Волчонок долго смотрел на экранчик, пытаясь принять решение.

Он не мог подвергать опасности единственного родного человечка, а в том, что Томас исполнит свою угрозу, не сомневался. Этот сумасшедший маньяк был способен на что угодно. Но, в то же время, он дал клятву — в первую очередь самому себе — несмотря ни на что, больше не предавать свою любовь.

Так кто ему дороже? Рори или Дарина?..

Марк сморгнул слезы, навернувшиеся на глаза, и сжал телефон. Аппарат жалобно скрипнул и завибрировал, наигрывая знакомую мелодию.

— Черт… — прошептал Волчонок, глядя на сияющее с экрана лицо. — Я не могу, Рори… я не могу… Я не могу так больше!..

Он застонал, сбрасывая вызов, и содрогнулся в охватившем тело спазме. Хватая ртом воздух, он попытался сдержать крик, рвущийся наружу ударяя кулаком по серой металлической поверхности шкафчика и, до боли в пальцах, сжимая телефон. Но крик вырвался — протяжный, наполненный безысходностью и страданием — пронесся по пустому помещению гулким эхом и затих.

Обеспокоенный отчаянным воплем, Арчи просунул в дверь раздевалки голову, но глянув на Уилана тут же ретировался. Парень имел полное право выплеснуть свою боль так, как считал нужным: криком, стоном, грохотом и без ненужных свидетелей.

Громко и тяжело дыша, Марк зажмурился, не обращая внимания на саднящие раны, и прижал к сердцу мобильник.

— Я люблю тебя, Рори… — задыхаясь, простонал он, — люблю… о, господи, что же мне делать…

Марк судорожно сглотнул, с надеждой глядя на потухший экран. Рори не перезванивал.

— Пожалуйста, — прошептал парень, — перезвони, потому что сам я не решусь…

Но телефон молчал, равнодушно поблескивая холодной темной поверхностью. Волчонок всхлипнул, опустил голову на колени и замер.

Мысль о том, что лучше бы Томас его прирезал, одним движением лишив всех проблем, показалась ему предательски заманчивой. Потому что было невыносимо мучительно — пытаться сделать выбор, разрываясь между двумя, одинаково дорогими ему людьми, и ощущать этот холодный, липкий страх, проникший под кожу. Страх за сестренку, за отношения с Рори. Сковывающий, отвратительный страх неизвестности.

Тоненько заскулив, он запустил руки в спутанные, подсыхающие локоны и тихо, обреченно заплакал.

Нахмурив брови и закусив губу, Рори спрятал мобильник в карман, решив, что сброшенный вызов ни о чем не говорит. Возможно, Марк занят и не может ответить.

Взъерошив кудряшки, он вышел из машины и потянулся, оглядывая порт. Воспоминания о своем дне рождения, о том, как он стоял на причале, наблюдая за разгрузкой судов, размышляя о детстве и не подозревая, что здесь работает его судьба, вызвали счастливую улыбку. Кто бы мог подумать! Возможно, именно в тот момент Марк таскал какие-нибудь мешки или коробки, или еще бог знает что. Возможно, он видел одинокую фигуру, облокотившуюся о перила, задумчиво наблюдающую за всей портовой возней, и что-то всколыхнулось в его душе. Кудрявому брюнету очень хотелось в это верить.

Улыбаясь, Рори проводил глазами небольшую группку рабочих, покидающую порт и хмуро переговаривающуюся. Устали, наверное, бедолаги. Он снова потянулся, жмурясь на выглянувшее из-за туч солнце и, легко перемахнув через ограду, направился к забавной конструкции, напоминающей скворечник. Раз Марк сбросил вызов, значит еще на работе, и Маклафлин решил, что проще и быстрее найти его будет через начальника смены, чтобы не рыскать по всему порту.

Безрезультатно подергав ручку «скворечника» и разочарованно вздохнув, Рори спустился с шаткой лесенки и спокойным шагом начал прохаживаться вдоль контейнеров, с интересом наблюдая за жизнью порта. Он никогда не был так близко ко всему этому. Потянув носом соленый воздух, он снова улыбнулся сияющему над головой солнцу. Но какой бы романтикой не веяло от всех этих карг, мелких суденышек и белоснежных, пришвартованных яхт, он был рад тому, что Марк наконец-то избавился от этого груза. Осталось только разыскать его, сгрести в охапку и умчать подальше. Под «подальше» подразумевалась квартира Рори, где он заранее приготовил небольшой праздничный обед, плавно перетекающий в ужин, и знаменующий новую страницу в жизни его золотоволосого ангела.

