Молодого принца любили все без исключения: отец, придворные, стража, слуги, даже простые крестьяне. Многим нравилась его чарующая улыбка, тёплые глаза, желание устроить жизнь подданных лучше. Он всегда был облачён в одежды совершенно простого покроя удивительного, небесно-синего цвета. Люди с гордостью говорили «да, это наш будущий правитель, наш принц» и встречали его целыми деревнями, если наследник решал посетить простых трудяг. Ему подносили незначительные подарки, вроде собранных свежих фруктов или венка из синих васильков, и он улыбался той самой тёплой улыбкой, щуря добрые глаза. У молодого принца был суженый, не суженая, но они действительно были прекрасной парой, а отец лишь радовался тому, что выгодный в политических целях брак не будет тяготить сына. Всё было удивительно сказочно и приторно сладко для жестокой реальности.

Молодого короля ненавидели все без исключения: отец, смотрящий на него с небес, придворные, стража, слуги, даже простые крестьяне. Многие боязливо передёргивали плечами от его жуткой улыбки, хранящей в себе холод суровой зимы, и глаз, жаждущих уничтожить последние крупицы магии в этом мире. Он всегда был облачён в морозно-синие одежды, расшитые ненавистной серебряной нитью. Люди с горечью говорили «да, это наш нынешний правитель, наш король» и боязливо прятались в домах, если повелитель решал посетить простых трудяг. Ему подносили богатые дары, вроде мешков столь жизненно необходимого золота или меча с вытравленной замысловатой надписью, и он скалил зубы в довольной усмешке, щуря равнодушные глаза. У молодого короля был супруг, не супруга, и они были бы прекрасной парой, но тот лишь возлежал в покоях и всё пытался преодолеть недуг, ворующий по капле жизненные силы. Всё было удивительно правдоподобно и приторно горько для жестокой реальности.

Тёмных магов никогда особо не любили – юноша это прекрасно знал. Знал и удивлялся тому, как старались его спрятать, увести жители деревни, когда в поселении появился отряд короля для захвата незаконного выблядка.

Рядом нервной походкой вышагивал светлый, потирая уставшие глаза. Он всю ночь варил свои целебные зелья, стараясь отплатить хоть этим селянам за заботу, приют и скорые проблемы.

- Именем Его Величества и святой церкви… – донесся до беглецов знакомый зычный голос.

Снова этот служитель церкви. Он гонится за ними уже второй год, скорее всего, даже не подозревая, что магов двое, но всё упрямо идет за тонкой нитью первородной древности, зная, что в скором времени добыче некуда будет бежать. Границы королевства, в котором росли и долгое время ныкались по тёмным подвалам и погребам, словно испуганные грязные крысы, маги, заканчивались здесь, у этой деревушки. Дальше простирался Запретный лес, мрачный и мертвый, отделяющий их земли деспотичного ледяного короля, от процветающих владений Белого правителя, покровительственно защищающего любое существо, ступившее на его землю и имеющее хоть малейшую крупицу волшебства.

Они вполне могли бы пройти сквозь жаждущую разодрать их тела чащу, добраться до границ, а затем обессиленно пасть в обжигающие светом объятия чужого правителя, но светлый до мозга костей верил, что им уготована великая судьба, тыкал друга носом в предсказания и категорично отказывался покидать королевство, где прошло всё его детство и где жили родители, искренне переживающие за своего сына. Им совершенно не важно, что он вне закона, что он проклятый маг, порождение зла, дитя самого дьявола. Они точно знали – он их сын- и любили его вопреки всему, о чём шептались за спинами соседи и кричали на площадях глашатаи Его ледяного Величества.

Тёмный хмыкал, гладил по голове ныряющего в отравленный омут воспоминаний мага и покорно оставался рядом. Его друг благословлен богами, совсем не дьяволом, на свершение бравых поступков, достойных того, чтобы быть воспетыми в балладах о героях, он светлый, а светлые никогда не навредят тому, кто чист и благороден. А ещё темный знал, отчего Белый король так рьяно опекает всех, кто попал в его когтистые лапы. Белый хотел войны. Долгой и кровопролитной, чтобы отверженные, униженные существа магии восстали против своей родины, чтобы убивали тех, кто некогда был дорог, чтобы ледяное королевство пало, а люди стали хорошим товаром на невольничьем рынке.

