Ворча на самого себя, он снова глянул в зал и застыл: совсем рядом со сценой стоял золотоволосый ангел, очаровательно улыбаясь и сияя яркими веселыми глазами, неотрывно и с явным интересом наблюдающий за ним. Лицо Рори озарила радостная широкая улыбка, в следующую секунду сменившаяся натянуто-веселой гримасой: рядом с Марком возник его приятель, Ивар, и, бесцеремонно повернув голову парня, впился в его губы. Рори сжал зубы, почувствовав неожиданный укол ревности, и тряхнул головой. Только не хватало, чтобы какой-то парень по вызову, пусть сто раз безумно красивый и милый, стал яблоком раздора в отношениях с другом! Но, когда поцелуй был разорван, и Марк снова повернулся к нему, робко подняв глаза и виновато улыбнувшись, Рори почувствовал еще более сильный укол. Тихо зашипев от злости на самого себя, он вскинул руку в приветственном жесте и кивнул в сторону служебного помещения.

Зарядив программу на несколько композиций, не требующих его непосредственного присутствия, Рори спустился со сцены.

— Привет, Ро! — Ивар приобнял его за плечи и хитро улыбнулся. — Как дела? Как себя вел мой подарок? Надеюсь, ты остался всем доволен, мой друг?

Маклафлин кивнул и посмотрел на Волчонка.

— Почти всем…

Кенни удивленно приподнял брови и заглянул в лицо парня.

— Волчонок, чем ты обидел этого зануду?

Марк виновато посмотрел на кудрявого брюнета.

— Извини, Рори, что ушел не попрощавшись, — пробормотал он, — но ты так крепко спал. Я не хотел тебя будить. И… — он замолчал, опустив глаза и вздрогнув от прикосновения рук Ивара, обнявшего его сзади.

— Проехали. — Рори натянуто улыбнулся, наблюдая, как руки приятеля сжимают и оглаживают тело, которое безраздельно принадлежало ему этой ночью. — Ивар, можно я украду Марка на пару минут?

Кенни поцеловал парня в шею, неохотно выпуская из своих объятий, и подмигнул.

— Подсобка не лучшее место…

— Пошляк, — парировал Маклафлин, пропуская Волчонка в служебное помещение и прикрывая за собой дверь.

Они прошли в небольшую комнатенку, служащую местом отдыха для персонала.

Рори взял свою сумку и повернулся к парню.

— У меня для тебя кое-что есть. — Он достал портрет и протянул его Марку. — Не думал, что увижу тебя сегодня, но на всякий случай захватил. Надеюсь, тебе понравится…

— Ох… — выдохнул Марк, с восторгом рассматривая работу. — Это великолепно. Это…

Он поднял глаза на Рори и снова виновато улыбнулся.

— Ты рисовал меня по памяти?.. Невероятно…

Маклафлин кивнул и легко дотронулся до его лица.

— Это было нетрудно. — Сглотнув, он убрал руку и прошелся по комнате. — Ты сегодня с Иваром?

— Да.

— На весь вечер?

— Нет.

— Значит, потом ты свободен? Я бы хотел… повторить вчерашнее, — отчаянно краснея, произнес Рори, застыв посреди комнаты и не решаясь взглянуть в голубые глаза.

— Извини, но не получится…

— У тебя будет еще кто-то?

— Нет. — Марк вздохнул. — Я просто не могу сегодня, я ограничен во времени. Есть определенные трудности, вернее обстоятельства, от которых я не могу отмахнуться.

Рори посмотрел на него, удивленно изогнув бровь.

— Трудности? Может, я могу тебе чем-то помочь? Марк?

Парень устало потер лицо и покачал головой.

Кудрявый брюнет ничем не мог помочь беде, обрушившейся на его семью почти два года назад. Вернее на то, что от нее осталось после гибели в автокатастрофе матери и отчима, человека, полностью заменившего ему отца (которого он никогда не знал), а именно — на шестилетнюю сестренку. И, если он смог сжать зубы и стойко пережить потерю двух любимых людей, загнать свою боль в самые отдаленные уголки души, то только благодаря Дарине, забота о которой целиком и полностью легла на его плечи. Он справился, смирился с утратой, а вот сестренка не смогла. Смерть родителей повергла маленькую девочку в сильнейший шок, вылившийся в тяжелую болезнь — мутизм. Дарина перестала разговаривать. Совсем. Она все понимала, она делала то, о чем ее просили, а иногда капризничала, как все нормальные дети. Но молчала. Почти два года Марк не слышал ни ее голоса, ни смеха. Даже улыбка не появлялась на хмуро-сосредоточенном личике, как он ни пытался развеселить ее.

