- Это противоречит традициям, мой мальчик, – тянет Дамблдор.

- Простите, господин директор, но я не «ваш». Я сам по себе, свой собственный.

- Ты немного неправ, – говорит Дамблдор. – Но я помогу тебе понять твою ошибку. А теперь расскажи мне, что произошло между тобой и Северусом? Почему ты так резко отреагировал на обычный учебный момент? Северус – отличный преподаватель, да, возможно, он иногда повышает голос, но нельзя же быть таким безжалостным…

- Знаете, господин директор, у меня не было бы причины реагировать, если бы осужденный Снейп вёл себя по-человечески. Он же повёл себя как невоспитанное хамло, сначала назадавав кучу вопросов, кои, по словам начальника Аврората мадам Боунс, относятся к тем разделам учебной программы, которые нам ещё предстоит изучить, а затем, не получив на них ответа, принялся раздавать в лицо и при свидетелях прямые личные оскорбления, чем и вывел меня из себя. Ничего удивительного, – пожимаю плечами. – Тот, кто нарывается, рано или поздно нарвётся. Пусть потом не обижается.

- И всё-таки я не понимаю, почему ты так жестоко с ним обошёлся. Тебе надо научиться прощать людей, что бы они тебе ни говорили, ибо только во всепрощении ты найдёшь счастье…

- Когда Вы говорите, господин директор, ощущение такое, будто Вы… бредите.

- В каком смысле? Гарри, мой мальчик, ты не хочешь мне что-нибудь рассказать? – на этой фразе Дамблдор уставился мне прямо в глаза, пытаясь, подобно Снейпу, пошарить у меня в голове. Ну-ну, что ты там найти хочешь? Бардак там, как на Привозе… О! Эврика!

Дамблдор оказался среди рыбных рядов какого-то рынка, под палящим южным солнцем. Ряды торговок, во весь голос нахваливающих свой товар, перекрикивающих друг друга так, что заболели уши.

- Бички! Покупайте бички! Хог’ошие бички, только шо виловлено!

- Кефаль! Попг’обуйте кефаль! Ви не видели Одессу, коли не посмотг’ите за кефаль!

- Таранька! Таранька! Сушёная таранька!

- Сом! Свэжий сом! Попг’обуйте сома! Сегодня утг’ом ён ещё плавал у в Днестг’э!

Между рядами сновали покупатели и покупательницы, переругивающиеся с торговками.

- Хая, Ви щто, таки стали тог’говать акваг’иумную г’ибку?

- Ой, Сима, это же бички, на них же ж пахать можно!

- А шо ж они не шевэлятся?

- Так они же ж устали, таки сплять.

- А шо ж они так вонАють?

- Сима, когда Ви сами спите, за себя таки отвечаете?

- Хая, уже киш мир ин дер тухес! Ой, Роза, а Ваш бичок, ён таки свэжий?

- Сима, Ви шо, не видите, ён таки живой!

- Роза, таки я тоже живая…

Дамблдор аж опешил. Что это за место и где вообще мысли Гарри Поттера?

- Молодой человэк, щёб Ви сдохли, як я желаю Вам здог’овья! Уже щто Ви ищете? Подходите, спг’ащивайте, таки не стесняйтесь! – обратилась к Дамблдору одна из торговок. – Вам свэжего бичка, или таг’аньки до пива?

- Простите, но я ищу Гарри Поттера!

Торговка вдруг изменилась в лице и резко крикнула на всю ширь своих необъятных лёгких:

- Мо-о-о-о-ня-а-а-а!

Откуда-то из глубины рынка подошёл широкоплечий парень.

- Мама, таки щто Ви хочете?

- Моня, уже глянь на этого адиёта, таки ён пг’ишёл на Пг’ивоз и не хочет купить нашей г’ибки, а говог’ит, щто ему надо какой-то хаг’и и какого-то поца! Сходи позови участкового, щтоб ему показали, как безобг’азия наг’ушать!

- Участкового звать не надо, Рахиль Наумовна, участковый сам пришёл вашей рибки купить, – подошёл усатый мужчина в серой форме с погонами и в фуражке. – Хто вже тут хулиганит?

- Вот, Сёма, глянь уже на этого остолопа, я его пг’ошу купить нашей г’ибки, а ён говог’ит, щто ему нужно какого-то поца!

- Ага, от воно шо. Ну, шо ж, пойдём, хулиган ты великовозрастный, до отделения, я тебе покажу, как возмущать общественный порядок. Сам пойдёшь или тебя вивести?

- Я никуда не пойду! – заорал Дамблдор. – Мне нужен Гарри Поттер! Что это такое?

