- Определённо, – кивает подросток и неохотно разжимает рефлекторно сцепленные на талии брюнета ноги. Волк предельно аккуратно опускает его на землю, а Тсунаёши решает до конца жизни молчать о том, что ему жутко понравились прикосновения какого-то там оборотня. Пускай он вожак. Пускай красивый.

- Меня зовут Генкши. Наверно, с этого людям полагается начинать знакомство, – голос с хрипловатыми низкими нотками подстёгивает жаждущую разврата и грязи тьму в крови мага, но подросток умеет держать своё тело под контролем. Почти всегда. Умопомрачительный поцелуй с оборотнем не считается.

В отместку за провокацию, маг окрашивает белые линии в огненно-рыжий, протягивая гласные в своём имени.

- Пока они снова не побелеют, ни один поисковик не сможет найти ни тебя, ни твою стаю. Даже Белый король с его странной магией.

– Он знает пути развития, у него есть провидица, – шепчет оборотень.

- Я сам создал это заклинание, и ни в одной книге оно не было описано, никто кроме меня не знает, как плести его сеть, – упрямится тёмный, и волк сдаётся, отступая назад. Через минуту на поляне нет ни одного оборотня, только недоумевающая стража и обиженный на весь мир священник.

- Мужеложство – грех, – припечатывает он, когда подросток подходит ближе.

- Это между прочим оскорбительно! Один раз не считается! Да это даже разом назвать нельзя! – верещит шатен, активно размахивая руками, но блондин его совершенно не слушает. Парочка стражей запихивает упирающегося мага обратно в клетку, где он и сидит весь день, униженный и оскорблённый. Утром он со счастливой улыбкой повторит Реохею его же слова, указывая на недвусмысленно бугрящиеся штаны.

Первое, что смутило мага по прибытии в замок, так это уже готовый столб для сожжения неугодного «выблядка». Второе, то, как спокойно его пропустила стража в самом замке, даже учитывая совершенно неподобающий вид для аудиенции у правителя. Реборн снова постарался на славу, подогнав величественную корону и богато расшитую огненной магией рубашку. И, наконец, третье, это то, как Его Величество, едва увидев перед собой тёмного, бросил короткое, отдающее обжигающим холодом:

- Сжечь.

Горел маг на небольшой площади внутри замка весело и ярко, плоть обугливалась под высокими языками пламени, кости чернели, а по двору разносился стойкий запах горелого мяса и палёных волос. Тьма, соскользнувшая с плеч шатена, едва занялось пламя, перебралась к ногам короля, выжидая, пока кончится развлечение для толпы зевак, а затем, когда от тёмного остались одни кости, взвилась, стекаясь к босым ногам своего господина и обволакивая нагое тело полупрозрачным злом.

- Не удивляйся, Та-ке-ши, меня видишь только ты, – смеётся маг, не приближаясь к королю, и невесомо гладит по щеке одного из придворных рыцарей,– я теперь твоя личная тёмная шизофрения.

- Та-ке-ши, – по слогам произносит Тсунаёши, приобнимая короля за плечи. Тот хмурится, недовольно потирает виски, но молчит, ничем не выказывая, что маг ему чертовски мешает. Хотя бы потому, что его никто, кроме самого правителя, не видит.

- Ну же, Такеши, – шатен растягивает губы в широкой усмешке, замечая, как вздрагивает брюнет, когда по его ногам ползёт тьма, – давай вспомним, скольких ты приказал сжечь? За этот год. Ой, а ведь сейчас только второй месяц лета.

Ледяной король хмурится и продолжает механически начищать тонкий клинок меча. 859 подозреваемых в использовании магии людей было сожжено в различных областях королевства, 127 из них на площади перед замком. Тёмный маг за спиной звонко смеётся и кладёт невесомую голову повелителю на плечо.

- А сколько было утоплено?

Правителю совершенно не нужно отвечать, шатену хватает того, что на безэмоциональное лицо ложится мрачная тень. Даже кусок вечной мерзлоты, оказывается, способен испытывать хоть какие-то эмоции. Король мстительно наступает на взвизгнувший сгусток тьмы.

- Ну, ну, не стоит обижать моих драгоценных Лордов. Извинись перед Черепом, ему, бедняге, постоянно везёт на грубиянов и беспринципных самодуров.

