Окончательно город всколыхнула пропажа маленького сына Уэллетов. Восьмилетний Майкл пропал, гуляя недалеко от дома. Люди поднялись на поиск. Мужчины тайком брали заряженные ружья перед выходом из дома. Никто не хотел признаться, но каждый ощущал сверхъестественный ужас. В городе, несомненно, появилось зло. Маньяк или безумец – кто бы он ни был, но участь ребенка уже могла быть решена. Мать Майкла сходила с ума от отчаяния, но продолжала надеяться на лучшее.
Милосерднее было оставить ее в неведении относительно судьбы мальчика. Несомненно, в ту ночь Уидон вышел на охоту. Без особого труда он похитил ребенка и совершил свой жуткий ритуал в одном из безлюдных зловещих кварталов. Умолчим о зверствах, которыми сопровождался этот ритуал, скажем только, что возле места ритуала кружили жуткие потусторонние тени, а странные сектанты в балахонах стояли рядом и молились на темного ученика Тсурха.
– Д’хаст! Оиви Аннах! Тэ Лхуро! Тэ Аннай! Тхииии! – голос Уидона превращался в жуткий визг, и странные люди, которые, возможно, были не совсем людьми, слушали, внимая. Собрались тяжелые тучи, небо прорезали вспышки красных молний.
Джозеф Уидон плохо спал с того самого момента, как Тсурх явился в мир. В его коротких снах перед рассветом он часто оказывался в поле зрения черной твари за гранью миров. Возможно, это и был тот неназываемый «хозяин» Тсурха, которого тот отказался описать. Ужасная темная тварь поглощала Уидона, раз за разом сжимала его в своих темных объятиях, и от невыносимой боли Уидон просыпался с криком. Во время ритуала на короткий миг Уидон испытал беспокойство. Что будет, если «хозяин» найдет его? Но Тсурх победил. Уидон вновь испытал ощущение безумного восторга и докончил начатое.
Тсурх пришел ночью. Уидон уже был у себя в квартире и держал в руках фигурку, которая необходима была для великого путешествия. Претворял ли человек подобные путешествия в жизнь? Уидон не знал, но ему казалось, что он будет первым, кто увидит все сокровища внешней пустоты. Ему уже грезились навеваемые Тсурхом видения о наркотических океанах, о шорохах вечных земель. Измученная душа Джозефа Уидона, повидавшая бездны отвращения, жаждала Рая. Тсурх совершил свои привычные манипуляции, и Уидона начало утягивать в иные пространства. Гаснущим сознанием Уидон отметил тот факт, что Тсурх точно стал больше, и его уродливые деформированные крылья полностью раскрылись за спиной.
Место, в которое попал Джозеф Уидон, мало было похоже на прекрасные миры. Он оказался в бесконечной пустоте, и теперь его пульсирующее сознание видело все. Он видел миры Тысячи солнц, по которым блуждал в своем блаженном неведении, и там, за этими мирами, начинались темные и жуткие пространства. В искривлениях и космических вихрях беззвучно кричали души существ, пребывающих вне всякого понятия о времени. Черный круг тускло мерцал в далеком сиянии, а то, что было за ним… лучше бы Уидон не видел этого воплощенного ужаса. За краем вселенных, где лежала жуткая бездна, царила Внешняя пустота, и Уидона неумолимо тянуло туда. Юноша, превратившийся в жуткую пародию на человека, пытался кричать, но его крик был беззвучен в космическом холоде пустоты. Давящее ощущение конца охватило Уидона. Он знал, что Тсурх обманул его.
Его влекло к странному, пульсирующему образованию у края Черного круга. Уидон пролетал огромные расстояния, которые сливались в вечность. На стыке времени и пространства он видел вереницы хаотических образов – мертвые города, уходящие под воду, последствия гнева Темных богов, окаменелые артефакты, дрейфующие в бесконечной темноте. Уродливые существа сменялись неведомыми мирами, и цепи видений превращались в пытку для Уидона. Он было закричал, но внезапно видения рассеялись.
То, что было Уидоном в мертвящей пустоте космоса, попыталось закричать в последний раз, но не смогло. Он был у пульсирующего пятна… которое было странной, страшной, богохульной воронкой. Там роились смутные твари, раздирающие и пожирающие друг друга. Там обитали жуткие тени, сливавшиеся в монотонный мерзкий хор. К нему тянулись щупальца, когти, глаза тысяч тварей искали его во вселенской тьме. Чернота резала глаза, но в этой черноте Уидон отчетливо видел гигантский силуэт, приближающийся к нему. У этой потусторонней твари не было глаз, даже не было головы, но она видела Уидона и приближалась к нему. И вправду, невозможно было описать, что представляла собой эта гигантская запредельная тварь. Бескостные руки, покрытые черной чешуей с шевелящимися отростками и незакрывающимися желтыми глазами, протянулись к Джозефу. Дебелый бог этой пустоты наконец нашел Уидона, который сам открыл ему свое местоположение. На плече у Хозяина сидел увеличившийся в размерах Тсурх и ухмылялся своей жуткой пастью. Бывший Джозеф Уидон, сам ставший дочеловеческой дегенеративной тварью, сумел лишь тихо вздохнуть, когда жуткие лапы взяли его, искорежили и протянули до самого Звездного ока. В ослепительной агонии Уидон подумал, что он уменьшается, превращается во что-то холодное и твердое. Миг невообразимой муки кончился, все исчезло, и измученная душа навеки рассеялась во владениях безумного демиурга вне кругов вечности и забвения.
