Лэнс почти не обращал в своём смятении внимания на окружающих; он не заметил, как голоса стали нарастать, как все привычно обсуждали планы боёв и как после вроде даже кто-то начал громко препираться. Парень поднял потерянный и безжизненный взгляд, чтобы попробовать отвлечься хоть на это от вселяющих столько сомнений мыслей.

Это были старшие Кит и Пидж; Лэнс бы даже сказал, что их перепалка была обычной и не сильно ярой, а в особом дружеском русле. Он смотрел на это инертно, его второе я — морща нос и дуясь в сторону Пидж.

Возможно, в том споре были какие-то резкие слова, так как остальные, смотря на паладинов, кажется, тоже напряглись, а сами Кит и Пидж с каждой секундой всё больше повышали голос.

Может, это было важно. Может, и нет. Лэнс в любом случае не мог бы понять, так как слова пролетали мимо него; сейчас он всё слышал будто бы из-под толщи воды, не в силах сконцентрироваться хотя бы на чём-либо.

Отвратное состояние.

Он смог лишь устало вздохнуть.

В следующий миг Лэнс вздохнул ещё усталее при виде того, как фантом, хмуря брови всё сильнее, подлетает к уже переходящей с Китом на крик Пидж. МакКлейн мог лишь без особого интереса подумать о том, что же его больное подсознание решит выкинуть в этот раз. Он даже не знает, смешно это или уже глупо.

Ничего он больше не знал, ведь буквально через пару секунд вскрикнула Пидж, остальные дёрнулись, а Лэнс, не веря, до предела распахнул глаза. Это последнее, во что он мог поверить и чего ожидать.

Нет.

— Да боже, почему и в этом замке тоже, а?! — прорычала вторая Гандерсон, опускаясь за упавшим стаканом. — Я всего случайно его задела, да почему всё валится снова?!

Всё верно. Она всего немного его задела, практически вообще не задела, однако задела с какой-то стороны достаточно, чтобы его падение не показалось настолько странным.

Для других в этом не было ничего необычного. Для Лэнса было. Для него оно было таковым особенно, потому как в момент падения невидимая фигура с силой, с явными усилиями и со сосредоточением на лице шлёпнула рукой по кружке.

МакКлейн проморгался.

— Баааа, — провыла старшая Пидж, уже поднявшая предмет и махавшая им из стороны в сторону. — Это нифига не значит, что ты, Кит, прав, это никакой не знак. И не смейтесь так, ясно?!

Смеялись почему-то от вида пыхтевшей и взъерошенной Гандерсон все. Фантомный Лэнс смеялся больше всех; cам же нынешний даже и не думал раскрывать рта.

В следующий миг непонятное существо вновь вернулось в кружении ко второму Киту и уселось на стол рядом с ним, уперев ладони в щёки и, кажется, болтая снизу ногами.

Cтранная перепалка в итоге сошла на нет, так как другие паладины, обеспокоенные из-за спорящих Кита с Пидж, воспользовались заминкой и стали сначала подкалывать Гандерсон, а после и того увели разговор в совершенно иное и более безопасное русло.

Лэнс же продолжал наблюдать за странным существом. Он тяжело вдыхал воздух и был уже готов почти кричать от всего этого.

Когда фигура зачем-то повернулась к нему и резко ломанулась в воздух, глупо летая и кружась по воздуху, паладин был на самом деле готов завопить от ужаса. Виражи фантома были бестолковыми, бессмысленными и безрассудными, и просто зачем его сознанию выдумывать подобное?

«Пожалуйста, скажите зачем».

Невообразимые пикеты то снижались, то поднимались вновь до потолка, то пару раз в подобной круговерти фантом банально тонул в стенах, а потом со свёрнутыми в трубочку губами и дувшись как ребёнок всплывал из них.

Лэнс старался не смотреть на всё это, старался не обращать внимание, старался не придавать значения.

Однако не мог.

Он с силой вперивал взгляд в тарелку, когда фигура стала лавировать между сидящими за столом паладинами, используя тела как особые препятствия. Фантом, видно, так своеобразно развлекаясь, почти не задевал их, так как искусно уклонялся.

За исключением одного раза.

