Подобные чудовищные кладки были впервые замечены как раз в парижских катакомбах и заброшенных тоннелях метро в сорок четвёртом году, тогда и были составлены описания как самой твари, так и методов её размножения. Взрослый осьмимозг легко убивался из автоматического оружия или гранатами, однако такие особи часто сторожили свои кладки и добычу, поэтому применять оружие требовалось с осторожностью. Впрочем, солнечного света осьмимозги не любят, а днём вообще пассивны, и подобно какодемонам предпочитают тёмные глухие коридоры и подземелья, так что если удастся выманить тварь наружу, то там её можно легко ухайдакать.

Если такие твари стали появляться в Хогвартсе, то, чувствую, настают весёлые деньки. Даже один осьмимозг, если его не убить вовремя, может причинить женской части населения замка большой урон. В группе риска – моя ненаглядная Света, её подруга Аврора, весь пятый, шестой и седьмой курс, а также три меньших девчонки, защита которых напрямую поручена мне, да и остальных оставлять без внимания нехорошо, даже если они меня об этом не просили. А то ещё обвинят, как Бродягу, в том, чего не совершал.

На следующий день, когда собирались в Выручай-Комнате на тренировку, раздал Фреду и Джорджу автоматы и вывесил плакат, касающийся осьмимозгов. Для создания плаката пришлось скопировать страницу из справочника и цветной разворот к ней, перевести с русского и увеличить для большей наглядности. Остальных снова предупредил, девчонок в особенности, чтобы без вооружённого сопровождения по замку не шастали, ибо осьмимозг способен учуять, подойдёт ли встреченная женщина для его грязного дела. И это при том, что какодемонов, чертей и прочую нечисть никто не отменял, и её в коридорах по-прежнему навалом, раз в неделю зачищать приходится. А вот скелетов стало меньше – на деревню, что ли, поползли?

Девчонки, кстати, тоже вплотную приступили к тренировкам в обращении с оружием. Во всяком случае, Сьюзен уже вполне уверенно держала МР54 и дырявила мишени. Начал замечать, кстати, что фигуры, что у Сьюзен, что у Дафны, стали понемногу меняться и постепенно приобретать женственные очертания. Вот ведь…

Перемены видел не только я, и всякие «чистокровные» отродья уже начали подбивать к девчонкам клинья. Некто Теодор Нотт хвастался на весь Зал, что его папаша заявился к Альфреду Гринграссу и потребовал выдать Дафну за своего сыночка. Спустя двое суток сама Дафна сообщила мне, что её отец спустил старшего Нотта с лестницы своего особняка со словами, чтобы никто даже не думал навязать его дочерям супружество силой.

Младший Нотт не успокоился, и попытался предъявить свои права прямо за завтраком в один из дней середины ноября.

- Слушай, Гринграсс! Ты всё равно станешь моей, хочет твой папаша или нет! – завопил он, подойдя к нашему столу.

- Заткнись, Нотт, от твоих воплей у меня болят уши, – состроила гримасу Дафна.

- Ах ты, стерва ледяная! – завопил отвергнутый аристократ. – Ты поплатишься за свою дерзость!

Дафна собиралась что-то сказать, но я опередил её, приёмом имени Вейдера подняв не в меру словоохотливого Нотта в воздух и зашвырнув на стол Гриффиндора, прямо в толпу гуталинов с шестого и седьмого курсов. Аристократика, естественно, вырубило, а очнувшись, он узрел вокруг себя злорадно скалящиеся чёрные рожи.

- Сладкий белый человек оживеть! – ласково улыбаясь, заявил один из гуталинов. – Моя лубить живой белый человек сильнее, чем мёртвый!

- О, ла пумба ундук! Хач! – согласился второй. – Матумба комба халапунда нкози лугамба! Мтване мбатаванда ндламбедла!

- А-А-А-А-А! – завопил Нотт, выворачиваясь из гостеприимных объятий. – Что вы хотите? Отстаньте от меня-а-а-а!!!

- Белый снежок, твоя зачем волноваться? – стал уговаривать его всё тот же настоящий гриффиндорец. – Наша не сделать твоя больно! Наша лубить твоя хорошо!

- В…вы пожалеете, чёрные твари! – Нотту всё же удалось вывернуться от истинных англичан и выбежать из Большого Зала. Трое гуталинов побежали за ним, но куда в итоге их всех это привело, мы уже не узнали. Ни Нотта, ни любвеобильной чёрной троицы больше никто и никогда не видел. Так что куда они вчетвером убежали, и кто их там схарчил, так и осталось тайной.

