– Йах'наас! Камень Итра, освети наш путь к неведомому богу! Покажи нам нашего создателя. Йа! Хаэсс!
– Йа! Хаэсс! – вторили сектанты. Многие из них упали на колени и начали отбивать поклоны лицом к бездне. Мы тоже начали бормотать что-то, похожее на слова нечестивой молитвы, хотя в общем хоре голосов нас не было слышно.
– Йах'наас! Прими нас, великий Тзаггот, заклинаем тебя. К нам, к свету забытого Итра, который ты так любил когда-то! Славься, великая пустота! Да охранят нас миры, скрытые в земной тверди!
Жрец начал мерно раскачиваться, и я понял, что камень пульсирует, ярче и ярче освещая пространство. Несмотря на то, что камень заливал тусклым зеленым светом все вокруг, казалось, что ничего не видно, точно каверну заволок какой-то плотный туман. В этом тумане резко выделялись силуэты сектантов, повторяющих вслед за жрецом, и я понял, что что-то не так. В их жестах, в их словах было что-то не от этого мира, что-то хтоническое, дремлющее и неправильное. Мне начало казаться, что я как никогда одинок среди этих безумцев, возносящих хвалу Тзагготу сквозь время и пространство.
– Йа! Хаэсс! Камень Итра, подземного мира, полости без дна – покажи нам сны нетлеющего Тзаггота! Да увидим мы эхо миров, которые были молоды, когда Великий червь носился над бесконечной бездной.
Мысль о том, что я не вижу К. рядом с собой, исчезла. Камень бил ровными волнами света, и в этом свете я увидел… Не могу описать полностью те жуткие и величественные картины, которые приходили ко мне, навеваемые памятью древнего камня. В тот момент я понял, как я ошибался в отношении "Культа червей" и страшных истин, которые он раскрыл передо мной. Я увидел мрачный Итр, колонны которого подпирали земную твердь сверху, видел его обелиски, которым поклонялись нечестивые мохнатые твари – первые жители подземного мира. Я видел жуткий ледяной свет Омфалы, видел мрачные монолиты Митгоса, вокруг которых водили хороводы безумные, богопротивные твари со скользкой желтой кожей. Я видел черные, вертикально поставленные паралеллепипеды на поверхности Даана, которые были гробами. И – о ужас! – я увидел, какие противоестественные существа лежат в этих гробах из толстого черного стекла, ожидая одного крика своего безумного бога, чтобы встать и вновь повелевать этой мертвой скалистой планетой. В свете иных солнц, звезд и планет передо мной разворачивались жуткие пузыри Вселенной, в мертвящей пустоте космоса разрастались гигантские грибовидные образования, и растительный мозг из другого измерения скручивал пространство, чтобы пустить в него свои мерзкие споры. Я видел огромные тоннели, видел выеденные насквозь миры. Я даже уловил на краю сознания жуткую мысль о первом преступлении человечества, которое было настолько ужасным, что даже седобородые схоласты говорят об этом с содроганием, натягивая на эту мрачную историю жалкую маску первородного греха. Рождались и умирали миры, возникали и ширились пропасти, и в центре всего стоял он – ужасный Тзаггот, ведущий легионы своего червивого воинства в темные глубины неизведанного.
Неизвестно, сколько я стоял в пещере земных недр, внимая темным видениям. Постепенно удушливый ужас рассеялся, и я понял, что близится кульминация.
– Йа! Хаэсс! – замогильным голосом кричал жрец в пустоту. – Принесите жертвы! Да узрим же мы нашего истинного владыку. О, Тзаггот, явись к своему червивому воинству. Мы ждем тебя! Атум-ка!
Далее случились вещи, которые до сих пор снятся мне в самых безумных кошмарах. Я силюсь описать все, но не могу проникнуть сквозь пелену своего разума, дабы понять, было ли все случившееся с нами лишь галлюцинацией. Какое успокоение принесла бы мне мысль, что лишь наркотические веяния или ядовитые испарения глубин могли сотворить такое с нашим рассудком. Тогда мне бы не пришлось успокаивать свою измученную душу, и я нашел бы покой в спасительном неведении. Но все было не так, и я не в силах повернуть ход событий и избавить нас от этого запретного знания.