Лэнс даже задержал дыхание, когда в одном из полётов фигура спиной целенаправленно мчалась на него. Он не смотрел до последнего момента, как и фантом до последнего момента не оборачивался.

МакКлейн надеялся, молился, что это непонятное существо не придаст значения тому, что на миг их взгляд встретился — на тот единственный миг, на ту долю секунды, но встретился, а после по той инерции фигура пролетела дальше.

Сквозь него.

Лэнс не завизжал, не завопил, не заистерил, когда-то отстутсвующее тело буквально прошло сквозь него, через его плоть. Он не чувствовал его. Почти. Никакого физического ощущения от врезающихся в друг друга тел не было, но было другое: то, что больше не позволяло ему думать, что это простая галлюцинация.

Холод. Опустошение. Боль.

Он не понимал, почему подобные чувства вмиг воцарились в его душе, но они были, они поглощали и поглощали именно на тот миг, когда их тела соприкоснулись.

Это не страх от того, что он боится столь пугающего миража. Это именно неправильный холод от прикосновения.

Холод. Неправильный. Неестественный.

Не то, что должно было существовать.

Лэнс с силой сжал ложку, которую держал в руках, стараясь не издавать ни звука. Он дрожал. Рука ходила чуть ли не ходуном, и ему было страшно. Когда фигура за его спиной взмыла вверх, а потом опустилась перед ним, хмурясь и заглядывая именно в глаза, страх сковал его всего настолько, что Лэнс забыл будто самого себя.

Он не смотрел на фигуру и даже не думал смотреть, лишь крепче в тот момент стискивая столовый прибор и пытаясь унять своё бешено колотящее сердце, твёрдо и с силой чеканившее ритм в его груди. Ему казалось, что этот стук могли слышать все в помещении, насколько он был громким, невыносимым и безумным.

Лэнс не видел, что его мираж сейчас делал, но, кажется, хмурился всё сильнее и неотрывно смотрел ему в глаза. Он не мог даже молиться своему сознанию «прекрати, молю, исчезни, хватит», потому что знал, что это бесполезно и это не поможет.

Синий паладин не мог даже дышать в тот миг, однако он знал, что ему нужно что-то сделать. Хоть что-нибудь, чтобы это прекратилось.

Неизвестно сколько сил ему понадобилось, чтобы не расплакаться и не завопить от ужаса и страха, однако из последних усилий Лэнс попытался взять себя в руки. Когда он прикрыл глаза и судорожно выдохнул, кажется, даже смог хоть на немного вернуться в реальность.

Этого было недостаточно, чтобы вернуть душевное спокойствие, но достаточно, чтобы набрать в ложку жижи и поднести её ко рту. Лэнс был без понятия, насколько невозмутимо ему удавалось себя вести, но раз фигура не предпринимала никаких действий, то хотя бы это для него было хорошим знаком.

Он не хотел разбираться сейчас хотя бы с этим.

Фантом же повертел перед ним головой, потюкал себя пальцами по подбородку, взлетел и стал летать перед ним на голове; в итоге он даже покривился немного и пробовал, кажется, что-то говорить, но безрезультатно. Лэнс смог не обращать на это хотя бы видимого внимания в то время, как в душе уже всё просто разрывалось.

В последний раз прицыкнув, фигура просто вернулась лелеять второго Кита; синий паладин лишь тогда смог выдохнуть с заметным облегчением.

Хоть какая-то ясность ума вернулась к нему, выводя из подобия оцепенения. Ему потребовалось пару минут, чтобы успокоить и бешеное сердце, и восстановить дыхание. Лишь когда ему показалось, что теперь всё нормально, всё в порядке, всё ещё может наладиться, Лэнс вновь поднял голову, посмотрев на парящего в воздухе фантома.

На фантома, снова с любовью обводящего прядки на голове Кита и не замечающего ничего. Фигура смотрела на него будто как на самого важного, как на самого близкого человека.

Такая нежность, такая любовь красноречивее всего выдавали всё это.

Ещё в его глазах вновь слишком часто мелькало отчаяние, ужас и настолько противное чувство, что у Лэнса будто тяжелело, немело, сводило всё тело, смотря на лишь на одного его. Было невыносимо смотреть, как фантом кривил лицо, потом злился, потом снова летал со всей скоростью по воздуху словно в попытке отрешиться от всего столь давящего на него.