Из-за «красного» стола послышались радостные вопли и улюлюканье. А мне всё стало ясно – многонеуважаемый директор сознательно тащит сюда всю эту черноту, и он наверняка предельно огорчён, что Шляпа собрала всех негров в одном месте.

- И я очень рад за наших друзей с факультета Слизерин, ибо они видят жизнь не так, как все! Они вырастут достойными людьми!

Ага, ясно. Кто доживёт, тот, может, во что-нибудь и вырастет. Потому как служение четырём богам Хаоса вообще-то наказуемо.

- Право, я несколько огорчён тому, что болезнь лишила меня возможности радоваться вам и вашему здесь присутствию, а вас – радовать меня своими успехами, но я уверен, что мы это наверстаем, если дружно возьмёмся за работу! А теперь давайте же споём гимн школы, ибо меня всегда очень радует его исполнение!

Дамблдор поднял в воздух свою ВП (вот интересно, где же он новую раздобыл?), и из неё вырвались слова, являвшиеся, судя по виду, сущей абракадаброй. Но это не помешало истинным гриффиндорцам устроить из этого феерическое шоу с тамтамами и воплями на племенных наречиях. Равенкловские китайцы тянули в унисон с неграми, слизеринцы гнусавили следом. С нашего стола подпевали только единичные ученики, остальной Хаффлпафф и вменяемая часть Равенкло угрюмо молчали.

О, музыка! – воскликнул Дамблдор, когда этот шум и гам наконец-то прекратились. – Её волшебство значительно лучше всего того, чем мы тут занимаемся. А теперь, поскольку уже понедельник, я попрошу вас всех пройти на занятия!

Расходились на уроки с весьма угрюмым настроением, от былой жизнерадостности не осталось и следа.

- За кого он нас принимает? – спросила удивлённая Сьюзен. – Такое чувство, что он видит в нас каких-то умственно отсталых.

- Похоже, его «болезнь» как следует просушила ему мозги, раз он такое выдаёт. Впрочем, по словам Доры, он и в былые-то годы очень любил играть в эдакого сферического наставника в вакууме. Эх, правду люди говорят, власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно.

- Правду и говорят, – хмыкает Сьюзен. – Как бы не вышло чего.

- Чего сможем, того не позволим.

А мне новая задача – защищать тех девушек, с кем уже установились какие-то отношения, от посягательств на них безбородого козла. Три их тут пока что, Света, Дора и Сьюзен, ещё мне братаны-близнецы Пенелопу сватали, но я в ужасе от того, что эти двое юных изобретателей смогут придумать, чтобы меня с нею свести, так-то мы с ней пока на уровне «привет-привет» общаемся.

Отношение Дамблдора к нам всем конкретно тревожит. Вот, мол, я тут такой, а вы радуйтесь, что меня наконец-то видите. Радуйтесь, радуйтесь, и приседайте два раза «ку-у-у». Думаю, не только мы с Дорой теперь понимаем, что премудрый директор несколько не в себе. Как бы отправить его туда, откуда он сбежал?

[31] Корабли японского гражданского флота имеют двойные имена типа «Ниппон-Мару», «Фудзи-Мару», где «Мару» – это дань старинной японской легенде о том, что на носу каждого корабля должны быть нарисованы глаза для защиты корабля и людей на нём от злых духов. На деревянных джонках глаза действительно рисовали, но когда им на смену пришли железные пароходы, глаза сначала превратились в круги, а затем и вовсе в приставку «Мару» в названии, собственно слово «Мару» и означает «круг». Если же этого «Мару» в имени принадлежащего Японии корабля нет, то этот корабль, скорее всего, входит в состав военно-морского Императорского Японского флота. Поэтому «танкер» «Амаги» нефтепродукты однозначно перевозит, конкретно авиационный керосин для приписанной к этому самому «танкеру» авиагруппы. Как и «пожарные стволы» на трёх упомянутых чуть ранее «пожарных судах», вероятнее всего, имеют калибр как минимум 152 мм. Поэтому те, кто в теме такого различия, будут очень даже в курсе очередной военно-морской перестрелки в нейтральных водах, стоившей англичанам трёх кораблей, ибо один лёгкий крейсер и два эсминца ну никак не пляшут против трёх тяжёлых крейсеров и авианосца.

