Эти слова были написаны мной в книге «Десять веков русской литературы» в 2008 году. Спустя два года, читая Александра Семёновича Шишкова⁵ (1754–1841), того самого, к которому обращался Александр Сергеевич Пушкин в своём романе «Евгений Онегин»:

Всё тихо, просто было в ней,

Она казалась верный снимок

Du comme il faut… (Шишков, прости:

Не знаю, как перевести.)

в книге «Огонь любви к отечеству» (2011 г.), составленную Василием Васильевичем Семенцовым⁶, я встретил такую мысль, высказанную Шишковым двести лет назад: «…Человек, почитающий себя гражданином света, т.е. не принадлежащим никакому народу, делает то же, как бы он не признавал у себя ни отца, ни матери, ни роду, ни племени. Он, исторгаясь из рода людей, причисляет сам себя к роду животных» (А. С. Шишков «Рассуждение о любви к отечеству, читанное в 1812 году в «Беседе любителей русского слова»»)

Без любви к Родине, а её не может возникнуть без любви к родному слову, люди превращаются в худших, неразумных животных. Можно допустить, что таким стадом легко управлять. Должно быть, кому-то это удобно. Тем не менее, всё это, очевидно, кончится катастрофой. Не может не кончиться. Потому что любой дремучий дикарь бесконечно богаче духовно по сравнению с дикарём индустриальным, дикарём-постмодернистом со слепоглухонемой душой.

Эта книга продиктована самим временем. Пора уже посмотреть на Русскую литературу глазами духовного реалиста и понять, наконец, что она не жалкая убогая хромоножка, плетущаяся вслед за «передовыми» изощрёнными западными идеями пресыщенного разума, а область высокого духовного полёта.

Хочется завершить вступление словами Владимира Ивановича Даля (1801–1872), прозаика, поэта, драматурга, лексикографа, человека, создавшего «Толковый словарь живого великорусского языка». Интересы его были всеобъемлющи и глубоки, однако самым прочным и долговечным был интерес к родному языку: «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека – вот где надо искать принадлежности его к тому или иному народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа – мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу принадлежит. Я думаю по-русски».

Да, пора – «начяти старыми словесы» и разобраться, действительно ли русская литература имеет свои отличительные особенности, помимо самого языка, и в чём принципиально они заключаются, какие духовно-нравственные ценности составляют её основу и что происходило с ними на протяжении истории литературы?

Почему, говоря о духовно-нравственных ценностях, речь прежде всего идёт о литературе? Думается, потому, что она является главным носителем этих ценностей, а чтение родной литературы, её лучших, высокодуховных образцов – является спасительным как для отдельного человека, так и для России, в целом. Целительным не только для душ людей, но и для науки и для экономики. Кстати, следующую книгу нужно будет посвятить русской экономике, её особенностям – не только климатическим, но и отношению русского человека к потреблению, накоплению и торговле. Однако вернёмся к литературе.

Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906–1999) в своей книге «Развитие⁷ русской литературы X-XVII веков» говорит о национальном характере любой литературы вообще и отмечает особенности исторического пути литературы, развивающиеся взаимоотношения с действительностью, меняющееся положение литературы в обществе. Тем не менее, говорит он и о национальном своеобразии литературы, выделяя постоянные признаки содержания и формы, отличающие её от других национальных литератур: неизменные идеи, настроения, эмоциональный строй, моральные качества. Вне всякого сомнения, русская литература имеет свои индивидуальные особенности, заключающиеся в её духовной направленности, в стремлении постичь высшую правду.

