- Дора… Будь со мной, Дора… Я люблю тебя, моё солнышко…

- А я люблю тебя, Гарри… И я буду с тобой, что бы ни случилось… – шепчет теперь уже точно моя девушка. – И я сделаю всё, чтобы ты был счастлив.

- Чтобы мы были счастливы, Дора.

- Да… Чтобы мы были счастливы…

- Я ведь понимаю, что не ты сам, милый, хотел этого, – сказала Дора несколько минут спустя.

- Дора, радость моя, мне бы и тебя одной хватило.

- Серьёзно? Ты бы отказался от всех возможностей ради меня?

- Чего стоят все эти возможности… – усмехнулся я. – Твоя любовь для меня дороже всего золота в мире, – говорю ей, и что характерно, абсолютно при этом честен. В самом деле, много ли человеку надо… даже не представляю себе уже, какова была бы жизнь без вот этого вот лучезарно сияющего чуда, что сидит сейчас рядом со мной.

- Гарри, я никуда от тебя не денусь! – широко улыбается Дора. – Никуда и никогда, когда же ты это поймёшь? Куда же мне без тебя? – свои слова она закрепляет новым поцелуем. – И перестань уже забивать себе голову всяким не пойми чем!

- Уговорила, Дора, вот только…

- Послушай меня, Гарри, – говорит мне Дора. – Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой, и даже не думай иначе.

- Я не сделаю ничего такого, что бы причинило тебе боль. Поверь, Дора…

- Я знаю это, милый, – улыбается она. – А если мне и придётся делить тебя ещё с несколькими девушками, то мы будем обсуждать это вместе.

- Любимой женой у меня однозначно будешь ты, – говорю широко улыбнувшейся Доре.

- Господин назначил меня любимой женой! – ликует она. – Но если серьёзно, то все подобные вопросы именно так мы с тобой и будем решать. И никак иначе, понял?

- Конечно, Дора.

- Так что запомни, Гарри, без моего одобрения — ни с кем! А я уж тебе скучать не дам!

- Это верно, моя радость, с тобой не соскучишься.

- Вот именно, и всё это тебе, Гарри! – волосы Доры снова переливаются золотом, и я уже знаю, что это означает, что она в отличном настроении. – Тогда договорились?

- Договорились, Дора.

- Ну вот и славно, и не забивай ты уже голову всякой фигнёй! – девушка ткнула меня кулачком в бок.

- Постараюсь.

- Слушай, Гарри, а у тебя ещё новые стихи есть? – теперь, решив главный мучивший нас вопрос, Дора повеселела, что было заметно по её засиявшим золотом волосам. – Я ведь уже полгода учусь играть, как насчёт нам удивить на Рождество маму с папой?

- Есть немного, – улыбаюсь ей. – Вот, к примеру, как раз песня для двоих, текст вот он, специально для тебя записал, я-то его и так наизусть знаю, – протягиваю Доре листок бумаги с написанными на нём стихами. – Поймёшь мои каракули?

- Ты как раз разборчиво пишешь, в отличие от некоторых. Пойму, конечно, я ведь русский тоже учу не первый год. С твоей, кстати, подачи. С кем поведёшься… – засмеялась девушка… какая же она красивая, особенно так вот, сейчас, когда смеётся и улыбается.

- Давай тогда, начнём разучивать?

- А давай!

Несколько дней, оставшихся до рождественского сочельника, пролетели быстро, и вечером двадцать четвёртого мы все собрались в гостиной у ёлки. Были только мы с Дорой и Тед с Андромедой – Сириус отправился к Амелии навёрстывать упущенное, обещали прийти на следующий день. Мы с Дорой взяли свои гитары, чем удивили Андромеду.

- Что, вы теперь хотите вдвоём играть? Ты, дочка, следом за Гарри?

- Да, мама, мы тут хотим вам вдвоём песню спеть. Гарри мне текст записал, и мне она понравилась.

- Ну, давайте тогда.

Мы с Дорой подмигиваем друг дружке, и заводим первый проигрыш. Потом Дора начинает петь первый куплет:

От земли и до небес

Нам с тобою не достучаться,

Как слова на песке,

Всем известная формула счастья.

Спето-выпито, люди разные

Закрывают глаза.

