Какая удивительная поэтичность слога в этих словах! Какой сложный художественный язык, но при этом удивительная точность и понятность восприятия не только интеллектуального, но духовного, образного. Как мудро и точно, и приводит в порядок ум. А написано почти тысячу лет назад, и почти девятьсот лет было практическим руководством к действию, а не просто изящной словесностью. Но разве теперь устарели эти истины хоть на секунду? Разве в наше время не следует трезво осознавать действительность?

«Корни творчества Пушкина, Державина, Толстого, Некрасова, Горького и многих, многих великих и малых русских писателей не случайно восходят к древнейшим слоям русской литературы», – пишет Д. С. Лихачёв.

Нельзя, конечно же, не вспомнить, как часть литературного наследия – русские народные эпические песни – былины. Сам термин «былины» не народного, а литературного происхождения. Об этом замечательно написано в книге «Русская симфония» митрополита Иоанна Снычева. Тут только надо заметить, что отношение к этому жанру порой является пренебрежительным как к «дохристианскому», «языческому», «мало» литературному, «примитивному», «несовершенному» – что, дескать, может сочинить простой «малограмотный» народ? Позволим себе не согласиться с этой точкой зрения. Во-первых – большинство былинных сюжетов посвящены Илие Муромцу. Преподобный Илия Муромец почитается на Руси как святой и его мощи находятся в Киево-Печерском монастыре. А это говорит о том, что в большинстве своем сюжеты былин об Илие Муромце – это духовная переработка библейских сюжетов. Для примера возьмём отрывок из книги митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна Снычева (1927–1995) «Русская симфония» (1995): «Сюжетом, в котором явственно отражена мысль о харизматической преемственности богатырства, является сюжет былины об Илье и Святогоре, которая называется еще «Смерть Святогора». Происхождение образа Святогора очень сложно, и вряд ли может быть однозначно определено. Любопытно, однако, что в нем есть черты сходства со святым великомучеником и Победоносцем Георгием. Содержание былины следующее: Святогор и Илья находят гроб. Для Ильи гроб велик, а Святогору как раз. Он ложится в гроб, крышка закрывается, и открыть ее Илья не может, как ни старается. Святогор остается в гробу, а силу свою передает Илье.

Как только не пытались объяснить появление этого сюжета! Его истоки искали в египетских мифах об Озирисе и даже в повествованиях Талмуда о Моисее и Аароне. В действительности дело гораздо проще и «православнее».

В своем послании к Галатам апостол Павел говорит: «Я умер для закона (имеется в виду закон фарисейского иудейства), чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу…»….

Заключаясь, как в гробу, в себе самом, оставшись наедине с совестью, этим обличителем и судией грехов наших, монах трезвенно, сосредоточенно и благоговейно рассматривает себя – все ли в нем приведено в соответствие с требованиями Заповедей Божиих?». Можно пояснить еще доходчивее – прощание Руси христианской с Русью языческой – навсегда. Передача, как эстафеты русской богатырской силы. Также символичны имена: имя Святогор – языческое, имя Илья – христианское.

Почти полное отсутствие в русской литературе громких имён, так же, как и в древнерусской живописи (совсем немного дошло до наших дней) говорит лишь о нашем современном представлении искусства как индивидуального, личного, воспитанного на самовыражении отдельных гениев. И если неизвестен нам автор (авторы) «Слова о полку Игореве», то это, скорее всего, лишь следствие нашей национальной традиции. И яркий тому пример – собор Покрова Богородицы в Москве, известный более, как Собор Василия Блаженного, построенный в 1552 году в честь победы войск Ивана Грозного в войне за покорение Казанского и Астраханского ханства. В самом центре Москвы, на Красной площади, стоит один из самых ярких и знаменитых памятников древнерусской архитектуры. Но имя архитектора мы не можем назвать наверняка до сих пор и довольствуемся лишь легендами. И это не безалаберность и не наплевательство а, скорее всего, исконная русская привычка трудиться во славу Божию. Потому, что для православного мышления земная слава – прах и тлен по сравнению с жизнью вечной, дарованной после смерти.

Далее речь пойдёт только о национальных особенностях нашей литературы, отличии её от западной без какой либо качественной оценки, которую дать, в конце концов, подчёркиваю, и невозможно, и не нужно. Это разные явления по своей природе.

Основной задачей Русской литературы, целью её существования были поиски истины. Но поиски не в смысле – в чём состоит истина, не истины как таковой, а пути к истине, оно же поиск правды, оно же смысла жизни «…благодати и истине, в Иисусе Христе явившихся…» («Слово о законе и благодати» Илариона – киевского митрополита).

Другими словами это можно назвать вечным решением проблемы борьбы добра со злом. Попутно решался вопрос что есть добро, и что есть зло? То есть, в конечном счёте – что такое «хорошо», и что такое «плохо»? Что полезно человеку – с духовной точки зрения, с точки зрения морали и нравственности, а что нет. Что полезно душе человеческой, в первую очередь – для сохранения её чистоты, а главное – для её спасения.

Отсюда ещё для раннего периода русской литературы характерны – жанры «поучение», «наставление» и т. д. Вплоть до XXI века, русская литература занималась разоблачением зла, идущего в ногу со временем, маскируемого соответственно эпохе всё более хитроумными декорациями, и утверждала извечные основы добра, прописные истины, преподнося их нередко в новой форме, но с неизменной сутью-содержанием.

В древнем памятнике святоотеческой литературы, написанном митрополитом киевским Иларионом, первым на Руси митрополитом невизантийского происхождения, в «Слове о законе и благодати» – этом замечательном образце высочайшего культурного и духовного развития Руси, однозначно даётся понимание того, что с пришествием в мир Христа для всего человечества появилась новая, недоступная ранее форма бытия. Отныне свет и истина торжествуют над формальным законом. И с принятием Русью Христианства для неё навеки определён духовный путь – путь к спасению. Но путь этот нелёгок и тернист, порой смертельно опасен. Здесь истоки поныне продолжающегося спора между западниками и славянофилами. «Главным прозрением Илариона стало утверждение о духовной природе той силы, которая соединила разрозненные славянские племена в единый народ… Само «Слово» является едва ли не единственным памятником XI века, в котором употреблено словосочетание «русский народ», а не обычное для того времени понятие «Русская земля»…

Митрополит говорит о Богом определённой роли именно для русского народа, «спотыкавшегося» ранее «на путях погибели», … а ныне «во всех домах своих» восклицающего: «Христос вокресе из мертвых!» … Цель всенародного единения в духе церковного миропонимания – сохранить чистоту веры, удержать её апостольскую спасительную истину, «святых отцов семи соборов заповеди соблюдая». Здесь – корни русской державности, понимающей государственную мощь как дарованное Богом средство к удержанию народной жизни в рамках евангельской непорочности» (митрополит Иоанн (Снычев) «Русская симфония»). Говоря научным языком; с принятием Христианства Русью произошло формирование системы духовно-нравственных ценностей. И система эта, как мы теперь можем судить, существует уже более одной тысячи лет.

Византия к тому времени находилась в сложном положении. Перестав быть оплотом вселенского Православия, идя на сближение с Западом, начав заключать церковные унии с латинством, она неизменно теряла своё могущество и клонилась к закату. Божья благодать оставила Византию, и полчища врагов обступили её со всех сторон, возникли измены, распри. Всё это было следствием попытки «подправить» основы Христианской веры, то есть изменить искусственно систему духовно-нравственных ценностей. Сделать её «удобной» для использования в чьих-то интересах.