Потому что, едва жрец прокричал свои последние слова, в свете камня из Итра я увидел всю картину в полной мере. Смуглые, высокорослые гуманоиды, в одном из которых я не без содрогания узнал сутулого человека, что встретился мне однажды в толпе, несли к бездне ужасные, перекрученные тела, которые, видимо, лежали в тех мешках в старинном доме. Я с ужасом наблюдал бесформенные куски того, что некогда было людьми, хотя между ними и этими жуткими гуманоидами, чьи лица были сырой, пузыристой массой с щелками злобных желтых глаз, несомненно, было некоторое сходство. Что за деградирующая ветвь пролегла в этом странном племени, откуда вообще могли взяться эти невообразимые уроды – я не мог сказать. Гуманоиды сбросили свою ужасную ношу в пропасть, и камень начал мерцать неровными, хаотическими толчками. Жрец снял свою маску, и я увидел его лицо, которое было ничем иным, как скоплением мерзких шевелящихся червей, похожих на щупальца. Тварь из неизвестного мира обратилась лицом к бездне, я видел, как скопление червей на лице свивалось в немыслимые клубки, дергалось и тянулось к зеву пропасти. Запах тления стал еще сильнее. Раздался сильный толчок, и я едва не упал. Твердь под моими ногами начала подрагивать, с потолка пещеры посыпалась мелкая крошка. С ужасом я наблюдал, как из балахонов многих сектантов начали вылезать ужасные отростки, покрытые скрученными червями конечности, эти издевательские пародии на человеческое тело, состоящие из бескостных тварей, каждая из которых обладала своим собственным темным разумом.
Резкий звук пронзил пространство, и мое сознание прояснилось. Я увидел К., стоящего на возвышении, и он стрелял из пистолета – стрелял в жреца, в постамент, пытаясь попасть в светящийся камень. Раздался визг жреца, и я увидел, как червивое отродье пытается удержаться на краю пропасти, стягиваясь всеми своими отростками к пулевому отверстию в груди. Следующий выстрел опрокинул его в бездну, и мне показалось, что из темной толщи донесся издевательский хохот.
Неизвестно, что бы было с нами дальше, если бы еще один удачный выстрел К. не опрокинул постамент. Камень на секунду мигнул и погас, упав в бесконечную черноту бездны. В воцарившемся полумраке началась жуткая суматоха, усугубившаяся возросшей дрожью земли. Я побежал к К., продираясь сквозь орды смрадных червей; на какой-то миг мне показалось, что щеки моей коснулось что-то склизкое, а в следующую секунду в мой балахон вцепился шевелящийся отросток, который я с отвращением оторвал. Черви, которые жили еще до времени, нападали друг на друга, оторванные отростки и куски колец сжимались и разжимались на каменном полу. Дух ужаса обуял эти отвратительные порождения подземья, пытаясь спастись от своих же жутких образов, они вырывали из себя червивые куски гнилой плоти, падали в бездну, из того, что заменяло им горловое отверстие, они извергали противные чавкающие и лающие звуки. Я бежал к К., спотыкаясь, падая из-за дрожи пещеры, я увидел его стоящим у прохода, который я раньше не заметил. Он увидел меня и замахал мне рукой. Я почти добежал до него, и тут стихли все звуки. Земля перестала дрожать, червивые порождения больше не издавали звуков. Я был спиной к бездне и успел добежать до К., как вдруг увидел, что он смотрит куда-то поверх моего плеча остановившимся помертвевшим взором. Это продолжалось всего пару секунд, после чего он взревел, как безумный, и, схватив мою руку, бросился бежать по подземному проходу.
Не знаю, каким чудом мы выбрались оттуда, из этой бездны. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди, а ноги отказывались мне повиноваться. Мы бежали, подгоняемые лишь инстинктом и смутным пониманием того, что там, за нашими спинами, происходит что-то ужасное. Миновав бесконечную сеть переходов, мы выбрались из пещер далеко за городом. Алел далекий рассвет. К. упал на колени и сухими губами зашептал что-то, ео глаза смотрели сквозь меня, видя только ту далекую картину бездны. Лучше бы я не прислушивался к нему в тот момент. Он шептал:
– Они говорили мне… они знали, что так будет… что я встречусь с ним… вот он, Тзаггот… гигантский демон, червь из бездны… в нескольких шагах от меня… Камень погас, но он видел, он все видел… Тзаггот… его из века в век призывает его червивое воинство… он не тлеет… и они не тлеют… ждут его в вечности… прячутся в этих мертвых кварталах и готовятся… культисты, сектанты, иные, далекие племена… я смотрел в его глаза… там была вся первородная ненависть… гнев Темных богов… я видел это… ужасная, гигантская морда… все они знали… ОНИ ЗНАЛИ, ЧТО Я УВИЖУ ЕГО ТАМ!