Заметив на одной из низеньких рабочих пристроек табличку «Душевая», Рори направился прямиком в приоткрытые двери. Как же он сразу не догадался? Его чистюля обязательно после смены заглянул бы сюда. Распахнув дверь предбанника, он носом уткнулся в широкую твердую грудь большого человека, преградившего ему дорогу.

— Эм-м… извините, — пробормотал Рори, с интересом разглядывая здоровяка, — я ищу Марка Уилана. У него должна была закончиться смена…

— Уилана? Что-то популярен он слишком в последний рабочий день, — проворчал мужчина, оценивая его подозрительным взглядом. — Что нужно?

— Популярен? — нахмурился Маклафлин, пытаясь восстановить ритм пустившегося вдруг вскачь сердца. — Я его друг. Я приехал за ним. Он здесь?

— Зде-есь, — протянул большой человек и сложил на груди руки, больше напоминающие окорока. — Друг, говоришь?

— Да, а в чем дело?

— Слышишь, друг, вали-ка отсюда. Ему не до тебя сейчас.

Мужчина загородил собой проход и чуть толкнул Рори сложенными руками.

— Эй, приятель, полегче! — Рори усмехнулся, но всмотревшись в прищуренные глаза, пролепетал: — Да что случилось-то?..

Здоровяк пожевал губу, пристально рассматривая встревоженное лицо красивого темноволосого парня, и чуть отступил в сторону, потрясая пудовым кулаком.

— Услышу хоть звук от Уилана — пришибу.

Сдержанно кивнув ему, Рори проскользнул внутрь.

Марк сидел, опустив голову на руки, сложенные на коленях и мелко вздрагивал всем телом. Он никак не отреагировал на звук шагов, нарушивших тишину.

— Марк…

Волчонок сдавленно выдохнул и медленно поднял голову.

— Я надеялся, что ты перезвонишь… — тихо сказал он, почему-то совсем не удивившись появлению Маклафлина.

Кудрявый брюнет пораженно застыл, широко распахнутыми глазами глядя на него.

— Господи…

Он медленно подошел к парню и как подкошенный рухнул перед ним на колени.

— Здоровяк на входе не хотел пускать меня… чуть не заехал мне по уху. Я приехал за тобой… я хотел… я… — пробормотал он и запнулся, с нарастающим ужасом изучая покалеченное лицо. — Что случилось, Марк?.. Что произошло?! Кто это сделал?!

Он ухватил Марка за запястья и потянул к себе. Волчонок приглушенно вскрикнул.

— Не надо, отпусти!.. Больно…

Рори осмотрел его руки. Красные ссадины на запястьях красноречиво сказали о том, что Марка сковывали наручниками, а он, не соображая, пытался освободиться. Он был скован и беспомощен…

Маклафлин поднял на него заволоченный странной дымкой взгляд.

— Кто?..

Парень покачал головой и отвел глаза.

— Кто?.. — почти беззвучно повторил вопрос Рори, чувствуя, как ярость охватывает его, затапливая в своем красном свете.

Волчонок снова покачал головой, и он успел заметить две слезинки, быстро скользнувшие по бледным щекам и упавшие на голую грудь.

— Я, кажется, что-то спросил у тебя, Марк. Почему ты молчишь? Кто это сделал?! — закричал Маклафлин и встряхнул парня.

Волчонок всхлипнул и прикрыл глаза ладонью, пытаясь сдержать слезы.

— Черт…прости, — Рори обнял его. — Это отец, да? Ответь мне, Марк!

— Нет, — парень судорожно вцепился в него. — Не совсем. Это был тот самый урод. Но… да, он был от имени твоего отца, ты прав. Я не представляю, откуда они знакомы и что их связывает… не представляю…

Маклафлин погладил влажные, спутанные кудри, осторожно прижимая его к себе.

— Вот черт…

Яркая, словно вспышка молнии догадка пронзила его. Сумасшедший, конченый отморозок со странными, ничего не выражающими глазами — это был не кто иной, как Томас Дойл.

— Это был Дойл… — прошептал Рори.

— Кто?..