Попытки сформулировать цели и задачи литературы возникали и возникают постоянно, по крайней мере, вопросы: «Кто виноват?» или «Что делать?» – задаёт себе не один начинающий, исполненный честолюбивых замыслов и желающий докопаться до истины литератор. В наше бурно протекающее «революционное» время вопрос этот стоит как никогда остро, и дискуссии по этому поводу отнимают порой значительно больше энергии и здоровья, чем сама литературная деятельность непосредственно. Современная литература буквально захлёбывается в бесчисленных попытках поисков новых средств выражения, что само по себе закономерно и неоспоримо, если бы эти попытки не переходили в посягательства на пересмотр вечных ценностей, то есть основ и фундамента человеческого существования. Именно поэтому и возникает желание показать в простой и ясной форме позицию русской литературы с момента её появления с точки зрения официальной исторической науки, то есть с конца X – начала XI веков с тем, чтобы объяснить, откуда она черпала вдохновение. Тем самым хочется ещё раз напомнить, что Русская литература высочайшего духовного уровня возникла, вопреки расхожему мнению, не в XIX и даже не в XVII веке, а намного раньше. Франсуа Лесур в своей работе, посвящённой Д. С. Лихачёву, писал: «… Русская литература, предшествующая литературе XVII века, известна очень мало… Этот пробел – если не в фактах, то в нашем знании – не следует, по правде говоря, вменять в вину только западным читателям. Российскому читателю до недавнего времени было свойственно такое же безразличие… Русская литература XIX века, достижения которой получили широчайшее признание, порой кажется возникшей из ничего, и в то же время уже с XVII века она оказывается полностью готовой к тому, чтобы занять своё место рядом с западными литературами, опыт которых насчитывал к тому времени несколько столетий…».

Вот что говорит об этом сам академик Д. Лихачёв: «… число грамотного населения во всех слоях общества в XI-XVII вв. вовсе не было столь малым, как это представлялось в XIX в. Открытие берестяных грамот отчетливо продемонстрировало наличие грамотных крестьян, грамотных ремесленников, не говоря уже о грамотных купцах и боярах. Что духовенство было в основном грамотным, сомневаться не приходится. Степень грамотности населения зависит от уровня его благосостояния».

Удивительно, но порождённый советской эпохой миф о том, что вся Русская литература вышла из сказок бабушки Арины Родионовны – няни А. С. Пушкина, до сих пор многими воспринимается как историческая реальность. Можно допустить, что не без помощи этой доброй русской женщины вырос наш великий поэт и прозаик. Общение с русской крестьянкой, возможно, и сделало Пушкина истинно русским душой, научило понимать Россию, которую критическим «умом не понять», а можно только почувствовать духовно. Однако зачем же умалять заслуги Александра Сергеевича, его энциклопедические знания древнерусской литературы, жития Русских святых, святоотеческой литературы? Литературы, созданной не дилетантами, а как сказали бы нынче, специалистами, образованными не только с точки зрения филологии, но достигшими вершин духовного развития. Важно помнить, что, так же, как к писанию икон допускались только самые достойные, подготовленные не только технически, но прежде всего, нравственно, так и к написанию текстов подходили с внутренним трепетом, со страхом Божиим, с постом и молитвою, с особым благословением, с осознанием высочайшей ответственности за каждое слово. Всё образование древней Руси (как и в средневековой Европе) сосредотачивалось в лоне церкви и исходило оттуда. Монастыри были центром просвещения. Именно потому этот восьмисотлетний(!) период в эпоху борьбы с религией был откинут в сторону и заменён мифом о незначительности древней литературы, о её несущественном влиянии на Русскую литературу XIX и последующих веков, о её значении только для специалистов. Но «культуру, если это подлинная культура, нельзя отбросить без потерь для дальнейшего её развития… Честный взгляд на поколения, воспитанные на основе христианской морали, соединённой с общинными народными обычаями, позволяет говорить не о худших человеческих качествах – доброте, способности к самопожертвованию ради ближнего и Отечества, совестливости, милосердии, кротости, правдивости». («Духовный смысл русской культуры» 2006, А. А. Корольков) Именно благодаря Православию – его существующей системе духовно-нравственных ценностей и возможно было не только само появление таких величин Русской литературы, как А. Пушкин, М. Лермонтов и т.д., но и феномена раннего развития их творчества. Православная духовность способствовала раннему духовному созреванию и формированию личности, потому что дети с малых лет учили и читали молитвы, изучая и познавая родной язык таким, на каком говорили их деды и прадеды.