В зеркале на стене видно как по тьме, окутывающей хрупкую фигуру, перемещается нечто, добираясь до головы, вплетаясь в каштановые пряди, оглаживая бледные щеки, затягивая точёную шею. Правитель не мигая смотрит на бледные руки, обвившие его плечи, на тонкие пальцы с чёрными ногтями, оглаживающие золотую вышивку на его груди, на полупрозрачное зло, мягкими волнами окутывающее чужое светлое тело и струящееся роскошным живым шлейфом. Маг перехватывает взгляд холодных карих глаз в стеклянной поверхности и хитро щурится, наклоняясь ближе к брюнету.

- А, хочешь, вспомним, как я горел? Было так жарко и приятно, Та-ке-ши.

Король закрывает глаза, а звонкий смех набатом раздаётся в голове. Завтра он обязательно сходит к Реохею, расскажет о том, как у него медленно едет крыша, потому что видеть того, чьи почерневшие от копоти кости в полдень кинули в болото, явно не является признаком здорового разума.

– Знаешь, мне совершенно не важно, что ты не хочешь отвечать. Я даже не собираюсь читать твои мысли, хоть и без особых усилий могу это сделать. Но я хочу, чтобы ты знал одно – тебе от меня не сбежать.

Молодой повелитель не понимает, действительно ли он слышит рядом с собой мурлыкающий шёпот, или же он только плод его воображения.

– Я буду постоянно рядом, пока ты ешь, пока ты спишь, пока тренируешь молодых рыцарей, пока наведываешься к своему супругу, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Не зажать уши, не скрыться во снах, не изгнать святой водой – ты всегда будешь слышать, видеть, чувствовать меня.

Правитель пытается абстрагироваться от пробирающего голоса, но тихий смешок выдёргивает сознание обратно.

- Я же сказал, можешь даже не пытаться. Хочешь, заключим сделку? Продержишься месяц, не слетев с катушек – я помогу уничтожить того, кто отнял у тебя супруга. Найду и помогу уничтожить. Согласен, Та-ке-ши?

Их взгляды сталкиваются в зеркале, обжигающий ледяным недоверием, карий и, прожигающий своим жарким цветом, оранжевый. Король глубоко вдыхает, собираясь ответить, но к его губам прижимается тонкий палец, а у самого уха раздаётся голос.

- Твоё согласие лишь иллюзия выбора. Незачем тратить слова на разговоры с прогрессирующей шизофренией, Ваше Высочество, – слуга за дверью покоев внимательно прислушивается к любому шороху.

Он действительно слышит тихое движение за дверью королевской опочивальни – маг прав, там бесшумно дышит Дейзи, высматривая в замочную скважину одинокую фигуру правителя, протирающую блестящую поверхность меча.

- Время позднее, пора в кроватку. Обещаю, этой ночью я не буду вмешиваться в твои сны, но только этой ночью.

- Дейзи, – голос короля непривычно хриплый и донельзя уставший, – ступай, я сам справлюсь.

За дверью слышится шорох одежды, а затем шлёпанье босых ног по холодному полу – странный мальчишка отказывался носить мягкие сапоги из коровьей кожи. Брюнет тяжело поднимается с постели и отходит к небольшому столику у того самого зеркала.

– Особам королевских кровей не пристало справляться самим, – смеётся шатен, плавно переступая босыми ногами из-за спины правителя. Он аккуратно поддевает металлические бляшки тёмно-синего плаща, распутывая нити, а затем осторожно стаскивает лёгкую материю с плеч,– позвольте, Ваше Величество, я помогу.

Правитель смотрит на тёмную материю в тонких руках и не может понять, как выдуманному призраку удаётся держать реальные предметы. Маг отворачивается, чтобы повесить длинный богатый плащ на перекладину ширмы, а Такеши замечает, как ткань проходит сквозь клубящуюся тьму, мягко оглаживая светлую кожу синими переливами. «Материален», мелькает мысль, и тело движется само, разворачивая лицом, прижимая к холодной стеклянной поверхности на стене, сжимая точёную шейку в сильных руках. Король чувствует тепло чужого тела, биение чужого сердца, отдающееся тяжёлой пульсацией в чужих венах, но шатен только улыбается, непередаваемо-восторженно глядя огненными глазами.