На следующий день как обычно наведался в гости к Свете, проинформировав о пропаже младшего Нотта, а об осьмимозгах она и так уже знала – с нею ведь наши души тоже связаны, так что мои чувства и ощущения для неё – открытая книга. Как и её – для меня…

- Пришли сегодня твои указы о награждении за Диану, – улыбаясь, сказала девушка, пока мы пили чай. – Мне по совокупности дали Николая четвёртой степени, а тебе – вон, посмотри.

Она протянула мне три листка бумаги. Читаю: «…За образцовое выполнение задания Правительства по обеспечению побега принцессы Дианы с территории Великобритании… наградить капитана государственной безопасности ЧЕРНОВА Владимира Сергеевича орденом БОЕВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ…»

- Награды в Москве, в наградном отделе лежат, как и прежде. Заберём, когда туда поедем, – говорит Света. – Только это ещё не всё, тебя желают в этот раз видеть и не только у нас.

Второй указ о награждении, как ни странно, оказался переведённым с немецкого, и из него я узнал, что правительство Германии за это же событие решило удостоить меня знака ордена Красного Орла с мечами и короной. А третий указ был переводом с мадьярского, ибо, поскольку Будапешт в истории с Дианой тоже оказался в игре, то там решили, что некий капитан Чернов за содеянное им достоин и венгерского ордена, в данном случае кавалерского креста ордена Заслуг на красной ленте – за заслуги военные, раз уж означенный капитан Чернов, то бишь аз есмь, грешный, проходит по кадрам русского МГБ.

- Раньше всех мы указ от немцев получили, – поясняет Света. – А у нас правило есть, что если наш офицер получает иностранный орден, то и наш ему полагается не ниже. У тебя же все три офицерских четвёртых степени уже есть, дали по очерёдности Знамя, теперь следующий тебе Владимир Третьей будет полагаться, если что. Но им награждают, начиная с майора, так что в следующий раз совершишь что-то героическое, сначала на погоны получишь. Могут, кстати, и второе Знамя дать, этим орденом могут награждать несколько раз, второй идёт вне очереди.

- О как!

- А ты думал. Так что поздравляю с награждением, Вов, у тебя сейчас шесть офицерских орденов, дома бед не будешь знать, в Германии и Венгрии тоже.

- Спасибо, Свет, не за ордена воюем. Твоя любовь дороже стоит.

- Вова… Спасибо тебе… – зарделась девушка. – Я люблю тебя!

- И я люблю тебя, Свет. Вы с Дорой вдвоём меня на этом свете держите.

«И я тебя поздравляю», пробилась по связи душ Дора. «Не удержалась, глянула и я на твои награды».

«Моя главная в этой жизни награда – это твоя любовь, моё солнышко, твоя и Светы, всё остальное – мелочи жизни».

«Зато это для нас важно, чтобы ты у нас счастлив был».

«Дора, любовь моя, для меня счастье – это вы обе рядом».

«А для нас – ты. Зато представь себе, любимый мой, как нас там встретят, когда мы к тебе в Россию уедем. Не с пустыми руками выходит, ведь так?»

«Это как наверху решат, хотя, с другой стороны, орденов-то удостоили…»

«Ну вот, а ты беспокоишься чего-то».

«За тебя, Дора, беспокоюсь, и не только по вопросу, как тебя там встретят. Знаешь ведь, наверное, что мы тут в школе нашли».

«Видела уже, берегитесь там, и ты, и Света, вы мне оба нужны живыми и здоровыми».

«Как и ты – нам тут».

«Возвращайся скорее, счастье моё. Я люблю тебя!»

«И я люблю тебя, радость моя…»

- Дора говорит, что беспокоится за нас, – говорю Свете. – Она уже тоже знает, что тут стало по коридорам шастать. Видела, говорит, образ в моей памяти.

- Пока ты в порядке, мне тоже не о чем волноваться… только за тебя, любимый… – Света закрепила сие утверждение поцелуем. – Потому что пока счастлив ты, счастлива и я…

- А вот я за тебя переживаю, – целую свою девушку в ответ. – По школе бродят твари, представляющие наибольшую опасность как раз для женщин, причём в первую очередь для молодых. Коридоры к тебе я прочистил, но будь начеку. Или держись поближе ко мне и гостиной Хаффлпаффа, там-то вокруг мы уже давно всё и вся нечистое повывели.