Он бросил колледж, в который, в свое время, убедил поступить непутевого пасынка отчим, и устроился в порт обычным грузчиком. Ему нужно было работать, чтобы сохранить опекунство над младшей сестрой и обеспечить ей и себе мало-мальски сносное существование. Но денег катастрофически не хватало и, если они вдвоем могли хотя бы нормально питаться на заработанное в порту и кое-как закрывать коммунальные бреши, то об оплате дорогостоящего лечения и толковых специалистов не могло быть и речи. Вот тогда к нему и пришло решение подрабатывать торговлей своим телом.

В первый раз все получилось случайно: он сидел в баре, оставив Дарину под присмотром сердобольной соседки, и пытаясь хоть немного расслабиться, когда к нему подсел незнакомый мужчина и предложил угостить выпивкой. Уставший Марк не стал возражать, а когда поступило вполне конкретное предложение, неожиданно для себя согласился. Так все и началось. Пять дней в неделю с семи утра до обеда он вкалывал в порту (именно этим и объяснялась его отличная физическая форма, а вовсе не залом), потом приводил себя в порядок и отправлялся на вторую, тщательно скрываемую от всех знакомых работу. Деньги на лечение сестры появились, но толку от него не было никакого. Дарина продолжала молчать.

— Это ужасно.

Марк вздрогнул, осознав, что на одном дыхании выпалил все накипевшее вслух. Видимо чаша переполнилась окончательно, и все хлынуло наружу неконтролируемым потоком. Отчаянно желая поделиться хоть с кем-то своими бедами и ощутить пусть иллюзорную, но поддержку, он сам не заметил, как рассказал обо всем Рори, уложившись в несколько минут, и удивленно захлопал глазами.

— Извини, — пролепетал он. — Я не хочу грузить тебя своими проблемами. Извини… Мне нужно идти. Ивар ждет.

Прижав к груди рисунок, он направился к выходу. Маклафлин придержал его за руку и притянул к себе.

— Подождет. — Он всмотрелся в заблестевшие от слез голубые глаза, и склонился к его лицу, желая, но, не решаясь поцеловать.

Они застыли, стоя вплотную, скрестив горящие взгляды. Они были так близко, что ощущали щекочущее теплое дыхание друг друга. Так близко… Гораздо ближе, чем прошлой ночью.

Так и не решившись, Рори опустил голову и отстранился.

— Я могу тебе позвонить? Или мне придется искать тебя через Ивара?

— Можешь. — Марк подошел к небольшому столику, взял ручку и быстро написал на полях какого-то буклета свой телефон. — А с Иваром мы не так уж часто встречаемся. Сегодня — первый раз за полтора месяца.

И, не взглянув на Маклафлина, Волчонок покинул подсобку.

Рори снова стоял за вертушкой, не замечая, что каждая следующая композиция становится все более жесткой и агрессивной. Он будто выплескивал через музыку свои бушующие эмоции, вкладывая в нее все злобное бессилие, порожденное мыслью о том, что сейчас, в данный момент, Марк Уилан отдается его другу. Сейчас, неизвестно где, но известно с кем…

Ревность — ничем не обоснованное чувство захлестнуло его. Он яростно терзал винил до тех пор, пока из толпы танцующих не раздались крики и он не поднял глаза, с недоумением взирая на косвенный результат своей глупой ярости — в толпе завязалась драка, зародившаяся явно из-за какого-нибудь пустяка, но распаленная алкоголем и пришпоренная безумными звуками, вырывающимися из колонок, пробуждающими лишь неадекватную агрессию.

— Вырубай эту чертову хрень!

Громкий окрик начальника службы безопасности вывел Рори из оцепенения. Спешно переключив на какой-то слащавый медляк, он принялся растерянно наблюдать за тем, как охранники разнимают и выводят дерущихся.

— Ты что, не чувствуешь, когда пора остановиться? Там уже «розочки» пошли в ход! Ты что, не видел?! — прошипел директор клуба, встряхивая его за отвороты рубашки.