- Дембельский аккорд, – поправляю ее.

- Во, точно, «дембельский аккорд» устроить, то есть большую пакость Снейпу накануне моего выпуска.

- Молодец, Гарри…

- Так держать…

- Говорить о пакостях, еще не доехав до школы…

- Ты определенно достоин…

- Быть нашим учеником!

- Экзамен ты успешно сдал!

- Ну что, нам пора…

- Приглядывай за ними, Тонкси…

- Увидимся в школе!

- Пока! – машет им Дора. Близнецы исчезают.

- Вот же неисправимые, – улыбается Дора им вслед. – Эти двое – головная боль всех учителей в школе. Прикалываются над всем и над всеми. Сколько раз их ловили, а им как с гуся вода.

- Да уж, с ними не соскучишься.

- Это точно. Они в прошлом году и надо мной подшутили. Но я пошутила в ответ, и намёк они поняли. Еще над Септимой, ну, ты её знаешь, и Авророй, то есть нашей преподавательницей астрономии, не шутят, над деканами, кроме Снейпа, тоже. Наша Спраут ни разу их мишенью не становилась, потому что не трогает никого, наоборот, гостеприимная, добродушная. Ты, если что-то не так, у нас на Хаффлпаффе прячься, я тебя прикрою. И с другими поговорю, чтоб тебя не трогали.

- Спасибо за совет, Дора, – улыбаюсь ей. Та делает страшное лицо.

- Не называй меня так, хотя бы на людях!

- А что? – вставил пять копеек оторвавшийся от книжки Тони. – Нормальное имя, мою бабушку так звали.

- Вы как хотите, а я проголодалась, – говорит Дора. – Гарри, где там была твоя скатерть?

- Есть такое, сейчас пообедаем.

Достаю, разворачиваю, перекусываем все вчетвером.

- Где же ты такое нашёл? – спрашивает Тони.

- В Косом переулке, в магазине артефактов. Продавец говорил, что не знает, как ее включить. А я знаю, вот и забрал. Пригодится, однако, о проблемах с едой теперь можем забыть.

- Это точно, – мечтательно говорит Дора. – А то вспомню школьное меню… брррррр! Хороший хозяин свиней лучше кормит, каждый день одна овсянка.

- Будем лечить, однозначно, – отвечаю. Все согласно кивнули.

Поля и деревни сменились лесами и холмами, а солнце покатилось на закат. В дверь купе заглядывает круглолицый мальчуган.

- Вы не видели жабу? – спросил он каким-то плаксивым тоном.

- Жабу? Не, не видели, – отвечает Дора. – Откуда в поезде возьмутся жабы?

- Я потерял её! Она вечно от меня убегает!

- Лови, раз убегает, кто тебе доктор, – хмыкает Дора. Мальчуган печально кивает головой и исчезает.

- Кто в школу жаб-то возит, что за Дуремар такой... – задумчиво замечаю я, самопроизвольно напевая под смех Доры песенку из старого советского мультфильма:

Я – Водяной, я – Водяной,

Поговорил бы кто со мной,

А то мои подружки –

Пиявки да лягушки – фу, какая гадость!

Эх, жизнь моя, жестянка!

А ну её в болото,

Живу я как поганка,

А мне лета-а-ать,

А мне лета-а-ать,

А мне летать охота...

Песню оборвало появление давешнего собирателя жаб, но теперь он уже припёрся не один, а в компании некой растрёпанной девицы с копной каштановых волос и достаточно длинными передними зубами. Одета гражданка была уже в школьный чёрный балахон. Ага, со свиданьицем, стало быть, мадмуазель Грейнджер, только спешу Вас поздравить, щто Вы абсолютно не в моём вкусе.

- Никто из Вас не видел жабу? Невилл её потерял! – властным тоном объявила новоприбывшая, нисколечко не напоминающая свой романтичный образ из фильмов. Ё-о-о-о, какая ещё Эмма Уотсон, вы о чём, в натуре? Пугало пугалом по виду, бобёр бобром. Кто-то, помнится, с пеной у рта требовал, чтобы Гарик влюбился и женился именно на ней? Вот пусть сам к такому страхолюдищу и подкатывает. Вай, вай, чур меня, чур, не дай Бог, ночью приснится – в церковь пойду свечку ставить.

- Мы уже ему говорили, что ничего не видели, – отвечаю ей.

