- К чему ты клонишь?

- А к тому, чтобы ты, Дора, подумала трижды, перед тем, как поступать куда-то. Тем более в такие места, связанные с опасностью для жизни. Сейчас, увы, в Британии полно такого народу, как вот эти вот, искренне пользующихся той вседозволенностью, что создана для них властями, и считающих, что все белые теперь им, африканцам, обязаны по гроб жизни. Если бы им периодически не обламывали рога, даже здесь было бы невозможно находиться. Учитывая же их привычку накидываться на одного всей бандой, участь жертвы может быть печальна.

- Ну с гуталинами, как ты их называешь, мне картина ясна. А что со Снейпом?

- Если мне не изменяет память, огромное количество его идейных собратьев после известных тебе событий десятилетней давности осталось на воле, отбрехавшись от светившей им зоны по любым, даже самым абсурдным поводам.

- Ну да, и пример Люциуса Малфоя тому доказательство, мама мне рассказывала, как он на суде ссылался на пребывание под «Империусом». Да и ты тоже слышал от неё об этом случае.

- Ага, ага, а Чёрную Метку ему, наверное, на базаре накололи, пока он там под забором пьяный валялся.

- Малфой… пьяный… под забором… – только и смогла произнести сложившаяся пополам от хохота Дора. – Ох… только ты можешь так задвинуть… Но я поняла тебя. Ты думаешь, что так называемые «чистокровные» тоже?

- Не просто думаю. Вполне себе уверен, что папаши нынешних начинающих демонов со Слизерина что тогда, что сейчас очень даже знают толк в извращениях… и как только им дадут волю, они за эти извращения примутся с большой охотой. Это младшему Малфою мы смогли удачно по рогам настучать, так что теперь он из опасения лишиться и второго уха предпочитает с нами не заедаться. Старший – куда большая и циничная сволочь, которую не пойми как земля носит последние десять лет. Из меньшего, если он всё-таки успеет дорасти до совершеннолетнего состояния, получится точно такая же. Яйца от курицы недалеко падают, а он вдобавок крайне озлоблен на нас из-за того, что мы тогда его публично унизили перед всеми. Сто пудов обиду затаил.

- Может, может, среди «чистокровных» много таких.

- Ну да, примерно каждый первый, – на этих словах Дора снова хихикнула. – Но серьёзно, пока мы его, конечно, малость нагнули, но со временем он начнёт мстить и сколотит свою банду, куда там гуталинским. Уже потиху начинает, как братаны мне говорили. Только повода и жду, чтобы пресечь.

- Говоришь, тоже в большие шишки метит?

- А то. От осинки не родятся апельсинки. Если он уже сейчас хочет стать паханом всея Хогвартса, то к выпуску будет себя таким и считать, причем совершенно всерьёз. Те, кто в его бригаде, будут его ближними слугами, а все остальные, кто не догадается вовремя поднять сопротивление – рабами. Девушек же участь будет ждать достаточно печальная.

- И?

- И. Ты же девушка красивая, а держишься независимо, со всеми на равных, ну, с теми, кто этого заслуживает, конечно, и ничью сторону до сих пор не приняла, с парнями я тебя не видел. Так?

- Так, – печально отвечает Дора. – У меня отношения с парнями не складываются. Все только метаморфа и видят, сделай им то, сделай это. Только ты ко мне и относишься нормально.

- Ну вот. На тебя тут из-за этого уже многие косо смотрят, доводилось мне взгляды перехватывать. Сегодняшний инцидент с голодными до этого самого гуталинами – лишь одно из доказательств этому. В ментовке будет твориться примерно то же, только ещё хуже. Озабоченных гуталинов там, говорю ещё раз, хватает, они не упустят возможности получить власть над человеками. А то и просто любой твой напарник по отряду в самый подходящий момент сможет поехать крышей и полезет к тебе с неприличным намерением. Мир же уголовный, с которым предстоит бороться, ещё хуже. Правопорядок же здесь, насколько я от Сьюзен и ее тети слышал, поддерживается какими-то странными методами. Менты на захват ходят с одним лишь голым энтузиазмом и с палочкой наперевес. Причем арсенал заклятий, объявленных кошерными, крайне скуден и в основном состоит из обезоруживающих и успокоительных.

- Ты серьёзно?

