— Да, — Стив растерялся, не зная, что ответить, — но это всегда считалось неестественным…

— То есть тебя больше заботит, что подумают о тебе люди? — Уилсон хитро прищурился. — А с проблемой «нравятся ли тебе мужчины» мы определились?

— Да… нет… Сэм!

Мысли в голове мешались, и Стив, наверное, впервые в жизни чувствовал себя настолько беспомощным. Нравится ли ему Брок? — определённо, да. Хочет ли он с ним близости? — возможно. На первый взгляд всё было просто, но не для парня из другого века.

В голове будто всю жизнь была стена, в которую Стив однажды врезался ещё подростком, а сейчас её вдруг подняли и разрешили шагнуть на другую сторону, туда, куда всегда хотелось: вроде препятствий больше нет, но горький опыт подсказывает, что снова будет больно. Стив никогда не считал себя трусом, но сейчас ему было безумно страшно открыть миру то, в чём он даже себе боялся признаться, и увидеть, как мир отворачивается в ответ. Сэм был прав: проблема действительно была только одна.

— Стив.

Уилсон видел состояние друга, но не знал, что сказать. Одно дело — когда поддерживаешь малознакомых людей, хоть и понимаешь их проблемы, и совсем другое — пытаться помочь другу.

— Ты больше ничего не должен этому миру. Ты уже умер за него раз, потерял своих близких в другом веке, а теперь работаешь на правительство, ежедневно рискуя жизнью. Ты имеешь право жить для себя. И если тебе нравится кто-то, и ты нравишься ему в ответ — в чём проблема? — Видя, что Стив всё ещё колеблется, Сэму пришла в голову одна мысль. — Смотри. Представь, что я на твоём месте. Пришёл к тебе и сказал, что я гей. Что скажешь?

— Что ты волен любить, кого хочешь, и я всегда тебя поддержу.

Он ответил не задумываясь, всё ещё мыслями ушедший в себя, и только потом очнулся, увидев лицо Сэма. Уилсон тепло улыбался и заметно торжествовал.

— Не ставь других выше себя, Кэп, — закончил Сэм свою мысль и поднялся.

Стив встал следом, чувствуя, как в груди расползается непривычное и давно забытое тепло. Раньше он чувствовал такую поддержку только от мамы и от Баки. Похоже, в Сэме он и правда не ошибся.

— Тебе должны платить больше, ты знаешь? — шутливо сказал он, пытаясь скрыть неловкость.

— Боссу моему скажи, — Сэм усмехнулся, стряхивая с себя напряжение. — Пойдём, прогуляемся до бара? Знаю здесь поблизости отличное место. Или ты не пьёшь?

— Не пью, — подтвердил Стив, — но с удовольствием составлю тебе компанию.

Всё вдруг стало простым и понятным: он может любить кого угодно, даже мужчину, и не чувствовать постоянную вину за это; может ответить Броку взаимностью и больше не скрывать хотя бы от самого себя, что постоянно заглядывался на его поджарое накачанное тело; может позволить чувствам и мыслям захлестнуть разум, наконец-то не выбивая их из головы, ведь «это противоестественно, мерзко и грязно». Стив будто глотнул свежего воздуха впервые за… год? век? жизнь?

На сердце было легко и светло этим тёмным вечером, и лишь один червячок обиды остался: не отпускала мысль, что всё могло бы быть иначе, будь у Стива эта свобода в другом времени или будь здесь человек оттуда.

Глухая привычная боль попыталась снова заполнить его собой, но Стив уже привычно мягко её отодвинул — уже ничего нельзя было сделать.

Как только они вошли, Стив понял две вещи: идея пойти с Сэмом в бар была плохая — раз, и к серьёзному разговору с Броком он был ещё не готов — два. За одним из столиков сидел сам лейтенант Рамлоу в компании сержанта Роллинза, и они планомерно напивались, очевидно, скорее с горя, чем от радости.

— Стив, ты что? — Сэм удивлённо посмотрел на остановившегося друга, а затем проследил за его взглядом и догадался. — Это, что, тот самый мужик?

— Да, — нехотя ответил Стив, не сводя с Брока глаз. — Я должен с ним поговорить? — прозвучало скорее вопросительно и слишком уж неуверенно.

Не в это правилах было отступать или отнекивается, а уж тем более — откладывать на потом то, что нужно было сделать сейчас, пока он всё решил, потому что хвалёная капитанская храбрость испарялась всё быстрее с каждой секундой.