Девушка, ведущая магов по земляному коридору, вздрогнула, и следом за ней покачнулось пламя факела в её руках.

- Сюда, скорее, – она отодвинула завесу из травяного покрова и переплетённых корней деревьев, выводя молодых людей на поверхность, – в лес королевская стража не посмеет ступить, а вы… вам, скорее всего, ничего не грозит.

Она дёрнулась обратно к деревне, когда услышала громкое требование немедленно выдать, как предполагали королевские посланники, одного мага, но светлый мягко остановил её, придержав за плечи.

Удивительно, но этот поход возглавлял не служитель церкви, а начальник личной гвардии Его Величества – видимо, правителю осточертело, что какой-то там неудачник-шарлатан ужом выскальзывает из его железной хватки. Знали бы кого они загоняют в сети.

- Туда теперь нельзя. Сунешься – убьют, как и всех остальных.

- Каждый раз, как ты открываешь рот, я всё больше убеждаюсь, что боги благословили тебя по ошибке. Ты ведь начисто убиваешь в людях добро и веру в светлое будущее, – тёмный зло сплюнул на землю и начертил прямо в воздухе непонятные символы, тут же срываясь с места по направлению к деревне. – Позови меня, как найдёшь безопасное место, а я пока их отвлеку.

В воздухе медленно расползлись уродливыми змеями огненные пятна, и тьма, из которой был соткан плащ приспешника тьмы, захлестнула своего хозяина с головой, преображая саму сущность. Мгновение, и четыре мощные лапы с тихим гулом ударились о слегка сырую от ночной влаги землю, взрывая комья почвы. Чёрный лев смазанным прыжком сбросил с коня одного из крайних рыцарей, привнося смятение в стройные ряды отряда для отлова магов и ведьм, и громко рыкнул, стегая длинным гибким хвостом впалые бока в боевом задоре.

Местные жители бесшумно исчезли в домах, пока отряд отвлёкся на колдовского зверя. Обитые железом сундуки, шкафы, доски на стене, за которыми прятались потайные лазы, ведущие к границе леса без малейшего замешательства были отодвинуты в сторону, убраны, выломаны. Семьи, наскоро нахватав в небольшие кульки, в походные сумки, даже просто в пуховые платки подвернувшегося под руку провианта на первое время, да захватив припрятанный нож или арбалет со стрелами, скрылись в полумраке подземных коридоров, надеясь, что Запретный лес примет их без особых проблем.

- Мама! – радостно выкрикнула девушка, заметив перепуганную женщину с нелепым тяжёлым мечом наперевес. Та одной рукой обхватила своё чадо за плечи, а другой сильнее сжала рукоять единственного оружия, явно оставшегося от почившего мужа.

- А Вы... – она недоуменно окинула светлого мага с ног до головы неприятным взглядом, в котором смешался животный страх и человеческое презрение.

- Мне не доступно колдовство, призванное навредить отроку людскому, либо какому другому живому существу, – пояснил маг, закатывая глаза на неопределенное мычание женщины. Почему вдруг захотелось позорно оправдаться перед нею молодой человек так и не понял, но неприятный осадок все же остался на душе.

- Могу я найти в этом лесу какое-нибудь спокойное место? – подловил старосту он, пока тот не вошёл в лес как все остальные, бубня под нос какие-то идиотские молитвы.

- Около родника, недалеко отсюда есть старая хижина. Говорят, там когда-то давно жили Величайшие маги века Начала, – проскрипел старик, оглаживая узловатыми пальцами длинную бороду.

- Отлично, там и остановимся, – буркнул юноша и решительно шагнул в растительную темноту, тут же путаясь в многочисленных ветвях и сучьях, – эй, пустите! Я светлый, светлый, вот, видите метку?

Живой лес с недоверием отнёсся к вторженцу, но всё же разрешил пройти, разглядев печать богов в глазу мага.