Но поговорить о своих планах, делах, о прочитанных книгах было не с кем.Промышленные преданные, верные товарищи умели сражаться, бить зверя и пить. Заних думал правитель, и они потели, топтались и облегченно вздыхали, когда, нахмурившись,он под конец откладывал книгу. Внимательней всех был Кусков. Большой и смирный, онсидел на скамье не шелохнувшись, изредка потирая широченной ладонью лоб, но сам неговорил ни слова. Правитель скоро потухал, присаживался к огню и весь остаток вечерамолчал.

Баранов давно хотел обучить разным наукам Кускова, которого он любил большедругих, хотел, чтобы тот был сведущим и образованным. Кускову приходилось бывать всюду,торговать с иноземцами. Нужно, чтобы чужие видели образованных русских! Не желая обидетьправителя, Кусков старался изо всех сил.

Последние дни снова бушевал шторм. В бухту нанесло плавучего льда, он был бурый ирыхлый, предвещавший весну. Чаще проходили снегопады, но снег быстро таял. Набухалипочки. На маленьких островах, раскиданных по всему заливу, оголились и потемнели лозы.Гулко, не по-зимнему, гудел лес.

Умерло еще семь человек. Они умерли сразу, в один день.

Баранов приказал похоронить промышленных ночью и, вернувшись домой, нераздеваясь, сел у притухавшего очага. Стучал ставнями ветер, проникал в глубину камина,выдувал на колени правителя остывшую золу. Он не замечал этого. Он даже не встал, когдаза окном послышался выстрел, яростно залаяли псы. Однако в следующую минуту правительбыл уже на ногах. На пороге показался Кусков. Всегда медлительный и спокойный, он почтивбежал к хозяину.

Вести с «Ростислава», Александр Андреевич!..

Баранов вздрогнул, затем перекрестился и вышел из комнаты.

Лещинский уверенно пробирался между скалами. Неистовый ветер налетал внезапно,срывал мелкий щебень и оледеневший мох, бил в лицо. Порою он становился настолькосильным, что помощник шкипера падал за камни и пережидал, пока стихнет шквал. Сталосовсем темно, лишь изредка проступало мутное пятно луны, задавленной несущимисячерными лохмотьями туч.

Путник легко находил дорогу. После захвата «Ростислава» шхуна 0Кейля снова доставилаего в ту же бухту, что и в прошлый раз. Две недели прожил он у индейцев, выжидая время,нужное на переход пешком от места крушения по морскому берегу, сегодня вечером решил,что пора. Бурная ночь и измученный вид делали правдоподобным пережитое бедствие.

Не доходя крепости, Лещинский присел на камень, окончательно изодрал старенькую,облезлую парку, вспорол ножом подошвы мокасинов, отбросил шапку. Теперь он по-настоящему был похож на дальнего путника, зато стало очень холодно. Чтобы согреться, онпобежал по берегу. До форта было уже недалеко. Скоро последний утес, каменная осыпь,затем начнутся строения. Однако, обогнув скалу, он в изумлении остановился. Перед нимвозвышалась стена палисада, как видно, поставленная недавно. Чуть приметно белелиотесанные бревна, пахло смолой и сырым деревом. О новом укреплении Лещинский незнал.

Ежась от ветра, кутаясь в порванную одежду, злой и раздраженный, он заторопился кводе. Может быть, там найдется проход. Но в темноте нельзя было ничего разобрать, тяжелыеволны с гулом разбивались о скалы, заливали берег. Ледяные брызги обдали Лещинского сног до головы. Он отскочил и побежал наверх. Там тоже никакого прохода не оказалось.Всюду тянулась высокая, наклоненная наружу стена.

Наконец он добрался до небольшой выемки между лесинами, нащупал поперечныебалки ворот. Хотел постучать, но пальцы его так окоченели, что не сжимались в кулаки.Тогда он подобрал камень и с силой кинул в ворота. Поднял второй. Отскочивший кругляшбольно ударил по ноге. Лещинский закружился, поджимая ушибленную ступню, затем,разъяренный, принялся швырять камнями без передышки.

Спустя некоторое время за стеной послышался короткий лай и сразу смолк, словнокто-то перехватил собаке пасть. Потом откуда-то сверху раздался оклик. Лещинский бросилкамень, приблизился к воротам. Сейчас он действительно казался потерпевшим крушение.

В щелях палисада мелькнул свет. Забренчал дужкой фонарь, но дверь по-прежнемуоставалась на запоре. Чувствовалось, что караульный пытается разглядеть стоящего внизу.

Пароль! снова крикнули из-за стены.

Лещинский совсем продрог. Ветер проникал сквозь лоскутья одежды, стыла грудь иголые подошвы ног. Вместо ответа он опять забарабанил по доскам. Караульный выругался,спустился ниже. Слышно было, как царапал когтями лестницу вырывавшийся пес. Когдачасовой на него цыкнул, Лещинский вдруг узнал голос Путаницы.

Лука!выкрикнул он, обрадованный.Лука!

С промышленным они не раз вместе охотились, Лещинский часто прятал загулявшегозверолова от Серафимы.

За воротами стихло. Как видно, караульщик прислушивался и размышлял.

Наши все дома, отозвался он затем недоверчиво. Сказывай пароль!

Собственная непоколебимость ему очень понравилась, он несколько раз повторилпоследние слова, и так как обозленный, замерзавший Лещинский в ответ только ругался.Лука решительно выстрелил вверх. Поднял тревогу.

В крепости все ожило. Вооруженные люди бежали к стенам, занимали бойницы, набашнях вспыхнули красноватые языки. Это караульные зажгли сигнальные факелы. Посредиплощади запылал костер, часто часто зазвонил колокол. По дальним углам форта тарахтелитрещотки. Не было ни паники, ни суеты. Вымуштрованное, обстрелянное население крепостиуподоблялось военному гарнизону.

Общее возбуждение передалось Луке. Он забыл, что там, за стеной, один Лещинский;теперь казалось, что враг окружил палисады со всех сторон, что индейцы напали на крепость.Ветер, тревожный звон, темень, огни, топот бегущих людей создавали впечатление недавнихсхваток.

Лещинский тоже забыл про холод и бурю. Злость и раздражение сменились искреннимудивлением. Быстрота и суровая четкость ночной тревоги, надежный караул. Он не ожидалэтого. Окруженные врагами, умиравшие от голода люди упорно защищали завоеванныйлишениями, упорной волей голый, одинокий камень.

Баранов привел Лещинского к себе в зал. Крепость снова затихла, словно утонула вобступившем мраке. Лишь несколько световых полосок пробивалось сквозь щели ставнейбольшого дома.