Сэм мельком взглянул на друга и кивнул.

— Тогда пошли.

Брок, сосредоточенный на разговоре с Джеком, заметил появление Стива слишком поздно, когда бежать уже было бессмысленно и некуда.

Роджерс подошёл к их столику неспешно и уверенно, выглядя при этом до поджимающихся колен решительно и так чертовски правильно, что нетрезвый мозг Брока с удовольствием отметил пару ситуаций, где мог бы пригодиться такой решительный и подчиняющий себе Стив. Так как Рамлоу был откровенно пьян, то и фантазии его остановить было некому.

— Привет, — Роджерс поравнялся с их столиком и растянул губы в дружелюбной улыбке, — не против, если мы к вам присоединимся?

— Какими судьбами, Кэп? — Джек явно соображал быстрее Брока, хоть выпил и больше. — Садитесь.

— Я Сэм, — друг Роджерса не стал дожидаться, пока его представят, и первым протянул руку

— Джек Роллинз, — кивнул тот в ответ, пржимая протянутую ладонь.

Стив все это время не сводил глаз с Брока, пытаясь поймать ответный взгляд, но Рамлоу упорно его избегал.

— Мы можем поговорить? — не выдержал Стив, наконец.

Понимающий Сэм ушёл к барной стойке, прихватив с собой Роллинза, и Стив присел за стол напротив Брока.

Похоже, сейчас будет душеспасительная речь, а этого Рамлоу даже после стольких рюмок не смог бы выдержать.

— Знаю, что ты хочешь сказать, Кэп, — заговорил он, пока Стив не успел что-то сказать. — Не надо.

— Не знаю, что подразумеваешь ты, но я хотел сказать, что ты тоже мне нравишься, — Брок взял со стола стакан, намереваясь допить, и только потом до него дошло, что Стив только что сказал. — Так что если ты говорил не подумав или уже поменял своё мнение, то скажи сейчас — я пойму.

Он неуверенно посмотрел на Брока, всё ещё слишком смущённый для девяностолетнего, но тот только молчал, пытаясь переварить услышанное. Выходило, откровенно говоря, хреново. Устав ждать ответа, Стив решился:

— Но если я тебе всё так же… То есть если ты меня… в меня… Мы могли бы попробовать?..

Он выглядел, как мальчик, впервые сделавший понравившейся девочке что-то приятное вместо дёрганья за косички (Брок отогнал мысли о приятном в исполнении Роджерса). Стив смотрел из-под опущенных ресниц и часто-часто моргал, заметно смущаясь и нервничая.

Потом Брок винил во всём алкоголь, но в тот момент, смотря на такого открытого и искреннего Роджерса, который стеснялся, как подросток, все разумные доводы выветрились из головы, и остались только желания — плотские, низменные и другие, более трепетные, такие, от которых голова кружилась и в животе летали бабочки. О таких желаниях Брок не рассказал бы никому, даже Роджерсу, хотя он бы, наверное, и понял.

Кэп ждал ответа, привычно сосредоточенный и непривычно краснеющий, и Броку пришло в голову, что он наверняка впервые пробует что-то с мужчиной, но выбрал именно его, Брока, совершенно непонятно за что. От этих мыслей становилось слишком хорошо.

— Да, — выдавил он из себя, когда снова смог говорить. — Всё, что ты хочешь — да.

Лицо Роджерса посветлело так заметно, что Брок загордился.

— Тогда, может, сходим куда-нибудь завтра? — предложил Стив, всё ещё отчаянно краснея, но воодушевлённый настолько, насколько возможно.

Брок кивнул, чувствуя, что согласится сейчас на что угодно, лишь бы Роджерс не передумал. Лишь бы и дальше смотрел своими бездонными глазищами так восторженно и будто бы влюблённо.

Стива можно было запускать вместо «сыворотки правды» — под этим взглядом небесно-голубых глаз Брок готов был сознаться во всех своих и известных чужих грехах. А может, дело было в количестве выпитого — кто знает?

— Я заеду за тобой завтра ближе к вечеру, — услышал он свой голос будто со стороны. — Сейчас тебя подвезти? Или вы собирались тут задержаться?..

Они огляделись в поисках друзей, только вспомнив, что были не одни в шумном баре, и с удивлением нашли Сэма и Джека у стойки чуть ли не в обнимку. Роллинз, выпивший больше, уверенно спаивал Уилсона, подпирая его безвольной тушкой деревянный столик. Было видно, что они нашли общий язык и в посторонних не нуждаются.