Вот осколки от горьких слёз,

Вот обломки весёлых праздников…[45]

Теперь на припеве вступаю уже я, подхватывая за Дорой:

Расстояния и пространства

Измеряя, пытаясь понять,

Ещё год, ещё одна станция,

Там уже нет меня…

Следующий куплет уже мой, выдаём проигрыш, начинаю:

От потери и до любви –

Три звонка и одна телеграмма,

Между песней этой и той –

Полкомедии и целая драма.

Ночь, Верона, слова и взгляды,

В темноте голоса…

Светлая полоса незаметная,

Может, так нам и надо?

Расстояния и пространства

Измеряя, пытаясь понять,

Ещё год, ещё одна станция,

Там уже нет меня…

Припев мы снова спели вдвоём, а после проигрыша чередовали между собой третий куплет, и первая реплика была за Дорой, вторая моя, а последние четыре строчки и припев снова поём вместе:

От привычки до высоты…

…Половинка Останкинской башни,

Переправы, паромы, мосты…

…Берег завтрашний, берег вчерашний,

От России и до Австралии

Лишь куплет и припев…

Ничего взамен не просили мы,

Нарушая законы и правила…

Расстояния и пространства

Измеряя, пытаясь понять,

Ещё год, ещё одна станция,

Там уже нет меня…

Расстояния и пространства

Измеряя, пытаясь понять,

Ещё год, ещё одна станция,

Там уже нет меня…

Финальный проигрыш, прижимаемся друг к дружке, доигрываем последние аккорды. Тед и Андромеда рассыпались в аплодисментах.

- Замечательно! – говорит Андромеда. – Такое чувство, что вы понимаете друг друга с полуслова.

- Так мы же готовились, – говорит Дора. Её родители ничего не сказали в ответ, только молча переглянулись между собой.

Выходим на улицу. Последние несколько дней шёл снег, припорошивший дом и сад, занёсший тропинки и расписавший белизной ветки деревьев. Небо очистилось от туч, и на нём ярко сверкали звёзды. Вот, одна словно упала и пронеслась по небу.

- Загадала! Загадала! – шепнула прижавшаяся ко мне Дора.

- Я тоже, – шепчу ей в ответ. – Я тоже, солнышко ты моё…

- Солнышко… Мне так нравится, когда ты так меня называешь…

- Ты и есть солнышко, ласковое и радостное. Солнце – в душе твоей, Дора, и ты согреваешь меня своим сиянием.

- Только тебя, Гарри, только тебя…

Пользуясь случаем, мы снова поцеловались. А вот когда вернулись в дом, нас там уже ожидала притворно нахмурившаяся Андромеда.

- Ну, и сколько это ещё будет продолжаться?

- Что, мама? – не поняла Дора.

- Сколько вы ещё будете скрывать от нас свои чувства?

- То есть?

- Чтоб вы оба знали, для нас с Тедом уже давно не секрет, что вы по уши влюблены друг в друга. И мы уже только посмеиваемся втихомолку, глядя на то, как вы строите из себя невинность.

- Мама? Так ты… одобряешь? – удивилась Дора.

- А что мне остаётся? Всё равно ведь иначе не послушаетесь, – вздохнула Андромеда, снова притворно нахмурившись. – Тебя же, Гарри, я предупреждаю. Пока вы вместе, я на все ваши художества закрою глаза, но ты позавидуешь мёртвым, стоит тебе только…

- До этого не дойдёт, тётя Энди, – отвечаю. – Уж кто-кто, а я точно не стану делать ничего того, на что не согласилась бы Дора. И я обещаю, что буду беречь её и любить всем сердцем, пока живу.

- Я очень надеюсь, что у вас всё будет по-настоящему серьёзно. А то я в своё время наслушалась от Доры историй о её неудавшихся романах. И очень не хотела бы повторения.

- Уверяю вас, я настроен предельно серьёзно.

- Посмотрим на это, проверю твою честность, – хмыкнула Андромеда, чтобы снова улыбнуться. – Ну да ладно, давайте праздновать, сегодня же Рождество!

Мы сидели за столом ещё пару часов, до полуночи, а потом разошлись. И всё бы было, как и всегда, но не в этот раз.

В ночной темноте слышу, как слегка приоткрывается дверь, и практически невесомая тень просачивается в комнату.

- Кто тут? – шепчу я.

- Это я… – отзывается тень голосом Доры. – Я к тебе… С Рождеством, Гарри.

- С Рождеством, Дора, – встаю и обнимаю её.

- Гарри, любимый, я… Помнишь, мы загадывали желания?

- Да, счастье моё.

- Я хочу быть с тобой, Гарри. Насовсем.