В городе усиливалось беспокойствие. Майкла Уэллета искали повсюду, безутешную мать увезли в крытом экипаже, а решившиеся мужчины отправились искать маньяка. До них дошли новости о жутком юноше, павшем в невообразимые бездны порока, и они поспешили узнать все о Уидоне. Теренс рассказывал о том, что произошло между ним и Уидоном, его слушали, но про себя каждый слушатель думал, что несчастный молодой человек пережил сильное потрясение и не отдает себе отчет в своих словах. Наконец, делегация угрюмых людей с оружием направилась к съемной квартире Джозефа Уидона. Разумеется, они не нашли тела мальчика, ровно как и не нашли вообще ничего, даже запрещенных книг, которые к тому моменту находились уже в совершенно другом месте. Один из мужчин нашел у разобранной кровати маленькую каменную фигурку со странными иероглифами. Широко открытый рот, зажмуренные глаза, выражение страшной муки – все это так потрясло мужчину, что он и не заметил фантастического сходства черт лица фигурки с чертами несчастного Джозефа Уидона. Он хотел положить фигурку обратно, но почему-то сунул ее к себе в карман, подумав, что его маленькому сынишке будет интересно поиграть с этой фигуркой. На секунду ему показалось, что он слышит мерзкий скрипучий хохот, перемежаемый скрежетом огромных зубов, но он не придал этому наваждению никакого значения. Мужчины с оружием ушли, и судьба Джозефа Уидона осталась невыясненной.
Тело мальчика так и не нашли.
Темные глубины
Воистину, как много тайн окружает нас. На туманных перекрестках, среди запутанных улиц, у черных домов, затерянные во времени и пространстве – как можем мы быть до конца уверены в чем-либо? Мимо нас проходят таинственные люди, вокруг вершатся самые разные дела, и мы, как пылинки, плывем по лучу своей судьбы, не зная, что нам может быть уготовано. На пути таятся странные, непостижимые вещи, и у нас нет ничего, чему мы могли бы ввериться. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
Наш портовый городок никогда не был особо известен широкой общественности. Угрюмое серое море год за годом катило здесь свои равнодушные волны, корабли нечасто заворачивали сюда, в этот угрюмый и мрачный край, куда не заглядывало солнце. В этом странном месте каждый был предоставлен самому себе, и, может быть, именно это определило трагическую судьбу этого городка.
По улицам здесь ходил самый разнообразный народ – от суровых моряков, от которых за версту разило пивом, до угрюмых и неприветливых старожилов. Когда наступали холода, люди сидели дома, и улицы казались абсолютно мертвыми. Холод здесь был липкий, сырой и промозглый, он забирался под одежду и пробирал до костей. В трубах и проемах завывал лютый ветер, похожий на жалобы неупокоенных призраков. Ночами над домами сияли странные всполохи, а во дворах кружились тени.
Удивительно, как мы с моим приятелем К. не встретились раньше. В этом городке было не так много коренных жителей, и часто город вымирал на сезон-другой. И однако же в те времена мы не встретили друг друга. Нас объединила недюжинная страсть к поискам потусторонних явлений, коих в этом городе было предостаточно. До того я только и делал, что рылся в нелюдимых пещерах на самой окраине города, да бродил по старым заброшенным постройкам, выискивая следы запустения. Однажды я заметил молодого человека, который очень внимательно смотрел в одну точку, не отводя глаз. Проходили, пряча лица, люди, стоял мороз, но он не делал никаких попыток убежать в тепло. Он просто стоял и смотрел. Я проследил за направлением его взгляда и тоже увидел. Еле зримое сияние пробивалось над низенькой крышей местной пристройки. Оно переливалось, мерцало и сворачивалось в разнообразные фигуры, многие из которых мне даже сложно описать. Я подошел к молодому человеку и спросил, чем бы это могло быть. Он сказал мне что-то про осколки душ, которые забыли, куда им было нужно, навсегда оставшись на земле. Сияние исчезло, и мы ушли, весьма впечатленные увиденным и в равной степени довольные знакомством.