- Не веришь мне – ту же Сьюзен расспроси. Или тётю ее, когда она к нам в следующий раз на рюмку чая заглянет. Я к чему, такая ситуация – это примерно то же самое, что лезть с карандашом на пулемёт. Они-то, преступники то есть, в средствах не стесняются, и ответят на твое обезоруживающее чем-то вроде того же самого, чем я во времена оны по лбу получил. А противодействия против этого ещё не изобрели, это только кое-кому тут повезло… по чистой случайности.

- Ну да, – хихикнула Дора. – Логично.

- Вот именно. И что-то мне подсказывает, что это «ж-ж-ж» неспроста. Напомни-ка мне, кому в здешнем милом мирке принадлежит вся полнота власти?

- Министр… Визенгамот…

- А председателем этого самого Визенгамота у нас кто подвизается? Конечно же, недобрый дедушка Дамблдор, по которому дурка горькими слезами плачет – один раз впрок не пошёл, на второй напрашивается. Кроме того, если я не ошибаюсь, состоит этот самый Визенгамот из представителей самых знатных аристократических родов, и там полно тех, кто во времена известных тебе разборок десятилетней давности был на той стороне! То, что они якобы раскаялись, в расчёт не принимай, воры, бандиты и убийцы бывают бывшими только в одном случае – если их повесили, ну, или расстреляли за все их хорошие дела. Исключения, конечно, есть, но они только подтверждают правило. Как ты думаешь, какое решение примет вся эта сановная шваль, если встанет вопрос, какие заклинания объявлять кошерными для поимки злоумышленников, а какие – нет?

- Вопрос риторический. И ты совершенно прав, мама мне об этом тоже говорила.

- О чём и речь. Оно тебе надо – лезть в какую-нибудь дыру, совершенно точно зная, что навстречу может полететь зелёный луч? Причем тебе в этой ситуации строго-настрого будет запрещено применять в ответ что-то сильнее обезоруживающего. Потому что, видишь ли, при правильном задержании может попортиться драгоценная шкурка кого-то из благородных аристократов, графьёв и баронов, и тогда вместо преступника на зону попадёшь ты. С формулировкой «за превышение полномочий». Ему же за совершённые им убийства, ограбления и изнасилования не будет в таком случае абсолютно ничего, ибо он, во-первых, благородный до ужаса, а во-вторых, богатый и от любого суда благополучно откупится. А то ещё и платить не потребуется, судить-то его будут такие же, как и он, и у него в любом суде найдется множество родственников, свояков, друзей и давних знакомых, не его самого, так его родителей. Догадайся, кого в таком случае сделают крайним.

- Неужели всё так плохо?

- А ты думала. Здесь идея социальной справедливости пока ещё не восторжествовала. Это только в России аристократия отсутствует как класс, потому что новая власть вырубила под корень большую часть всех этих «древних и благородных» за все их хорошие дела прошедших веков. А кого не вырубили, тех изгнали из страны, лишив всего. Самые же здравомыслящие, которых в любом случае было очень немного, те отреклись от своих титулов и стали жить как все. Договор о Примирении даровал отпущение грехов лишь разве что аристократии военной, тем, кто свои титулы, чины и погоны в окопах своей собственной кровью да доблестью воинской выстрадал, да творцам-гениям вроде Сикорского или Крылова, чья голова и конструкторский талант оказались для России дороже любых титулов. Но никак не родовитым мразям, ничем иным, кроме длины родословной и толщины чувства собственного величия, похвастаться не могущим, и уж тем более не денежным мешкам. Так это России только на пользу пошло, русские и в космос раньше всех полетели, и из Второй Великой войны победителями вышли, да как вышли – во главе мощной коалиции дружественных стран.

- Так, значит, там всё же не всех титулованных уничтожили?

- Не всех, но многих. Аристократ аристократу рознь, Дора. Одно дело генерал, который выслужился из рядовых солдат, который каши в окопах поел и знает, каково это – своих друзей хоронить. И совсем другое – граф или барон, выросший из баронов же, а потому привыкший с детства ставить свои титулы и знатность впереди себя. Потому-то Россия так и поднялась, что людей там сейчас ценят по их личным достижениям, трудовым или военным. А не по происхождению отцов, дядюшек или дедушек. Наследственные привилегии – вот чума и бич нашего общества. Там, на континенте, их отменили, решив поступать по совести и справедливости, за счёт этого и выиграли.