Но Эйдан не кричал и не собирался этого делать. Не в этот раз. Он решил встретить смерть молча, а лучше всего — смеясь в ненавистную рожу, которая сейчас не сильно отличалась цветовым спектром от его собственной.

Он не боялся смерти. Уже — нет. Наверное, это его судьба — умереть в этом вонючем подземелье. Другого, благодаря своей пресловутой безрассудности, он не заслуживал. Он поставил на кон их жизни, жизнь ДИНА, вновь поддавшись своим, вечно зашкаливающим эмоциям, и вынудив любимого человека пойти у него на поводу.

Эйдан попробовал пошевелиться и снова застонал. Лучше вообще не двигаться. Закрыв не заплывший глаз, он опустил голову и попробовал восстановить в гудящем мозгу всю хронологию событий, последующих за тем, как они с Дином навсегда покинули студию…

Все необходимые вещи были собраны заранее и за несколько дней до отъезда доставлены на квартиру к Нику. Поэтому Эйдан и Дин сразу отправились к нему домой. Все оставшееся время до отлета было решено переждать в квартире, никуда не высовываясь. У них не было полной уверенности в том, что Доусон проспит все гарантированное инструкцией время и, придя в себя, не станет разыскивать их, движимый непреодолимым желанием осуществить свои угрозы. Молодые люди не обольщались мыслью, что разбитая рожа или внезапно настигшая импотенция станут хоть какой-то преградой на пути его ярости. Скорее, наоборот. Не то чтобы они боялись его, но им очень хотелось покинуть Англию, не ища лишних приключений на свои пятые точки.

Ник выслушал их рассказ, непрестанно протирая очки и заламывая руки.

— Господи, ребята! Скорее бы вы улетели! — сказал он в конце и глянул на часы. — Слава богу, осталось недолго. Если честно, то мне очень за вас страшно… Доусон не тот человек, который молча проглотит подобное. Может… стоило сказать ему, что это не навсегда?.. — робко спросил он.

— Еще чего! — воскликнул долговязый Ричи. — Тогда какой был смысл во всем этом? Нет уж, пусть помучается!

Дин ничего не сказал. Подойдя к окну, он задумчиво уставился вниз, на бурлящую жизнью улицу.

— Ники! Не стращай парней! — Ричи хлопнул друга по заднице. — Все будет о’кей, не переживайте!

Он и в самом деле очень напоминал Эйдана — такой же кареглазый, брюнетистый симпатяга, с озорной обаятельной улыбкой. Веселый, в чем-то такой же наивный и безбашенный как и Тернер, он с восторгом принял их идею отмщения и всячески способствовал ее реализации. Если бы парень не раздобыл наручники и электрошокер, то, кто знает, получилось бы у них что-нибудь или нет.

Ричи подмигнул ирландцу и улыбнулся.

— Не дрейфь, Эйд! Осталось всего ничего и — прости-прощай, родная сторона! Здравствуй, Новая Зеландия! Кстати, с вас — приглашение на свадьбу.

— Непременно, — улыбнулся ему в ответ Эйдан, и поискал глазами свою старую кожанку, которую Дин ненавидел, но никак не мог убедить друга поменять на что-либо более приличное.

В кармане кожанки лежал самый дорогой подарок в его жизни — маленький неказистый горшочек, сделанный руками любимого. Эйдану очень захотелось подержать его на ладони. Неизвестно почему, это придавало ему уверенности в том, что все будет хорошо. Горшочек стал для Эйдана неким символом их любви, гарантом того, что они смогут пройти через все испытания и, несмотря ни на что, сберечь свои чувства. Отправляясь на встречу с Доусоном, ирландец положил его в карман, посчитав, что милая вещица послужит им своеобразным оберегом.

Кожанки нигде не было видно.

— Дино, ты не видел мою куртку?

Фотограф повернулся к нему.

— Нет.

Эйдан прошелся по квартире, заглядывая во все углы, порылся в собранных сумках и, не обнаружив искомую вещь, тяжело опустился в кресло.

— Ч-черт… я, кажется, оставил ее в студии, — он вцепился в кудряшки и с отчаянием посмотрел на Дина.

— Ну и что? Купим новую. Давно пора. Было бы из-за чего расстраиваться.

— Ты не понимаешь! — Эйдан поднялся, — В ней остался твой подарок. Горшочек, Дино! Он остался в студии. Я должен вернуться туда.

— Нет, — Дин мотнул головой, — Забудь о нем.

— Ты не понимаешь… — упрямо тряхнул кудряшками ирландец и направился к выходу. — Я должен забрать его.

