пока писала смс, что все подробности потом, машина остановилась. Приехали.

Уже у входа во врачебницу чернявый как-то вяло стал ноги переставлять и даже взял меня за руку. И ладонь вся вспотевшая и горячая.

– Так! Вот только без этого, ладно? Петюня, смотри у меня! Если ты сейчас шлёпнешься в обморок, я тебя поднять не смогу, здесь и оставлю! Помимо шишки на голове ещё и психологическую травму приобретёшь! Проснёшься в неизвестном месте, а вокруг незнакомцы хладнокровно будут тыкать в тебя острыми предметами и… Э-э-э-й, Пётр, не смей! Глубже дыши! Ну-ка, давай, вдо-о-о-ох… вы-ы-ы-дох. Во-о-от. Пошутила я.

Чего ты сразу обмяк, как после оргазма? Рано ещё… До врача даже не дошли.

– Я с детства боюсь уколов… и всяких сверлящих штук… – не своим голосом просипел здоровяк.

Нельзя смеяться. Нельзя смеяться. Нельзя смеяться.

– Никто ничего не будет тебе сверлить! Может вообще помажут мазью и домой отправят… – для поддержки сжала ватную мужскую руку.

– Правда? – на одном выдохе спросил брюнет.

– Правда, – честно соврала я.