[32] Олег Митяев «Крепитесь, люди, скоро лето!» (сл.и муз.О.Г.Митяев)

Комментарий к Глава тринадцатая. Радуйтесь, радуйтесь, пацаки! Тринадцатая по счёту глава, в которой главный герой получает дополнительное вооружение, а под конец выясняет, что ему есть на ком его применять, ибо в школу неожиданно для всех возвращается Дамблдор...

====== Глава четырнадцатая. Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана... ======

Барин, рано празднуешь ты,

Ночь мне – день, и длинна она до бесконечности,

Я в твоей усадьбе цветы

Украду для наряда её подвенечного!

Не холоп я, помни о том,

До тебя мне и дела нет!

Нас рассудят, барин, потом

Тропка узкая, птица белая,

Птица белая…

Александр Розенбаум «Белая птица удачи»

Признаюсь честно, для меня осталось тайной, кто и о чём рассказал Дамблдору вскоре после его возвращения в школу. Скорее всего, впрочем, это МакКошка наябедничала, что я, во-первых, умудрился попасть при распределении куда-то кроме обожаемого ими обоими Гриффиндора, во-вторых, в грош не ставлю сложившиеся порядки, а в-третьих, при моём деятельном участии отправился топтать зону Северус Снейп. Так или иначе, но вызов к директору мне был передан уже на третий день после возвращения Дамблдора. Ну что ж, делать нечего, ободряю Дору, что всё будет хорошо, и иду, куда послали.

Прошу мадам Спраут меня сопроводить.

- Конечно, Гарри, конечно, пойдём, как твой декан, я должна сопровождать тебя.

В этот раз захожу официально, через горгулью. Ага, кабинет малость подчищен, как и был, и Шляпа всё так же находится там же, где и была, а вот феникс благополучно улетел, и всяких разных безделушек стало резко меньше. Бумаги же и вовсе нынче в Москве, на Лубянской площади, пребывают, и за их изъятие я «Святого Николы» удостоен.

- Проходи, Гарри, присаживайся, – показывает Дамблдор мне на стул. – Помона, а Вы почему здесь?

- Гарри попросил меня сопроводить его, всё же я – его декан и несу за него ответственность.

- Хорошо, Помона, Вы можете быть свободны, Ваша помощь будет излишней. Гарри будет в безопасности.

- Хм… – хмыкнула мадам Спраут. – Гарри, если что, ты знаешь, где меня искать. Зайди ко мне, когда освободишься.

- Хорошо, мадам Спраут, зайду! – отвечаю. Мадам Спраут вышла из помещения.

- Лимонную дольку, Гарри? – предлагает директор.

- Спасибо, но я не голоден, только с завтрака.

- Хорошо, хотя ты зря не пробовал их. Гарри, мой мальчик, расскажи мне, пожалуйста, по какой причине ты вдруг оказался не на Гриффиндоре, а на Хаффлпаффе? Твои родители оба были гриффиндорцами.

- Я не знал их, – отвечаю. – И всё, что я о них слышал, это сущие обрывки фраз. Но думаю, если это были настоящие родители, они бы были рады вне зависимости от того, куда бы я попал и зачем, – так, вроде бы замаскировал ответ. Вряд ли директору понравилось бы узнать, что пребывание в обществе тех сухофруктов, кого он туда напихал, привело бы лишь к возникновению в школе ячейки Ку-клукс-клана. Впрочем, он что так, что так возникнет, но в таком случае это произошло бы раньше.

- Ну, хорошо, – вздыхает Дамблдор. – А почему ты отказался есть ту пищу, что даёт школьная кухня? Домовики-повара жалуются, что они сидят без работы.

- Моя одноклассница Сьюзен Боунс имеет непереносимость к тыквам и всем блюдам из них, в частности, тыквенному соку, – отвечаю я. – А у меня самого аллергия на овсянку. Поэтому, заранее зная, что за пищу предстоит принимать в школе, я вынужден был озаботиться этим вопросом.

Начёт тыквенного сока это было не преувеличение – аллергия на него у Сьюзен действительно имелась. Сама говорила, когда мы с ней начали общаться.

- Так… – озадаченно почесал бритый подбородок Дамблдор. – А почему ты отказался летать на метле, начав что-то придумывать взамен?

- Потому что сидеть на метле неудобно. А раз неудобно, то надо как-то облегчить процесс, не превращая школьный инвентарь в орудие для пыток.