— Эйд! Немедленно вернись на место! — рявкнул О’Горман, но Эйдан даже не обернулся, бросив на ходу: «Я скоро вернусь».

Дин быстро нагнал его и, вжав в стену, прошипел:

— Ты совсем с ума сошел?..

— Ты не понимаешь, Дино, — повторил Тернер.

Новозеландец сильно тряхнул его.

— Послушай меня, Эйд! Мы договорились, что выйдем отсюда только для того, чтобы отправиться в аэропорт! В аэропорт! Все! Сядь на место!

Эйдан отодрал от себя его руки и, улыбнувшись, обхватил ладонями раскрасневшееся от гнева лицо.

— Я поеду, Дино. Ты не сможешь остановить меня. Хочешь — поедем вместе.

— Приди в себя, Эйд! Ты что, не понимаешь, что мы можем наткнуться там на Доусона? — спросил Дин и, судорожно выдохнув, прикрыл глаза.

С удивлением ирландец почувствовал мелкую дрожь, охватившую фотографа. Не открывая глаз, О’Горман забормотал:

— Черт… это было ошибкой. Блять, это все я со своим нетерпением, желанием скорого возмездия… Надо было послушать Ника и организовать независимое расследование, а не светиться самим. Подождал бы, не растаял! Так нет же! Мне нужно было быстрее! Черт, Эйдан! Я подставил нас с тобой… Я подставил нас!

Тернер с недоумением смотрел на него, продолжая сжимать ладонями его пылающее лицо.

— Дино, что ты несешь? Ты никого не подставлял, я сам хотел этого. Я хотел отомстить! Думаешь, я не понимал, на что иду? Не смей сомневаться в своем решении! Ты все сделал правильно! — он легко коснулся губ Дина, пытаясь заглянуть в глаза. — Не смей сомневаться, слышишь?.. А по поводу Доусона… Он или еще в отключке, или уже свалил. Сам подумай, что ему делать в студии? Сидеть и надеяться, что мы можем вернуться? Но, пусть и так! Дино, что он сможет нам двоим сделать?! — Эйдан фыркнул.

— А если он будет не один? — новозеландец вопросительно посмотрел на него, — Ты этого не допускаешь? Не думаешь, что он мог связаться со своими людьми, Эйд? И нас будут поджидать именно там, как раз, ожидая подобной глупости? Не подумай, что это трусость, но тебе еще нужны неприятности, Эйд? Тебе мало было?!

— Не смей говорить о трусости, Дино. Ты — самый смелый и сильный человек, которого я встречал в жизни! И я с тобой полностью согласен — риск есть, но я поеду! Поеду, потому что для меня это очень важно! — закричал ирландец.

Дин удивленно моргнул и, убрав ладони Эйдана от своего лица, взял его за левую руку.

— Эйд, послушай меня, — Дин указал на кольцо, — ЭТО — не просто подарок. Скажи, ты хочешь рискнуть нашим будущим? Рискнуть всем ради какой-то никчемной глиняной хрени?

Ирландец улыбнулся.

— Я просто люблю тебя, Дино. Вот и все. Будь ты на моем месте, ты бы поступил точно так же и не стал бы слушать вполне справедливые доводы. Для меня эта, как ты выразился, глиняная хрень значит очень много, она мне очень дорога. И я не собираюсь расставаться с ней. Я поеду, Дино. Я уже сказал, хочешь — поедем вместе.

— Эйд! Возьмите с собой шокер. На всякий случай, — предложил Ричи и тут же получил ощутимый толчок в плечо от мрачного Ника.

— Отличная идея! Да, мы возьмем шокер! — Тернер благодарно улыбнулся парню.

— Мы. Никуда. Не поедем, — четко, сквозь зубы процедил Дин. — Прекращай этот детский сад, Эйд.

Эйдан какое-то время пристально смотрел на него, а потом кивнул.

— Да. Правильно. Мы — не поедем. Поеду только я. Если со мной что-нибудь случится, ты просто улетишь домой один и постараешься забыть меня. Хватит всем рисковать из-за моей бестолковой задницы. А чтобы тебе было спокойней, я поеду на метро. Так быстрее и безопаснее.

— Возьми шокер, Эйд, — повторил Ричи и поднял вверх большой палец, получив очередной толчок от Чемберза.

Ирландец кивнул и повернулся к О’Горману.

— Он у тебя.

— У меня его нет, — фотограф растерянно посмотрел на Ричи. — Похоже, я его тоже оставил в студии… — Запустив руку в золотистые кудри, он отвернулся к окну и прошептал: — Это ошибка, Эйд… ошибка, я чувствую. Нам не стоит возвращаться туда…