- Ой, шо Ви так ог’оте, ещё не вся Одесса услишала, щто Ви за какого-то поца устг’оили тут такой гевалт на вэсь Пг’ивоз! – подошёл ещё один обитатель рынка. – Лёва! Рувим! Яша! Возьмите этого шлимазла, отнесите и макните у в Чёг’ное мог’э, щтоб ён таки остил и не мэшал людЯм спокойно г’аботать!

Рядом стоял высокий худой человек в белых штанах, белой фуражке и с шарфом на шее, сказавший своему спутнику, натуральному крестьянскому парню:

- Смотрите, Шура, сейчас состоится вынос тела.

К месту начинающейся драки подошли трое широкоплечих молодчиков. Вместе с давешним Моней они подняли истошно верещащего Дамблдора за руки и за ноги и понесли прочь с рынка. В море его, впрочем, не макали, но вынесли за ворота Привоза, поставили спиной к воротам, после чего один из обидчиков отвесил директору весьма увесистого пинка под то самое место, откуда у людей начинаются ноги. И Дамблдор полетел, полетел… прочь из разума, в который он влез…

Пинательное действие возымело свой эффект. Дамблдор, принудительно выброшенный из моего разума, куда он так невежливо залез, впал в ступор, или, как это модно было однажды говорить, ушёл в астрал. Не дожидаясь, пока он вернётся оттуда обратно, я поднялся со своего места и подмигнул ухмыляющейся Шляпе.

- Давно он так?

- Да, Вован, он как раз в воскресенье вернулся. И такое чувство, что крепко его там, в дурке, приложили, до сих пор никуда не смотрел, дня два всё вспоминал, кто он такой и что тут делает. Потом МакГонагалл вызывал, сокрушался по поводу Снейпа. Но не переживай, разумом Дамблдора уже, похоже, успел позавтракать Тзинч, поэтому старик уже завтра не вспомнит ни о каких деталях разговора с тобой. Ты тут был, ты его послал, всё в порядке, все свободны. Но вызвать тварей Хаоса сюда он вполне может, причём не только скелетов, которые у вас там уже бегают. Давай, Вован, беги, пока он не очухался, задай им всем там жару!

Спешу последовать совету, а то и впрямь очнётся. И иду к мадам Спраут, что она узнать-то хотела?

- Вы хотели что-то спросить, мадам Спраут?

- Ой, Гарри, ты уже так быстро? О чём он хотел узнать?

- О том, почему я вдруг оказался у Вас, а не на Гриффиндоре, а потом, что там со Снейпом стряслось.

- Снейп получил по заслугам, это я знаю точно, – заявила мадам Спраут. – Пусть я этого тогда и не видела, но слову Амелии, которая сама когда-то училась у меня, я верю как своему. Ну, а тебе самое место здесь, увы, но у Минервы собралось такое отребье, что я в ужасе от того, как они там себя ведут.

- Ну да, я ещё не забыл, как Вы после первого же урока запретили им заходить в сад.

- И никто из них до сих пор не получил разрешения там находиться. Как они будут сдавать экзамены – ума не приложу.

- Не беспокойтесь за них, мадам Спраут. Не хотят – им же хуже.

- И то правильно.

Как бы там ни было, но Дамблдор от меня отстал, а беседа с ним принесла мне пятьсот очков опыта. Хоть шерсти клок, и то хорошо.

Несколько дней спустя после беседы с директором очередной поход на тварей Хаоса занёс меня в один из классов, судя по толщине пыли, давным-давно не использовавшийся. Так-так-так, парты, конечно же, исписаны, как и у нас. Чем исписаны? Да всё тем же: «Чарльз + Дорея = лю бо в», «Биннс — казёл», «Малфой — пидар», всё как и везде… и, судя по валяющемуся на полу обрывку газеты за 1942 год, примерно с тех же времён класс и не используется. И стоит посреди всей этой пылищи большое ростовое зеркало в резной дубовой раме, сверху которой вырезаны буквы: «Еиналеж оноци лешав еню авыз акопЯ». Хрень какая-то… а если наоборот? «Я показываю не ваше лицо но желание». Ага, теперь понятно. Как ни странно, но фон Хаоса от этого артефакта минимален, хотя по логике должно было быть наоборот. Вглядываюсь в зеркало и ничего, кроме собственной морды лица, в нём не наблюдаю. Не видит, что ль, зеркало моих желаний? Так и не должно, талисман защищает от попыток поиметь мне мозг. Ну-ка, а попробуем зайти с бубей…

Ты мне, зеркало, скажи

Без утайки, безо лжи,

В общем, словно глас народа,