- Я вижу, вы играете на гитаре? Не думаю, что это подходящее занятие для волшебника. У меня в семье никогда не было волшебников, и это был такой сюрприз, когда я получила письмо, но, конечно, очень обрадовалась, вы же знаете, это же лучшая школа колдовства из существующих, как я слышала. Конечно же, я уже заучила наизусть все учебники нашего курса и распробовала все заклинания, и думаю, что этого будет достаточно. Кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

Не, ну ничего себе заявление! Не столько представилась, сколько поимела всем мозг, забив его не пойми чем. Заучить наизусть ВСЕ учебники? Во ботанить будет гражданка.

- Шеймус Финниган, – представляется Шеймус.

- Тони Гольдштейн, – отзывается Тони.

- А меня зовут Тонкс... просто Тонкс, – представляется Дора. – Только я уже на седьмом курсе.

- Жугдэрдэмидийн Гуррагча, – снова подмигивая Доре, «представляюсь» я, называя имя первого монгольского космонавта. Он и здесь, кстати, туда летал, даже несмотря на нахождение Монголии в составе России, довелось как-то почитать на досуге... Дора тем временем давится в кулак, из последних сил пытаясь не заржать на весь вагон, Тони и Шеймус тоже следом за ней еле сдерживают каменные лица, а вот у Гермионы глаза полезли на лоб.

- Жо...Дэ... Чего-чего? – удивлённо переспрашивает будущая «гриффиндорская всезнайка», явно не ожидавшая такого афронта. – Кто-нибудь объяснит мне, что означает это?

- А чё, нормальное имя, кто знает.

- Не могу понять, что за психом надо быть, чтобы выдумать эту дурацкую кличку! – завопила Гермиона, даже не понимая, что люто оскорбила этим самым весь монгольский народ. Не, эта зануда и моралистка явно будет доставлять нам всем одну лишь большую головную боль. – Кто-нибудь из вас знает, на какой факультет попадёт? Я навела кое-какие справки, и надеюсь, что буду учиться в Гриффиндоре. Судя по всему, он самый лучший; я слышала, что там учился сам Дамблдор, но полагаю, что попасть в Равенкло было бы не так уж плохо… В любом случае, нам лучше пойти и поискать жабу Невилла. Знаете, вам всем лучше переодеться, думаю, мы скоро приедем.

Гермиона и Невилл исчезли так же быстро, как и появились.

- Вам лучше, вам лучше, ёкхарныбабай... – передразниваю заучку. – Задницей чую, что не учёба будет в компании таких, как вот это вот лохматое недоразумение, а сплошной вынос мозга и непреходящая головная боль у всех, кому не посчастливится с ней связаться.

- И не говори, – согласно кивает Дора. – Всего ничего пообщались, а у меня в голове уже каша. Кстати, а что ты за имя ей называл?

- Имя первого уроженца Монголии, полетевшего в космос. Мне показалось весьма сомнительным, что она может его знать. Как выяснилось, я не ошибался.

- Не ошибался он, – прыснула Дора. – А мне-то чего стоило, чтобы не заржать? Я-то, в отличие от неё, знаю, что это ты так решил над ней приколоться!

- Вы ещё слышали, что она сказала? Хочет пойти учиться в Гриффиндор только лишь потому, что там учился Дамблдор? Меня терзают смутные сомнения… Похоже, доверие к власть имущим у неё такое, что она без зазрения совести будет стучать, как дятел по дереву, на всех и на всё, что ей покажется неправильным, лишь бы выслужиться перед начальством. Как есть готовый барабан[19], власть имущие таким страсть как рады.

- Кому ты это говоришь, кому? – отвечает Тони. – У меня из-за таких, как вот эта Гермиона, погибла вся семья моего дедушки. Когда после войны создавали Израиль, мои прадедушка и прабабушка собрались ехать. Ждали только дедушку, служившего в армии, но он, вернувшись, увидел только их могилы. Как оказалось, давний знакомый прадеда очень завидовал нашей семье, и по надуманному поводу добился сдачи их в полицию. Прадед умер от побоев вскоре после возвращения домой, а прабабушка не смогла жить одна… Дом к возвращению дедушки, конечно же, ограбили и перепродали чужим людям. Так что эта шармута[20] Грейнджер пусть охмуряет кого-нибудь другого, мы уже пуганые.

- Понимаю тебя, друг, иметь дело со стукачами не хочется никому. Вот увидите, много друзей она так и не найдет, из-за этого будет жутко на всех обижена и с возрастом станет мстить всем и каждому.